И я улыбаюсь
- Привет! - удивленная улыбка радостно светится у него на лице. - Так давно тебя не видел, как ты, где ты сейчас?
- Здравствуй. Все хорошо. Я сейчас... Я сейчас и везде, и нигде, - я смотрю на него притихшее-настороженно, однако с чувством достоинства, как и привыкла смотреть за эти редкие встречи последних двух лет.
- Слушай, а ты сейчас куда? Кого-то ждешь?
- Жду. Подругу жду.
- А долго тебе ждать? Поболтаем, может быть? В самом деле, столько не виделись! - он ищет глазами свободную скамейку в скверике.
- Если хочешь. Я пока не тороплюсь.
Он указывает рукой через аллею и мы идем в сторону лавочки. Тут же начинает рассказывать о себе.
- А ты знаешь, я сегодня две с половиной смены отработал, устал обалденно. Мне начальник в три часа ночи позвонил, представляешь? Нет, ты представляешь? - Я даю понять, что представляю. - Говорит, давай, мол, выходи, кроме тебя некому!
Он ждет вопроса о работе, ведь я не знаю, чем он сейчас занимается. Я нарочно не спрашиваю - хочу проверить, насколько его хватит.
- Воот... - он всегда говорит "вот", когда чего-то ждет от собеседника. - Ах да, я о работе. Знаешь, тут такое дело было, мы на фирме - ну, на нашей фирме, мы там... по авто, в общем, - машину принимаем, клиент хочет забрать, а платить такие деньги не хочет. И сегодня приходит к нам какой-то мент, тычет мне удостоверением в лицо..., - самозабвенно начинает он свою очередную сногсшибательную историю. Впрочем, у него всегда все истории такие, и я только делаю вид, что внимательно слушаю, и даже киваю в перерывах. Мою невольную улыбку наблюдения он принимает на счет своего рассказа - видимо история смешная.
- Ну и вот, представляешь, придурки! Мы охрану, конечно, вызвали, их и выставили быстренько, - победно завершает мой собеседник.
- Наадо же, - многозначительно изрекаю я. И мысленно усмехаюсь в мысленные усы.
- Это случайно не твоя подруга? - испуганно спрашивает он. А, может быть, мне только кажется, что испуганно?
- Нет, не моя, - на этот раз не показалось: он облегченно вздыхает. - Я жду Олю, ты её знаешь, она тебе ещё никогда не нравилась.
Девушка с роликами, на которую он показывал, целенаправленно идет к нам, садится впритык ко мне, не спрашивая разрешения. И судя по всему, собирается сидеть долго. Я встаю.
- Куда ты? - растерянность на лице.
- Пройдемся? Не могу разговаривать, когда кто-то слушает.
Он встает вслед за мной, и мы идем.
- И как же тебя занесло на матфак? Ты же филологом собиралась стать, да и театром грезила...
- Так случилось... - я уже привыкла к этому вопросу от знакомых. - Я сама выбрала. Там было бы легко и скучно. Здесь зато сложно и интересно.
- Странный подход к образованию, - он закуривает. - Хотя, это, должно быть, правильно.
Я ничего не говорю против табака, но выразительно смотрю на сигарету в его руке.
- Прости! - спохватывается он, проследив мой взгляд. Выкидывает сигарету в урну.
- Ничего, мог бы просто отойти, - снисходительно улыбаюсь я. Мне нравится улыбаться ему снисходительно.
- Что ты, я же помню, как это на тебя действует.
Некоторое время мы идём молча.
- Знаешь, а ты совершенно не изменился с Тех пор, - задумчиво выдаю я.
- Совсем? - удивляется он. - А год назад ты говорила, что я совершенно другой.
- В самом деле? - теперь моя очередь удивляться, - Я не помню.
И я, в самом деле, не помню. А он, в самом деле, помнит, что я говорила ему год назад.
- А вот ты очень изменилась. У тебя даже голос стал другим. Таким... Мягким, - он заглядывает мне в лицо. Я замечаю, что у него большие зеленые глаза.
- Это хорошо или плохо? - почти равнодушно спрашиваю я, чтобы поддерживать разговор.
- Хорошо, - без колебаний, - Ты перестала быть ребенком, стала девушкой, расцвела...
- Спасибо, - помолчав, отвечаю.
- Не за что, - как-то с грустью.
Оли долго нет, и я звоню ей на мобильный.
- Ольга, я сейчас разозлюсь, - радостно вещаю я в телефон.
- Ну я сейчас, я правда скоро, - оправдывается она.
- Я тебя жду, - отвечаю шутливо-строгим тоном. И кладу трубку.
- Мы, кстати, тут на Мысовую ездили, на бард-фестиваль, - непонятно, к чему кстати, - Вышли из электрички, и такооой дождь пошел! Ужасно. Я говорю: "Лена!", а Лена - это моя девушка, - искоса наблюдает мою реакцию. Мне становится ясно это "кстати" и смешно. Не увидев ожидаемой реакции, он продолжает, - Говорю ей: "Лена! Ну неужели это было так важно - сюда тащиться?" А она отвечает, представь себе, отвечает: "Важнее всего на свете".
Дальше я не слушаю. Я борюсь со смехом.
Мы начинаем вспоминать какие-то общие события, людей, и я обнаруживаю, что почти ничего не помню.
- Что-то ты все спутала, котенок! - вырывается у него, и я вижу, как он сам ошарашен своими словами. Молчим минуту и делаем вид, будто он не называл меня "как раньше". Но дальше разговор не клеится, он смущен, я рассеяна. Снова курит, снова забыв о дыме. Я прикрываюсь рукой и судорожно вздыхаю. Он отбрасывает сигарету и спрашивает торопливо:
- Что с тобой? Что с тобой?
- Все хорошо. Со мной все очень хорошо.
А вот и моя Оля.
- Рада была повидаться, - киваю я на прощанье и бодро спешу навстречу своей смешной короткостриженной Ольге, своей нелепой жизни, своей новой любви, оставляя позади того, кто меня когда-то так безжалостно убил.
И я улыбаюсь.