Приключения Едроника, глава 5/Jedronikin seikkailut, luku 5
Сюрреальная саага/Surreaalisaaga
http://yrjonpoika.livejournal.com/109266.html
...Едроник нажал на кнопку дверного звонка. Молчание.
Нажал ещё два раза с небольшим перерывом. Внутри (вроде как) послышалось некоторое шевеление.
Вслед за этим массивная железная дверь со скрипом и грохотом распахнулась настежь, и на пороге возник здоровенный детина в изрядно помятых смокинге и рубашке, но с галстуком-бабочкой на шее.
"Шкаф с антресолями", -- почему-то первым делом подумал Едроник. Где-то он уже слышал такое сравнение, но никак не мог припомнить, где именно.
- Чё надо? -- поинтересовался здоровяк, откусывая кусок бутерброда с ветчиной, сыром и какой-то поникшей зеленью.
Наш герой сразу отметил для себя, что от "шкафа" заметно разило алкоголем. Не самым дешёвым, но зато залитым в организм в весьма изрядных количествах.
- Мне бы месье Мизабля, -- ответил Едроник.
- Не понял...
- Ну, господина Депердёва.
- Каво?!
- Ну, артиста французского. Он тут должен быть...
- А-а, Жору Гальского. Так бы сразу и сказал. Ты кто ваще, чувак?
- Я, это, собственно, из Привилегированной ассоциации особо приближённых партийных товарищей, лично от господина Главного куратора с ответственным поручением. Вот мандат! -- Едроник протянул красную книжицу.
- Спокуха! Мне твоя ксива, типа, без надобности. Давай, брателло, ныряй, -- на этих словах "секьюрити" отступил слегка от двери, втянул вовнутрь Едроника за рукав и с шумом запер дверь.
- Ну, проходи, чё встал? -- сказал амбал и пошёл по узкому, довольно плохо освещаемому коридорчику.
Едроник был вынужден последовать за стремительно удалявшимся охранником, на ходу припоминая свежие инструкции
"Переломные международные отношения... Критичность текущего момента... Оперативная обстановка по всем фронтам... Стратегическое партнёрство... Конвергенция культурного контента..." -- повторял про себя (как ему казалось) Едроник.
- Ты чего бормочешь-то? - поинтересовался охранник, наконец-то доевший бутерброд и вытиравший губы не то салфеткой, не то скатертью зелёного цвета.
- Да так, мысли вслух, -- быстро нашёлся Едроник.
- Бывает, братан. Наш шеф тоже как бы любит базар держать, шоб все остальные молчали. Ну вот, пришли, -- и тут охранник смылся. Причём так, как будто его тут и не бывало.
Пришли они, кстати, сказать, к уютному "зало", оформленному в привычном стиле лужковского ампира. Освещение, как и в коридоре, было притушено. А потому свеже прибывший гость далеко не сразу смогу сориентироваться в окружающей обстановке.
Посреди комнаты, если её так можно было назвать, стоял обеденный стол, накрытый золотистой скатертью. Точный "колёр" и рисунки разглядеть было трудно, поскольку сам стол был чрезвычайно обильно уставлен бутылками, стаканами, рюмками, салатами, закусками и прочей снедью. Натюрморт довершали разнообразные пепельницы, доверху заполненные окурками.
Между столом и стенкой располагался диван прямо-таки исполинских размеров.
- Кажется, крокодилова кожа, -- про себя отметил Едроник.
Посреди дивана, занимая самое видное место, восседал шевалье Депердёв, виконт Мизабль-Бельгик-эт-Обеликс-Кельтский, Кавалер орденов Высшей когорты и Истинных луизианцев, Почётный гражданин Монреаля и Саранска. Трудно было не узнать всемирно известного артиста.
Впрочем, вопреки всем своим громким титулам, одета знаменитость была более чем скромно. В ярко-красную футболку и тёмно-синие джинсы. На футболке красовалась странноватая надпись: "Мокша рулит! Эрзя правит!!!"
