Вице-президент с зарплатой $2000: суданцы затянули пояса
Когда я возвращаюсь в Судан из какой-нибудь другой страны, то напоминаю себе своих родителей времен их зарубежных командировок, когда в отпуск на Родину - в Советский Союз они везли с собой все, что могли, вплоть до импортной зубной пасты и «мягкой» туалетной бумаги.
Вот и я так почти. Собираясь в Судан, туалетную бумагу, правда, не беру, но всякие шампуни, крема, другие необходимые мне косметические средства стараюсь привезти, потому что здесь выбор подобных иностранных товаров очень ограничен, их надо искать, а когда найдешь, не знаешь, откуда они привезены, сколько времени и где хранились. К тому же стоит все это удовольствие намного дороже, чем в других странах.
Конечно, суданцы люди скромные, они могут и без всяких излишков вроде заморской шампуни или зубной пасты прожить. От использования натуральной зубной щетки с пастой в одном растении - мисваке их зубы сверкают во рту как «белый фарфор».
Однако мои зубы после чистки палочками из корней miswak, которые я приобрела по дороге в Порт-Судан,
нуждались в повторной чистке зубной пастой.
А тем временем экономическое положение в стране все ухудшается. Правительство уже пересмотрело бюджет на этот год, объяснив, что весьма существенный дефицит в нем образовался из-за «вражеских происков», то есть расходов, понесенных во время обороны территории страны от врага.
Не устаю удивляться, зачем правительства бедных стран тратят столько денег на военные расходы и покупку вооружений, ведь опыт показывает, что это вооружение не так уж успешно используется против внешней агрессии, правда, гораздо успешнее - против собственного населения.
В Судане уже больше недели студенты протестуют против повышения цен на топливо, что уже привело к очередному росту цен на все товары, которые итак неприлично высоки, а ряд продуктов, например, сахар-рафинад вообще почему-то из продажи исчезли.
Студентов и их сторонников успешно разгоняют слезоточивым газом и дубинками.
Не желая, как некоторые мои коллеги, по 12 часов сидеть в кутузке за беседы с бунтующими студентами, я вначале поинтересовалась у «кураторов», есть ли возможность для журналиста «легально» поговорить со студентами в таких обстоятельствах.
На что мне сказали, что для посещения Хартумского университета, оплота оппозиционной молодежи, и его окрестностей, чтобы не быть арестованной, мне нужно обратиться за разрешением в министерство информации. Мою просьбу перешлют в соответствующие службы, которые ее тщательно рассмотрят и через некоторое время, возможно, дадут разрешение на проход в университет.
(Подождав до того момента, когда протесты пойдут на спад, подумала я).
В ответ на мои возражения, что работа журналистов не предусматривает долгого ожидания разрешений, мне привели в пример Сирию со словами «разве там можно без разрешения освещать проведение каких-либо акций протеста, не опасаясь быть задержанным». «И вообще, - спросили меня - в каких это странах журналисты могут свободно работать в тех местах, где есть проблемы?»
Своим ответом суданские власти посмешили меня от души. Оказывается, их любовь к революциям распространяется только на другие арабские страны, а у себя такого они не приемлют.
Ведь это же суданская правительственная газета осуждала подавление «мирных демонстраций» Асадом, а суданское правительство поддержало введение против Сирии арабских санкций. И суданское руководство важно рассуждало на публику, что Сирии «необходимы политические реформы».
А разве не суданские власти клеймили Каддафи, называя его «диктатором» и помогая всеми средствами ливийским «революционерам», в том числе в поимке Каддафи. А как они переживали за «угнетенный» Египет времен правления Мубарака! Не они ли в числе первых поспешили поздравить египетский народ с «освобождением от тирании»?!
Почему же тогда сейчас, когда от рук протестующих студентов загорелись покрышки на улицах их собственных городов, им это так не понравилось?!
Только студенты вышли на улицы, как их сразу газом обкуривать, дубинками увещевать, кордоны понаставили вокруг университетов.
