"Луганский Дневник. 2014-2021" И.Е.Петровой
Получил из редакции издательства Ruinaissance экземпляр книги "Луганский Дневник. 2014-2021" И.Е.Петровой.
От себя лично и от имени её друзей выражаю огромную благодарность и говорю "СПАСИБО!" Павлу Александровичу Лукьянову и Владимиру Владимировичу Лорченкову, Марии Комаровой и всем сотрудникам издательства за то, что всё же издали труд Ирины. Эта книга станет хорошим памятником ей.
Однако не ожидал я, что книга окажется настолько тоненькой - всего 112 страниц. Замечу, что по сравнению с её записями в ЖЖ и тем, что довелось читать в "рукописных" вариантах, многое оказалось сокращено. Хотя, возможно, это связано с тем, что редакция стремилась придерживаться стилистики одного жанра - дневниковых записей.
Когда Ирина на мою просьбу поучаствовать в совместном сборнике литераторов Луганщины и Владимирщины «ЗА ДРУГИ СВОЯ…», где я был редактором-составителем, прислала мне главу "Война и голод" из своего труда, она поставила условием публикации, что бы повествование велось от женского лица, ибо в первоисточнике она вела повествование от мужского. Я согласился с ней, и переделал её маленький рассказ о жизни в блокадном Луганске глазами женщины. На такой "подвиг" в редакции издательства Ruinaissance не решились...
Глава из книги Ирины Петровой "Война и голод" опубликованная в совместном сборнике литераторов Луганщины и Владимирщины «ЗА ДРУГИ СВОЯ…» в 2015 году.
Ирина ПЕТРОВА
(г. Луганск)
ВОЙНА И ГОЛОД
Тема голода и голодной смерти - одна из самых травматичных или даже наиболее травматичная для очень многих людей, включая тех, кто не испытывал ограничений в еде ни одного дня в жизни.
Попытаться вступить в диалог в попытках воздействовать на место этой темы у каждой конкретной личности - задача по плечу не каждому талантливому и опытному психоаналитику. Многие убеждены, что голод - это самое страшное, что может с человеком случиться, а смерть от голода - это самая страшная смерть из всех возможных. Очень многие неприглядные поступки в своей жизни люди объясняют тем, что они просто «хотели есть» ( «кормить детей»), при этом часто и не лицемерят, поскольку действительно так думают.
Не буду рассказывать, что я сама думаю по этим поводам, поскольку это не столь уж важно. Позволю лишь заметить, что есть очень много действий, которые значительно снижают вероятность голодной смерти. Например, работа за деньги, на которые можно купить продукты, или хотя бы за сами эти продукты.
Летом 2014 я не боялась умереть в Луганске от голода. Боялась я совершенно других вещей. Многие граждане тоже были в себе уверены. У них в холодильниках было запасено по центнеру мяса, например. Хлебокомбинат за время блокады не прекращал свою работу ни на день. Чтобы не рисковать попусту во время поездок на работу и с работы под обстрелами, сотрудники его никуда не ездили, а жили там же, в цехах.
В оставленных уехавшими владельцами супермаркетах на складах лежали запасы еды.
Однако. Отключение электричества за три дня превращает центнер мяса в холодильнике в центнер зловонной жижи. Не всякий человек имеет полномочия спокойно зайти на склад супермаркета и не получить при этом пулю.
А небольшое знакомство с основами экономики говорит, что никакой город не продержится долго, если еду в него не завозить. Внутренних запасов хватит на неделю - две, не больше.
Место знания экономики может занимать паника, основанная на том же страхе голодной смерти, с которого я начала. Поэтому, хотя число буханок хлеба, выпускаемых хлебокомбинатом, было рассчитано на число людей в блокадном городе, за хлебом выстраивались огромные очереди. Занимали их в четыре утра. Стояли, пока хлеб не привезут.