- Надо будет спросить у господина Куратора, что это может означать, -- подумал Едроник.
Прямо за спиной Депердёва к стене гвоздями был приколочен национальный флаг Пятой республики, на каждой из полосок которого были вышиты латинские буквы: "L" (на синей), "E" (белой) и "F" (красной).
По левую руку от артиста сидела молоденькая, смазливая девица с ярко накрашенными губками, но в строгом чёрном костюме. По правде говоря, костюм мы поспешили назвать строгим, поскольку неотъемлемой частью сего костюма являлась очень смелая мини-юбка.
Актёр был явно увлечён соседкой, о чём-то оживлённо с ней болтая по-французски. При этом Депердёв не забывал подливать собеседнице шампанского и периодически гладил её по коленке. Барышня, в свою очередь, никоим образом не отвергала притязаний темпераментного галла, а как раз наоборот, отчаянно с ним флиртовала.
"Переводчица", -- подумал Едроник.
Справа от актёра подрёмывал тучный, седовласый господин в светлой рубашке с растёгнутым воротом и тёмном пиджаке, знавшим лучшие времена. В какой-то момент господин резко проснулся, повёл по сторонам головой и придвинулся к краю стола.
"Ба! Да это же ведущий со Второго канала центрального ТВ. Как я мог не узнать самого Мамонта? Кстати, Куратор о нём очень тепло всегда отзывается", -- подумал Едроник.
На это месте наш герой вспомнил торжественную, но очень скромную, почти домашнюю церемонию в Кремле, на которой осуществлялось вручение наград Партии и Правительства по случаю Исторического Воссоединения. Кажется, именно там Мамонту вручили медаль "Заслуженный пропагандист Российской Федерации III степени".
Мысли Едроника были внезапно прерваны хриплым голосом Мамонта.
- Блин, один коньяк что ли остался? - неизвестно к кому обратился журналист.- Фу ты, пропасть! И Борька, подлец, как назло, куда-то пропал...
В этот момент у стола появился молодой человек довольно приятной наружности и со слегка застенчивой улыбкой.
- Я здесь. Что будет угодно-с? -- спросил юноша, обращаясь к Мамонту.
От внимания Едроника не ускользнуло то, что переводчица на мгновение оторвалась от француза, окатила молодого человека презрительным взглядом и с раздражением раздавила сигарету.
- Боренька, голубчик, - сказал вкрадчивым, но заметно осипшим голосом Мамонт. - Убери, будь ласков, с глаз долой эту кислятину, -- телеведущий показал на почти пустой стеклянный сосуд с гордой надписью "Remy Martin". - И принеси-ка, дорогой мой, дяде Аркаше водочки.
Боря моментально исчез, прихватив с собой коньяк, но почти тут же не замедлил появиться с двумя запотевшими бутылками "Столичной", набором гранёных стаканов и открытыми банками красной икры, одну из которых ушлый юноша подсунул под самый нос Едроника. Вслед за этим молодой человек моментально раскупорил одну из бутылок и ловким жестом налил содержимое в один из стаканов, заодно не забыв пододвинуть означенный стакан к Мамонту. Тот, в свою очередь, вылил в глотку содержимое, удовлетворённо крякнул, закусил солёным огурчиком и жестом обозначил необходимость повторить произведённую операцию. Что Боря и выполнил, как говорится в одном классическом советском фильме, не отходя от кассы.
- Шаромыжнику не забудь начислить, - сказал Мамонт, дожёвывая огурец. Нужно ли говорить, что приказ был незамедлительно приведён в исполнение?
В этот момент Едроник с удивлением обнаружил у себя под носом рюмку водки с салатом впридачу.
Мамонт слегка поддал локтем под рёбра Депердёву. Артист наконец-то отвлёкся от общения с "мамзелью" и повернулся к соседу.