Еще и всем журналистам теми или иными способами запрещают освещать демонстрации, абсолютно копируя в этом сирийских властей, уже больше года делающих вид, что в стране ничего не происходит, но при этом вводящих в города танки и палящих из них по жилым кварталам.
Что могут сообщить репортеру протестующие студенты, чего он еще не знает или что еще не написано на оппозиционных сайтах и страничках оппозиции в фейсбуке.
Когда я рассказала, что журналисты имеют возможность работать во время акций протеста… в Москве, в ответ услышала привычное сравнение: «Это в странах «первого» мира, а в «третьем» мире подобных обычаев пока не существует».
Суданские власти говорят, что демонстрации в стране локальные и не стоит раздувать на пустом месте пожар. В общем-то, их желание по-тихому разрулить ситуацию понятно.
Попытка хоть как-то стабилизировать экономику в стране вряд ли увенчается успехом, если на этом фоне еще начнутся серьезные беспорядки. Граждане, когда впадают в протестный раж, теряют способность мыслить разумно. Они забывают, что бензин и газ по цене выше прежней, это все же лучше, чем те же бензин и газ по непомерно высокой цене, потому что их нет в наличии и их надо доставать, как произошло в Сирии.
Из последних мер правительства рядовые суданцы в основном обратили внимание только на то, что государство отпускает в свободное плавание цены на топливо, но не заметили, что власти, призывая граждан затянуть пояса, решили сами подать пример.
Экономию бюджета начали с чиновников, ряды которых серьезно проредили - на федеральном и местном уровнях убрали больше 350 сановных лиц.
Из 31 министра в правительстве Судана осталось всего 18. Раньше на каждого министра полагалось две машины, теперь - только по одной. В итоге, прибыль казне только за счет сокращения правительственного автопарка составила почти 3 миллиона долларов!
Вице-президент Судана признался, что теперь его месячная зарплата после вычета налогов не превышает 10886 фунтов, то есть всего 2000 долларов.
Все это, конечно, похвально и достойно подражания. Только, пожалуй, трудно будет уговорить суданцев остаться с затянутыми поясами на два года, через которые, по расчетам властей, заработают новые проекты, способные принести прибыль в казну вместо оставшихся на Юге нефтяных месторождений.
Вот и я так почти. Собираясь в Судан, туалетную бумагу, правда, не беру, но всякие шампуни, крема, другие необходимые мне косметические средства стараюсь привезти, потому что здесь выбор подобных иностранных товаров очень ограничен, их надо искать, а когда найдешь, не знаешь, откуда они привезены, сколько времени и где хранились. К тому же стоит все это удовольствие намного дороже, чем в других странах.
Конечно, суданцы люди скромные, они могут и без всяких излишков вроде заморской шампуни или зубной пасты прожить. От использования натуральной зубной щетки с пастой в одном растении - мисваке их зубы сверкают во рту как «белый фарфор».
Однако мои зубы после чистки палочками из корней miswak, которые я приобрела по дороге в Порт-Судан,
нуждались в повторной чистке зубной пастой.
А тем временем экономическое положение в стране все ухудшается. Правительство уже пересмотрело бюджет на этот год, объяснив, что весьма существенный дефицит в нем образовался из-за «вражеских происков», то есть расходов, понесенных во время обороны территории страны от врага.
Не устаю удивляться, зачем правительства бедных стран тратят столько денег на военные расходы и покупку вооружений, ведь опыт показывает, что это вооружение не так уж успешно используется против внешней агрессии, правда, гораздо успешнее - против собственного населения.
В Судане уже больше недели студенты протестуют против повышения цен на топливо, что уже привело к очередному росту цен на все товары, которые итак неприлично высоки, а ряд продуктов, например, сахар-рафинад вообще почему-то из продажи исчезли.
Студентов и их сторонников успешно разгоняют слезоточивым газом и дубинками.
Не желая, как некоторые мои коллеги, по 12 часов сидеть в кутузке за беседы с бунтующими студентами, я вначале поинтересовалась у «кураторов», есть ли возможность для журналиста «легально» поговорить со студентами в таких обстоятельствах.
