А ещё была такая история… (переиздание)) пост от 19.08.04. текст - 28.07.81..!!! ЧАЙКА.
Яблоки мы искали очень долго. Все яблони были без яблок. Потом мы подошли к какому-то дому, у которого росли яблони с яблоками. l
Лытдыбр 28.07.81. П/Л "Чайка".
Дома идёт ремонт полным ходом. Разгребая барахло нахожу разные древности. Нашёл дневниковую запись, сделанную мной в далёком 81-м году. Я пребывал тогда в пионерлагере "Чайка", от ВМАкадемии, в Смолячково, под Зеленогорском. Помню, как дневник попал в руки вожатым. Несмотря на описание в нём "самохода" за территорию,
меня не ругали. Дневник вернули. А ещё, во время прощального костра, когда вожатые бурно отмечали конец "смены", в палату, где мы спали, зашла наша воспиталка с кем-то ещё и стали мазать пионэров зубной пастой.
А ко мне она подошла, разбудила и сказала, что я хорошо написал в дневнике, и поцеловала в лоб. От неё пахло спиртом. Но было приятно, за оценку творчества:)
Дальше текст, орфография сохранена полностью:)
Ночь с 22 на 23 июля.
Самое основное, что запомнилось мне в вечер 22 июля - это то, что у меня нагло болели зубы. Самое плохое, что у меня болел один передний зуб. Болел не сильно, но болел. Когда я лёг, я уже стал засыпать и в этот момент Игорь Минченко сунул мне под нос банку с забродившей черникой. Я подумал, что он даёт мне её попробовать, и я уже поднёс рот к банке. Но тут Игорь испугался, дёрнул банку, заметив, что я собираюсь из неё пить. Банка с лёгким, еле слышимым, но сильно ощутимым звоном, ударилась о мои три передних зуба. Всё обошлось, только после этого у меня стали шататься те зубы, по которым мне банкой попал Игорь. С огорчения я ударил Игоря по зубам, но до него я не достал, так как от боли в зубах было темно в глазах. Со всего размаха я попал по спинке кровати. Так что, после этого, у меня ещё и рука болит.
А потом я заснул. А потом я проснулся. А это было среди ночи. К Игорю подошли Максим Сельцер и Димка Уханов и сказали ему, чтобы он быстро встал. Игорь как по гипнозу встал и пошёл с ними. Они вышли с ним на крыльцо и оставили там, закрыв перед ним дверь. Но потом они его впустили. Это они так пошутили. После этого я опять заснул.
Потом, сквозь сон я услышал голоса. Когда я открыл глаза, то пред моим взором предстали девочки, которые наз мазали зубной пастой. Мне они помазали чуть-чуть, руку. После этого я встал и оделся.
Колька Митронов с Людкой Колесниковой пошли в рубку, музыку слушать, а Болдырев, паразит, отломал от кровати железную палку и пошёл вслед за Митроновым, попугать решил. Он их в этой радиорубке закрыл палкой. Но Колька сумел вылезти из рубки и пришёл в палату. Болдырев ещё не появлялся. Тогда Колька сказал, что пойдет, попугает Болдырева. Я с Игорем Сидоровым пошёл вместе с ним. Но Болдырев нас засёк. После этого наступила главная часть нашей ночи.
Мы решили пойти в деревню, за клубникой. Деревня была за два километра. А было уже половина пятого утра. Туда пошли: Колька Митронов, Игорь Сидоров, я и Болдырев. Мы оделись и пошли. Через главные ворота мы вышли на шоссе. Прямо по дороге мы и пошли. Самый наглый из нас был Игорь Сидоров. Он был похож на какого-то "корешка", я был похож на какого-то "интелигента". Когда мы шли по дороге с Игорем, то думали: "вот это да! Первый раз ночью, за территорией! Здорово!" Было 4.35.
Было ещё темно, накрапывал микроскопический дождик. Вскоре мы дошли до деревни. Деревня была расположена на пригорке. Мы поднялись и стали искать сад с клубникой. Нашли! Но, увы, в него было не залезть - забор с железной сеткой. А клубника спелая ( красная-красная). Ходили мы, ходили, глотали слюнки. Пока, наконец, я не увидел перед собой какую-то старуху. Я крикнул - "шухер!" и мы понеслись. Когда выбежали на дорогу - решили передохнуть, но только мы остановились, как с горки начал быстро спускаться нам вслед какой-то мужик. Мы чесанули в лес. Через кусты, по мокрой траве. Выбежали на какую-то дорогу. С опаской, оглядываясь по сторонам, мы стали двигаться дальше.