- O, Mammouth! Mon cher ami! - воскликнул француз.
- Липецкий заяц тебе друг, Гоша, - пробурчал сквозь зубы звезда эфира, но, тем не менее, тут же чокнулся с актёром.
Оба собутыльника опрокинули в себя водку. Едроник особенно отметил, что Депердёв даже не поморщился.
- La vodka russe! Grand merci! Très bien! - актёр добродушно рассмеялся и переключил своё внимание на переводчицу.
- Какие будут указания? - спросил Боря.
- Свободен. Пока, - ответствовал Мамонт, после чего молодой человек вновь испарился.
Мамонт лениво зевнул и уставился на Едроника.
- Извиняюсь спросить, Вы кто такой будете? - спросил Мамонт, не скрывая своего недоумения и даже некоторой досады.
Едроник представился.
- А, так тебе Герка нужон, - сообразил журналист.
Едроник утвердительно кивнул.
- Вряд ли, что у Вас выйдет, милейший. Он сейчас сильно занят. У него довольно плотный..., - Мамонт посмотрел на грудь переводчицы, а потом перевёл взгляд на её филейную часть...- Я бы сказал, чрезвычайно плотный график.
Журналист тяжело вздохнул.
- Пойду до ветру. Удачи, коллега! - телеведущий похлопал Едроника по плечу, встал с видимым усилием и, заметно пошатываясь, направился к двери с картинкой, изображающей самый известный памятник Брюсселя.
- Mammouth, où vas-tu?
- Да в сортир, куда ж ещё! -- ответствовал Мамонт.
"Он что, понимает по-французски?" -- подумал Едроник.
Артист удивился не меньше.
- Qu’est-ce que c’est? Sortie?! Pourquoi?!? - забеспокоился Депердёв.
В этот момент переводчица наклонилась к уху француза и стала ему что-то объяснять. Тот кивал, иногда восклицая:
- Napoléon!.. Grande Armée!.. Bataille de la Moskova!.. La Bérézina!!!
Тем временем телеведущий, лениво отмахнувшись от собутыльника, скрылся в уборной. В свою очередь, актёр поцеловал руку даме, произнёс "Excuse-moi, mademoiselle!", поднялся с дивана и направился в том же направлении, причём весьма ровной походкой. Перед тем, как зайти в нужник, он развернулся и галантно раскланялся перед переводчицей. Та послала Депердёву воздушный поцелуй.
Как только француз исчез из поля зрения, барышня пододвинулась к Едронику и спросила:
- Сударь, Вам не кажется, что Вы здесь совершенно лишний?
- Кто? Я?! - переспросил ошарашенный партиец.
- Ну не я же, месье, -- переводчица мило улыбнулась.
Теперь, когда Едроник смог разглядеть переводчицу вблизи, он поймал себя на мысли, что девица удивительна похожа на господина куратора, только с накрашенным лицом, в юбке и лет на тридцать моложе.
- Простите, но я... - начал Едроник.
- Не прощу, даже не рассчитывайте, - оборвала дамочка. - Я прошу Вас удалиться, и как можно быстрее.
- Но позвольте, я некоторым образом на задании. Что скажет моё руководство?
- Смею Вас уверить, друг мой, что с Вашим руководством... - на этих словах переводчица томно вздохнула из-под пушистых ресниц. - С Вашим чрезвычайно дорогим и важным начальством я как-нибудь договорюсь. Владик!
Появился охранник.
- Владислав, проводи товарища! - уверенно приказала переводчица. - А Вам всего доброго! Теперь прощайте! - дамочка взяла зеркальце, помаду и занялась своим внешним видом, не обращая на Едроника ни малейшего внимания.
Тот повернулся к охраннику, который лишь молча развёл руками.
Наш герой встал и молча пошёл к выходу. В коридоре до него донёсся нестройный голос Депердёва:
- Vlaudimier Central, véter sévérrille. Eutapome de Tveri... Légi na sérr... - слова до боли знакомой песни заглушил звонкий смех переводчицы...
http://yrjonpoika.livejournal.com/109266.html
...Едроник нажал на кнопку дверного звонка. Молчание.
