Он не был "старшим". Он был единственным!
Искусство кино представляло для меня особенный интерес в середине и второй половине 1980-х.
Ходил на премьеры и кинофестивали.
От бывшего однокурсника - непонятно как с его индонезийским языком оказавшимся в "Совэкспортфильме" - иногда перепадали контрамарки на закрытые просмотры на "Мосфильме". (На одном из них - в 1987 или 1988-м - смотрел "Очи черные" НСМ. На промотре я оказался сидящим сзади... великого Павла Тимофеевича Лебешева, оператора всех предыдущих фильмов НСМ. Выходя из зала, спросил у него: "Не кажется ли Вам, что это самая слабая картина Михалкова?" Лебешев не захотел разговаривать об "Очах" и о работе итальянского оператора и предпочел отрезать: "У Михалкова не было слабых фильмов!" Что полностью соответствовало действительности).
Выписывал и с нетерпением дожидался выхода нового номера серьезного - в отличии от массового "Советского экрана" - журнала "Искусство кино".
Примерно в эти же годы - в 1987-м или 1988-м - случилась такая история.
Работал я далеко от дома: в Институте советского законодательства на "Войковской". В долгих поездках в метро дремал или что-то читал. Как раз вышел свежий номер "Искусство кино" с исключительно интересной статьей Льва Карахана о времени в фильмах одного из любимых моих режиссеров - Алексея Германа. Сижу читаю. На "Белорусской" на соседнее рядом со мной сиденье опустился крупный дядька. Я читаю. Он заглядывает в журнал через мое плечо и неожиданно спрашивает: "Это последний номер?" Я не большой любитель общаться с незнакомыми людьми и, не отрывая глаз от журнала, пробурчал: "Последний!" После недолгого молчания дядька говорит: "Дело в том, что эта статья обо мне..."
Я лишился дара речи! Поднял глаза. Рядом сидит Алексей Герман...
Не помню точно, о чем говорил с ним, о чем спрашивал. Надеюсь, что сказал ему о том, насколько восхитительны три его предыдущие работы: "Двадцать дней без войны", только что снятая с полки "Проверка на дорогах" и особенно "Мой друг Иван Лапшин" - этот фильм я смотрел в кинотеатре на Баррикадной два дня подряд.
Герман вышел на станции "Аэропорт" и больше я его никогда не видел.
Надеюсь, что и ему - после долгих лет запретов и гонений - было приятно видеть, как кто-то в метро читает статью о нем и его работах.
Свою следующую картину "Хрусталев, машину!" Герман снимет только в 1998-м.
Меня хватило только на первые пять минут. Надо сделать над собой усилие и досмотреть ее.
Думаю, что последний его фильм - с мерзким Ярмольником - еще более неудачный.
Так бывает...
НСМ после "Урги" 1991-го года уже больше двадцати лет пургу несет.
Кончаловский еще дольше.
Последние два фильма Тарковского были откровенной неудачей. В его фильмографии не было фильма хуже "Жертвоприношения".
Тут могут быть два подхода.
Как писал мне давний приятель из Англии - автор книг о Genesis, U2, The Cure, REM - о последнем, чудовищном альбоме одной из наших с ним любимых групп Genesis: "Они нам ничего не должны! Это новый этап Genesis и именно так мы должны их воспринимать".
Да, конечно!
Только... нос зажать хочется, когда слушаешь "Calling All Stations" или смотришь "Курочку Рябу".
Вчера умер великий русский режиссер Алексей Герман.
В русской культуре нет такого имени "Алексей Герман-старший", как говорят о нем СМИ.
Алексей Герман один! Единственный!
Ходил на премьеры и кинофестивали.
От бывшего однокурсника - непонятно как с его индонезийским языком оказавшимся в "Совэкспортфильме" - иногда перепадали контрамарки на закрытые просмотры на "Мосфильме". (На одном из них - в 1987 или 1988-м - смотрел "Очи черные" НСМ. На промотре я оказался сидящим сзади... великого Павла Тимофеевича Лебешева, оператора всех предыдущих фильмов НСМ. Выходя из зала, спросил у него: "Не кажется ли Вам, что это самая слабая картина Михалкова?" Лебешев не захотел разговаривать об "Очах" и о работе итальянского оператора и предпочел отрезать: "У Михалкова не было слабых фильмов!" Что полностью соответствовало действительности).
Выписывал и с нетерпением дожидался выхода нового номера серьезного - в отличии от массового "Советского экрана" - журнала "Искусство кино".
Примерно в эти же годы - в 1987-м или 1988-м - случилась такая история.
Работал я далеко от дома: в Институте советского законодательства на "Войковской". В долгих поездках в метро дремал или что-то читал. Как раз вышел свежий номер "Искусство кино" с исключительно интересной статьей Льва Карахана о времени в фильмах одного из любимых моих режиссеров - Алексея Германа. Сижу читаю. На "Белорусской" на соседнее рядом со мной сиденье опустился крупный дядька. Я читаю. Он заглядывает в журнал через мое плечо и неожиданно спрашивает: "Это последний номер?" Я не большой любитель общаться с незнакомыми людьми и, не отрывая глаз от журнала, пробурчал: "Последний!" После недолгого молчания дядька говорит: "Дело в том, что эта статья обо мне..."
Я лишился дара речи! Поднял глаза. Рядом сидит Алексей Герман...
Не помню точно, о чем говорил с ним, о чем спрашивал. Надеюсь, что сказал ему о том, насколько восхитительны три его предыдущие работы: "Двадцать дней без войны", только что снятая с полки "Проверка на дорогах" и особенно "Мой друг Иван Лапшин" - этот фильм я смотрел в кинотеатре на Баррикадной два дня подряд.
Герман вышел на станции "Аэропорт" и больше я его никогда не видел.
Надеюсь, что и ему - после долгих лет запретов и гонений - было приятно видеть, как кто-то в метро читает статью о нем и его работах.
Свою следующую картину "Хрусталев, машину!" Герман снимет только в 1998-м.
Меня хватило только на первые пять минут. Надо сделать над собой усилие и досмотреть ее.
Думаю, что последний его фильм - с мерзким Ярмольником - еще более неудачный.
Так бывает...
НСМ после "Урги" 1991-го года уже больше двадцати лет пургу несет.
Кончаловский еще дольше.
Последние два фильма Тарковского были откровенной неудачей. В его фильмографии не было фильма хуже "Жертвоприношения".
Тут могут быть два подхода.
Как писал мне давний приятель из Англии - автор книг о Genesis, U2, The Cure, REM - о последнем, чудовищном альбоме одной из наших с ним любимых групп Genesis: "Они нам ничего не должны! Это новый этап Genesis и именно так мы должны их воспринимать".
Да, конечно!
Только... нос зажать хочется, когда слушаешь "Calling All Stations" или смотришь "Курочку Рябу".
Вчера умер великий русский режиссер Алексей Герман.
В русской культуре нет такого имени "Алексей Герман-старший", как говорят о нем СМИ.
Алексей Герман один! Единственный!