Дальше дорога стала разветвляться. Одна дорога уходила в сторону "стопятки" ( не могу вспомнить - что это такое. авт..). На ней стоял знак: " ОСТОРОЖНО ! ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЁН ! ВПЕРЕДИ РАЗОБРАН МОСТ !". Болдырев, как отъявленный диверсант, знак этот убрал, скинув его в кювет. Мы пошли прямо. Эта дорога завела нас на какую-то военную базу. Кое-как мы её обошли, еле-еле перебрались через речку. Потом прошли через какой-то хутор, опять перешли речку по какому-то бревну. Я лично после этого перехода немного промок.
После всего этого мы вышли в чистое поле, засеянное картошкой и укропом. Шли мы, думая, что видно нас издалека, и пульнуть из ружья солью - ничего не стоит. Наконец-то край поля. Мы зашли в какие-то кусты. С облегчением прошли несколько шагов по твёрдой почве и - о! Мы вышли на болото. Болдырев, как Иван Сусанин, повёл нас через него. Сапог у нас ни у кого не было, и вскоре в кедах стали раздаваться неприятные звуки. (Поясняю: через болото мы пробирались к "стопятке", решили набрать яблок). Вскоре мы подошли к небольшому ручейку. Перебравшись через него, мы промокли ещё больше. Ещё немного и мы оказались у холмов "стопятки".
Яблоки мы искали очень долго. Все яблони были без яблок. Потом мы подошли к какому-то дому, у которого росли яблони с яблоками. Болдырев залез в сад и стал есть там малину. Мы набрали яблок столько, что тяжело было идти.
Решили идти в лагерь. Уже был седьмой час. Уже был седьмой час. Когда мы подошли к спуску, Игорь, повернувшись обратно к дому, состроил страшную мину и крикнув - "шухер!" - понёсся вниз. Мы, даже не оглядываясь, понеслись как на крыльях за ним. Я блоки разлетались у нас в разные стороны. Оказалось, что из дома вышел хозяин.
После всех этих приключений мы решили идти в лагерь. По дороге мы испугали какую-то бабку. От главных ворот до палаты мы шли парадным маршем, уже никого и ничего не боясь. До "подъёма" оставался какой-то час, но мы все равно решили спать. Проснувшись утром, я долго соображал - было ли со мной это во сне, или на самом деле. Только увидев полную тумбочку яблок, я всё понял.
29.07.81. п/л "Чайка", пос. Смолячково, Зеленогорский р-н, СССР.
Лытдыбр 28.07.81. П/Л "Чайка".
Дома идёт ремонт полным ходом. Разгребая барахло нахожу разные древности. Нашёл дневниковую запись, сделанную мной в далёком 81-м году. Я пребывал тогда в пионерлагере "Чайка", от ВМАкадемии, в Смолячково, под Зеленогорском. Помню, как дневник попал в руки вожатым. Несмотря на описание в нём "самохода" за территорию,
меня не ругали. Дневник вернули. А ещё, во время прощального костра, когда вожатые бурно отмечали конец "смены", в палату, где мы спали, зашла наша воспиталка с кем-то ещё и стали мазать пионэров зубной пастой.
А ко мне она подошла, разбудила и сказала, что я хорошо написал в дневнике, и поцеловала в лоб. От неё пахло спиртом. Но было приятно, за оценку творчества:)
Дальше текст, орфография сохранена полностью:)
Ночь с 22 на 23 июля.
Самое основное, что запомнилось мне в вечер 22 июля - это то, что у меня нагло болели зубы. Самое плохое, что у меня болел один передний зуб. Болел не сильно, но болел. Когда я лёг, я уже стал засыпать и в этот момент Игорь Минченко сунул мне под нос банку с забродившей черникой. Я подумал, что он даёт мне её попробовать, и я уже поднёс рот к банке. Но тут Игорь испугался, дёрнул банку, заметив, что я собираюсь из неё пить. Банка с лёгким, еле слышимым, но сильно ощутимым звоном, ударилась о мои три передних зуба. Всё обошлось, только после этого у меня стали шататься те зубы, по которым мне банкой попал Игорь. С огорчения я ударил Игоря по зубам, но до него я не достал, так как от боли в зубах было темно в глазах. Со всего размаха я попал по спинке кровати. Так что, после этого, у меня ещё и рука болит.
А потом я заснул. А потом я проснулся. А это было среди ночи. К Игорю подошли Максим Сельцер и Димка Уханов и сказали ему, чтобы он быстро встал. Игорь как по гипнозу встал и пошёл с ними. Они вышли с ним на крыльцо и оставили там, закрыв перед ним дверь. Но потом они его впустили. Это они так пошутили. После этого я опять заснул.