Нажал ещё два раза с небольшим перерывом. Внутри (вроде как) послышалось некоторое шевеление.
Вслед за этим массивная железная дверь со скрипом и грохотом распахнулась настежь, и на пороге возник здоровенный детина в изрядно помятых смокинге и рубашке, но с галстуком-бабочкой на шее.
"Шкаф с антресолями", -- почему-то первым делом подумал Едроник. Где-то он уже слышал такое сравнение, но никак не мог припомнить, где именно.
- Чё надо? -- поинтересовался здоровяк, откусывая кусок бутерброда с ветчиной, сыром и какой-то поникшей зеленью.
Наш герой сразу отметил для себя, что от "шкафа" заметно разило алкоголем. Не самым дешёвым, но зато залитым в организм в весьма изрядных количествах.
- Мне бы месье Мизабля, -- ответил Едроник.
- Не понял...
- Ну, господина Депердёва.
- Каво?!
- Ну, артиста французского. Он тут должен быть...
- А-а, Жору Гальского. Так бы сразу и сказал. Ты кто ваще, чувак?
- Я, это, собственно, из Привилегированной ассоциации особо приближённых партийных товарищей, лично от господина Главного куратора с ответственным поручением. Вот мандат! -- Едроник протянул красную книжицу.
- Спокуха! Мне твоя ксива, типа, без надобности. Давай, брателло, ныряй, -- на этих словах "секьюрити" отступил слегка от двери, втянул вовнутрь Едроника за рукав и с шумом запер дверь.
- Ну, проходи, чё встал? -- сказал амбал и пошёл по узкому, довольно плохо освещаемому коридорчику.
Едроник был вынужден последовать за стремительно удалявшимся охранником, на ходу припоминая свежие инструкции
"Переломные международные отношения... Критичность текущего момента... Оперативная обстановка по всем фронтам... Стратегическое партнёрство... Конвергенция культурного контента..." -- повторял про себя (как ему казалось) Едроник.
- Ты чего бормочешь-то? - поинтересовался охранник, наконец-то доевший бутерброд и вытиравший губы не то салфеткой, не то скатертью зелёного цвета.
- Да так, мысли вслух, -- быстро нашёлся Едроник.
- Бывает, братан. Наш шеф тоже как бы любит базар держать, шоб все остальные молчали. Ну вот, пришли, -- и тут охранник смылся. Причём так, как будто его тут и не бывало.
Пришли они, кстати, сказать, к уютному "зало", оформленному в привычном стиле лужковского ампира. Освещение, как и в коридоре, было притушено. А потому свеже прибывший гость далеко не сразу смогу сориентироваться в окружающей обстановке.
Посреди комнаты, если её так можно было назвать, стоял обеденный стол, накрытый золотистой скатертью. Точный "колёр" и рисунки разглядеть было трудно, поскольку сам стол был чрезвычайно обильно уставлен бутылками, стаканами, рюмками, салатами, закусками и прочей снедью. Натюрморт довершали разнообразные пепельницы, доверху заполненные окурками.
Между столом и стенкой располагался диван прямо-таки исполинских размеров.
- Кажется, крокодилова кожа, -- про себя отметил Едроник.
Посреди дивана, занимая самое видное место, восседал шевалье Депердёв, виконт Мизабль-Бельгик-эт-Обеликс-Кельтский, Кавалер орденов Высшей когорты и Истинных луизианцев, Почётный гражданин Монреаля и Саранска. Трудно было не узнать всемирно известного артиста.
Впрочем, вопреки всем своим громким титулам, одета знаменитость была более чем скромно. В ярко-красную футболку и тёмно-синие джинсы. На футболке красовалась странноватая надпись: "Мокша рулит! Эрзя правит!!!"
