Тележка
Каждое утро я хожу в университет одной и той же дорогой. И каждое утро в одном и том же месте
я вижу следы от двухколёсной тележки, ведущие от водоколонки через трамвайные пути к одному из частных домов. Я смотрю себе под ноги и представляю, каким бы мог быть владелец этой тележки. Этакая старушка в шерстяных гамашах, поклацанных молью. Она встаёт затемно, потому что так привыкла за свою долгую рабочую жизнь, да и не спится ей дольше. Сидит на кровати, сложив руки на коленях, в сером пуховом платке, одетом поверх длинной комбинации, мешком висящей на высохшем теле. И смотрит сквозь тусклое стекло на серый рассвет. О чём она думает в такие минуты? Быть может, вспоминает военное детство, а быть может, погибшего мужа. Но вот занимается алая заря, и моя старушка начинает медленно одеваться, чтобы растопить печь, привезти на тележке ледяной воды и сварить гречневой каши.
За такими мыслями я, наконец, достигаю крыльца института и, закрыв дверь, больше не думаю о тележке целые сутки. На следующее утро я снова натыкаюсь на эти самые полосы поперёк дороги, и вновь моё воображение рисует мне хозяина тележки. На этот раз я думаю совсем о другом человеке: о скуластом черноволосом парнишке лет двенадцати с живыми цепкими глазами. Он наваливается всем весом на рычаг колонки и отскакивает от холодных серебристых брызг. Наполнив свою флягу, он, поднатужившись, ставит её на тележку и забывает закрыть. Мальчик дышит на замёрзшие пальцы и торопится домой, и все его мысли занимает престоящий побег с уроков на каток. Он понимает, что мать крепко всыпет ему, когда узнает. Но днём ему захочется разгорячённо гонять шайбу и слушать визг старших девчонок, подрезая их на большой скорости, и он напрочь забудет о взбучке.
Я представляю и саму тележку: металлический каркас, покрашенный черной облупившейся краской и перемотанный синей изолентой у основания. А на каркас ставится алюминиевая десятилитровая канистра с немного вогнутым боком. И привязывается беловатым шнурком-тесёмкой.
У меня в запасе ещё много персонажей: усталая бледная женщина в длинном пуховике; мужичок с обветренным лицом и чуть виноватыми глазами, спешаший дернуть с утреца, пока женка возится на кухне; унылый человек в нелепой шапке, без возраста, с застывшим выражением на длинном лошадином лице... Но колея от влажных колёс всегда остаётся лишь колеёй, открывая двери для новых гостей моей головы. И я боюсь однажды утром увидеть свою чёрную тележку, медленно катящуюся или задорно прыгающую через рельсы. Ведь в тот же миг всем моим персонажам придётся погибнуть, уступив ручку тележки законному и вполне реальному обладателю. А я их люблю, и каждого жалею. И забываю о них, входя в тёплые коридоры университета...