Потом, сквозь сон я услышал голоса. Когда я открыл глаза, то пред моим взором предстали девочки, которые наз мазали зубной пастой. Мне они помазали чуть-чуть, руку. После этого я встал и оделся.
Колька Митронов с Людкой Колесниковой пошли в рубку, музыку слушать, а Болдырев, паразит, отломал от кровати железную палку и пошёл вслед за Митроновым, попугать решил. Он их в этой радиорубке закрыл палкой. Но Колька сумел вылезти из рубки и пришёл в палату. Болдырев ещё не появлялся. Тогда Колька сказал, что пойдет, попугает Болдырева. Я с Игорем Сидоровым пошёл вместе с ним. Но Болдырев нас засёк. После этого наступила главная часть нашей ночи.
Мы решили пойти в деревню, за клубникой. Деревня была за два километра. А было уже половина пятого утра. Туда пошли: Колька Митронов, Игорь Сидоров, я и Болдырев. Мы оделись и пошли. Через главные ворота мы вышли на шоссе. Прямо по дороге мы и пошли. Самый наглый из нас был Игорь Сидоров. Он был похож на какого-то "корешка", я был похож на какого-то "интелигента". Когда мы шли по дороге с Игорем, то думали: "вот это да! Первый раз ночью, за территорией! Здорово!" Было 4.35.
Было ещё темно, накрапывал микроскопический дождик. Вскоре мы дошли до деревни. Деревня была расположена на пригорке. Мы поднялись и стали искать сад с клубникой. Нашли! Но, увы, в него было не залезть - забор с железной сеткой. А клубника спелая ( красная-красная). Ходили мы, ходили, глотали слюнки. Пока, наконец, я не увидел перед собой какую-то старуху. Я крикнул - "шухер!" и мы понеслись. Когда выбежали на дорогу - решили передохнуть, но только мы остановились, как с горки начал быстро спускаться нам вслед какой-то мужик. Мы чесанули в лес. Через кусты, по мокрой траве. Выбежали на какую-то дорогу. С опаской, оглядываясь по сторонам, мы стали двигаться дальше.
Дальше дорога стала разветвляться. Одна дорога уходила в сторону "стопятки" ( не могу вспомнить - что это такое. авт..). На ней стоял знак: " ОСТОРОЖНО ! ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЁН ! ВПЕРЕДИ РАЗОБРАН МОСТ !". Болдырев, как отъявленный диверсант, знак этот убрал, скинув его в кювет. Мы пошли прямо. Эта дорога завела нас на какую-то военную базу. Кое-как мы её обошли, еле-еле перебрались через речку. Потом прошли через какой-то хутор, опять перешли речку по какому-то бревну. Я лично после этого перехода немного промок.
После всего этого мы вышли в чистое поле, засеянное картошкой и укропом. Шли мы, думая, что видно нас издалека, и пульнуть из ружья солью - ничего не стоит. Наконец-то край поля. Мы зашли в какие-то кусты. С облегчением прошли несколько шагов по твёрдой почве и - о! Мы вышли на болото. Болдырев, как Иван Сусанин, повёл нас через него. Сапог у нас ни у кого не было, и вскоре в кедах стали раздаваться неприятные звуки. (Поясняю: через болото мы пробирались к "стопятке", решили набрать яблок). Вскоре мы подошли к небольшому ручейку. Перебравшись через него, мы промокли ещё больше. Ещё немного и мы оказались у холмов "стопятки".
Яблоки мы искали очень долго. Все яблони были без яблок. Потом мы подошли к какому-то дому, у которого росли яблони с яблоками. Болдырев залез в сад и стал есть там малину. Мы набрали яблок столько, что тяжело было идти.
Решили идти в лагерь. Уже был седьмой час. Уже был седьмой час. Когда мы подошли к спуску, Игорь, повернувшись обратно к дому, состроил страшную мину и крикнув - "шухер!" - понёсся вниз. Мы, даже не оглядываясь, понеслись как на крыльях за ним. Я блоки разлетались у нас в разные стороны. Оказалось, что из дома вышел хозяин.
После всех этих приключений мы решили идти в лагерь. По дороге мы испугали какую-то бабку. От главных ворот до палаты мы шли парадным маршем, уже никого и ничего не боясь. До "подъёма" оставался какой-то час, но мы все равно решили спать. Проснувшись утром, я долго соображал - было ли со мной это во сне, или на самом деле. Только увидев полную тумбочку яблок, я всё понял.
29.07.81. п/л "Чайка", пос. Смолячково, Зеленогорский р-н, СССР.