- Надо будет спросить у господина Куратора, что это может означать, -- подумал Едроник.
Прямо за спиной Депердёва к стене гвоздями был приколочен национальный флаг Пятой республики, на каждой из полосок которого были вышиты латинские буквы: "L" (на синей), "E" (белой) и "F" (красной).
По левую руку от артиста сидела молоденькая, смазливая девица с ярко накрашенными губками, но в строгом чёрном костюме. По правде говоря, костюм мы поспешили назвать строгим, поскольку неотъемлемой частью сего костюма являлась очень смелая мини-юбка.
Актёр был явно увлечён соседкой, о чём-то оживлённо с ней болтая по-французски. При этом Депердёв не забывал подливать собеседнице шампанского и периодически гладил её по коленке. Барышня, в свою очередь, никоим образом не отвергала притязаний темпераментного галла, а как раз наоборот, отчаянно с ним флиртовала.
"Переводчица", -- подумал Едроник.
Справа от актёра подрёмывал тучный, седовласый господин в светлой рубашке с растёгнутым воротом и тёмном пиджаке, знавшим лучшие времена. В какой-то момент господин резко проснулся, повёл по сторонам головой и придвинулся к краю стола.
"Ба! Да это же ведущий со Второго канала центрального ТВ. Как я мог не узнать самого Мамонта? Кстати, Куратор о нём очень тепло всегда отзывается", -- подумал Едроник.
На это месте наш герой вспомнил торжественную, но очень скромную, почти домашнюю церемонию в Кремле, на которой осуществлялось вручение наград Партии и Правительства по случаю Исторического Воссоединения. Кажется, именно там Мамонту вручили медаль "Заслуженный пропагандист Российской Федерации III степени".
Мысли Едроника были внезапно прерваны хриплым голосом Мамонта.
- Блин, один коньяк что ли остался? - неизвестно к кому обратился журналист.- Фу ты, пропасть! И Борька, подлец, как назло, куда-то пропал...
В этот момент у стола появился молодой человек довольно приятной наружности и со слегка застенчивой улыбкой.
- Я здесь. Что будет угодно-с? -- спросил юноша, обращаясь к Мамонту.
От внимания Едроника не ускользнуло то, что переводчица на мгновение оторвалась от француза, окатила молодого человека презрительным взглядом и с раздражением раздавила сигарету.
- Боренька, голубчик, - сказал вкрадчивым, но заметно осипшим голосом Мамонт. - Убери, будь ласков, с глаз долой эту кислятину, -- телеведущий показал на почти пустой стеклянный сосуд с гордой надписью "Remy Martin". - И принеси-ка, дорогой мой, дяде Аркаше водочки.
Боря моментально исчез, прихватив с собой коньяк, но почти тут же не замедлил появиться с двумя запотевшими бутылками "Столичной", набором гранёных стаканов и открытыми банками красной икры, одну из которых ушлый юноша подсунул под самый нос Едроника. Вслед за этим молодой человек моментально раскупорил одну из бутылок и ловким жестом налил содержимое в один из стаканов, заодно не забыв пододвинуть означенный стакан к Мамонту. Тот, в свою очередь, вылил в глотку содержимое, удовлетворённо крякнул, закусил солёным огурчиком и жестом обозначил необходимость повторить произведённую операцию. Что Боря и выполнил, как говорится в одном классическом советском фильме, не отходя от кассы.
- Шаромыжнику не забудь начислить, - сказал Мамонт, дожёвывая огурец. Нужно ли говорить, что приказ был незамедлительно приведён в исполнение?
В этот момент Едроник с удивлением обнаружил у себя под носом рюмку водки с салатом впридачу.
Мамонт слегка поддал локтем под рёбра Депердёву. Артист наконец-то отвлёкся от общения с "мамзелью" и повернулся к соседу.
- O, Mammouth! Mon cher ami! - воскликнул француз.