На что мне сказали, что для посещения Хартумского университета, оплота оппозиционной молодежи, и его окрестностей, чтобы не быть арестованной, мне нужно обратиться за разрешением в министерство информации. Мою просьбу перешлют в соответствующие службы, которые ее тщательно рассмотрят и через некоторое время, возможно, дадут разрешение на проход в университет.
(Подождав до того момента, когда протесты пойдут на спад, подумала я).
В ответ на мои возражения, что работа журналистов не предусматривает долгого ожидания разрешений, мне привели в пример Сирию со словами «разве там можно без разрешения освещать проведение каких-либо акций протеста, не опасаясь быть задержанным». «И вообще, - спросили меня - в каких это странах журналисты могут свободно работать в тех местах, где есть проблемы?»
Своим ответом суданские власти посмешили меня от души. Оказывается, их любовь к революциям распространяется только на другие арабские страны, а у себя такого они не приемлют.
Ведь это же суданская правительственная газета осуждала подавление «мирных демонстраций» Асадом, а суданское правительство поддержало введение против Сирии арабских санкций. И суданское руководство важно рассуждало на публику, что Сирии «необходимы политические реформы».
А разве не суданские власти клеймили Каддафи, называя его «диктатором» и помогая всеми средствами ливийским «революционерам», в том числе в поимке Каддафи. А как они переживали за «угнетенный» Египет времен правления Мубарака! Не они ли в числе первых поспешили поздравить египетский народ с «освобождением от тирании»?!
Почему же тогда сейчас, когда от рук протестующих студентов загорелись покрышки на улицах их собственных городов, им это так не понравилось?!
Только студенты вышли на улицы, как их сразу газом обкуривать, дубинками увещевать, кордоны понаставили вокруг университетов.
Еще и всем журналистам теми или иными способами запрещают освещать демонстрации, абсолютно копируя в этом сирийских властей, уже больше года делающих вид, что в стране ничего не происходит, но при этом вводящих в города танки и палящих из них по жилым кварталам.
Что могут сообщить репортеру протестующие студенты, чего он еще не знает или что еще не написано на оппозиционных сайтах и страничках оппозиции в фейсбуке.
Когда я рассказала, что журналисты имеют возможность работать во время акций протеста… в Москве, в ответ услышала привычное сравнение: «Это в странах «первого» мира, а в «третьем» мире подобных обычаев пока не существует».
Суданские власти говорят, что демонстрации в стране локальные и не стоит раздувать на пустом месте пожар. В общем-то, их желание по-тихому разрулить ситуацию понятно.
Попытка хоть как-то стабилизировать экономику в стране вряд ли увенчается успехом, если на этом фоне еще начнутся серьезные беспорядки. Граждане, когда впадают в протестный раж, теряют способность мыслить разумно. Они забывают, что бензин и газ по цене выше прежней, это все же лучше, чем те же бензин и газ по непомерно высокой цене, потому что их нет в наличии и их надо доставать, как произошло в Сирии.
Из последних мер правительства рядовые суданцы в основном обратили внимание только на то, что государство отпускает в свободное плавание цены на топливо, но не заметили, что власти, призывая граждан затянуть пояса, решили сами подать пример.
Экономию бюджета начали с чиновников, ряды которых серьезно проредили - на федеральном и местном уровнях убрали больше 350 сановных лиц.
Из 31 министра в правительстве Судана осталось всего 18. Раньше на каждого министра полагалось две машины, теперь - только по одной. В итоге, прибыль казне только за счет сокращения правительственного автопарка составила почти 3 миллиона долларов!
Вице-президент Судана признался, что теперь его месячная зарплата после вычета налогов не превышает 10886 фунтов, то есть всего 2000 долларов.
Все это, конечно, похвально и достойно подражания. Только, пожалуй, трудно будет уговорить суданцев остаться с затянутыми поясами на два года, через которые, по расчетам властей, заработают новые проекты, способные принести прибыль в казну вместо оставшихся на Юге нефтяных месторождений.