- Липецкий заяц тебе друг, Гоша, - пробурчал сквозь зубы звезда эфира, но, тем не менее, тут же чокнулся с актёром.
Оба собутыльника опрокинули в себя водку. Едроник особенно отметил, что Депердёв даже не поморщился.
- La vodka russe! Grand merci! Très bien! - актёр добродушно рассмеялся и переключил своё внимание на переводчицу.
- Какие будут указания? - спросил Боря.
- Свободен. Пока, - ответствовал Мамонт, после чего молодой человек вновь испарился.
Мамонт лениво зевнул и уставился на Едроника.
- Извиняюсь спросить, Вы кто такой будете? - спросил Мамонт, не скрывая своего недоумения и даже некоторой досады.
Едроник представился.
- А, так тебе Герка нужон, - сообразил журналист.
Едроник утвердительно кивнул.
- Вряд ли, что у Вас выйдет, милейший. Он сейчас сильно занят. У него довольно плотный..., - Мамонт посмотрел на грудь переводчицы, а потом перевёл взгляд на её филейную часть...- Я бы сказал, чрезвычайно плотный график.
Журналист тяжело вздохнул.
- Пойду до ветру. Удачи, коллега! - телеведущий похлопал Едроника по плечу, встал с видимым усилием и, заметно пошатываясь, направился к двери с картинкой, изображающей самый известный памятник Брюсселя.
- Mammouth, où vas-tu?
- Да в сортир, куда ж ещё! -- ответствовал Мамонт.
"Он что, понимает по-французски?" -- подумал Едроник.
Артист удивился не меньше.
- Qu’est-ce que c’est? Sortie?! Pourquoi?!? - забеспокоился Депердёв.
В этот момент переводчица наклонилась к уху француза и стала ему что-то объяснять. Тот кивал, иногда восклицая:
- Napoléon!.. Grande Armée!.. Bataille de la Moskova!.. La Bérézina!!!
Тем временем телеведущий, лениво отмахнувшись от собутыльника, скрылся в уборной. В свою очередь, актёр поцеловал руку даме, произнёс "Excuse-moi, mademoiselle!", поднялся с дивана и направился в том же направлении, причём весьма ровной походкой. Перед тем, как зайти в нужник, он развернулся и галантно раскланялся перед переводчицей. Та послала Депердёву воздушный поцелуй.
Как только француз исчез из поля зрения, барышня пододвинулась к Едронику и спросила:
- Сударь, Вам не кажется, что Вы здесь совершенно лишний?
- Кто? Я?! - переспросил ошарашенный партиец.
- Ну не я же, месье, -- переводчица мило улыбнулась.
Теперь, когда Едроник смог разглядеть переводчицу вблизи, он поймал себя на мысли, что девица удивительна похожа на господина куратора, только с накрашенным лицом, в юбке и лет на тридцать моложе.
- Простите, но я... - начал Едроник.
- Не прощу, даже не рассчитывайте, - оборвала дамочка. - Я прошу Вас удалиться, и как можно быстрее.
- Но позвольте, я некоторым образом на задании. Что скажет моё руководство?
- Смею Вас уверить, друг мой, что с Вашим руководством... - на этих словах переводчица томно вздохнула из-под пушистых ресниц. - С Вашим чрезвычайно дорогим и важным начальством я как-нибудь договорюсь. Владик!
Появился охранник.
- Владислав, проводи товарища! - уверенно приказала переводчица. - А Вам всего доброго! Теперь прощайте! - дамочка взяла зеркальце, помаду и занялась своим внешним видом, не обращая на Едроника ни малейшего внимания.
Тот повернулся к охраннику, который лишь молча развёл руками.
Наш герой встал и молча пошёл к выходу. В коридоре до него донёсся нестройный голос Депердёва:
- Vlaudimier Central, véter sévérrille. Eutapome de Tveri... Légi na sérr... - слова до боли знакомой песни заглушил звонкий смех переводчицы...