В начале июля у меня была при себе сумма порядка 200 долларов. Холодильник я ликвидировала несколько лет тому назад, как другие выбрасывают телевизоры. Я примерно представляла себе, какие продукты нужны, чтобы продержаться месяц или немного больше, при этом уложившись в имеющуюся сумму. Их и приобрела. Если вам интересно, что это за продукты, то сообщаю, что речь идет о сале и сухарях. Сало может храниться в любую жару. Без него не обойтись. Еще лучше сухое (вяленое) мясо. Даже у вас есть мешок крупы, питаясь одной ею, вы не протянете. Тем более, неизвестно, будет ли газ, на котором вы сможете готовить свою крупу. Можно готовить на кострах, но это теория. Откуда вы возьмете дрова в городе, где нет даже парков? Однажды газ - все таки пропал и надо было видеть, с каким энтузиазмом немногочисленное в те дни население нашего дома устраивало уличную печку, как пилили сухие деревья… К счастью, вскоре газ дали. Кстати, в тему дров упирается и обзаведение буржуйкой на зиму.(Об этом тоже много было думано). Сделать печь могут многие. А чем топить?
Все, что осталось после приобретения сала и сухарей, впоследствии ушло на воду и сигареты.
Думала ли я о том, как буду действовать, когда у меня кончатся деньги и ( или) на прилавках магазинов не станет продуктов? Конечно. Мой опыт таких размышлений занимает всю сознательную жизнь. Отсюда, если бы все мои работы заносились в трудовую книжку, она была бы толщиной в двухтомник «Анна Каренина». Но приходилось делать поправку на то, что сейчас в городе вряд ли кому нужны журналисты, психологи, да, собственно, даже дворники. Точнее: они-то нужны, но вряд ли им будут платить зарплату. (Так и вышло. Вернувшись на свои рабочие места, бюджетники не получали зарплату почти год.)
Помогала давняя привычка жить одним днем. День этот я проводила с пользой. Искала воду, пряталась от обстрелов и слушала все истории, которые мне рассказывали, а их было немало.
Например. Бабушка - божий одуванчик, пребывавшая в сложных отношениях с внуком, в начале лета 2014 года уехала в Москву. Свою комнату она закрыла на замок, снеся туда все припасы: крупы, сахар, варенье. Внук её решал дилемму: вскрыть ли комнату, чтобы поесть, и не заругается ли бабушка, когда вернется.
Или: узнав, что из России привезут продукты и будут раздавать луганчанам, кто-нибудь принимался мечтать вслух о том, что там будет. При этом говорилось:
- ОДИН ЗНАКОМЫЙ ОПОЛЧЕНЕЦ (!!!) рассказал мне, что будет в посылке.
Наилучшая фантазия на эту тему содержала такой список:
Бутылка водки.
Бутылка вина.
Бутылка коньяку.
Банка тушенки.
Банка шпрот…. И т.д.
(Вообще же зачин «знакомый ополченец рассказывал» непременно сопровождал каждую информацию (или фантазию, или слух), передаваемую из уст и в уста и, понятно, таким образом информации придавался вес.)
Овощи продавались на базаре, поскольку их выращивали в собственных огородах местные и несли на продажу, чтобы выручить три копейки. Некоторые голодающие блокадники купили по сорок кило помидоров, чтобы заняться консервированием в городе, где литр воды в августе 2014 года стоил доллар. Здесь надо понимать, что в ситуации блокады оказались люди с разными финансовыми возможностями. При том, что большинство по-настоящему богатых людей уехало из города, остались, например, пенсионеры с весьма приличными сбережениями, отсюда и эти кульбиты с помидорами. Осталось и некоторое количество людей небедных, в которых страх за нажитое пересиливал чувство личной безопасности, либо их держали чувства патриархальные, уход за какой-нибудь престарелой бабушкой, которая ехать отказывалась наотрез.
Про одного мужичка его старушка-мама пела, что остался он, чтобы ухаживать за четырьмя кроликами. Думаю, все-таки больше кроликов мужичка волновал его дом, и два бывшие в гараже автомобиля - его собственный и принадлежащий его боссу, отбывшему в Киев, при котором он работал личным шофером. Присмотр не помог, машину босса все ж таки экспроприировали для нужд войны. А кролики сдохли в конце сентября, возможно, в результате пережитых стрессов.
Рисковые подростки ездили на велосипедах в район заброшенных дач, бывший одновременно линией фронта, чтобы выкапывать картошку. Пенсионеры их за это ОСУЖДАЛИ ибо «частная собственность священна»…
Голод очень страшен, друзья, но только когда голоден ты. Голод чужого мальчика - ничто перед священной частной собственностью на картошку, понимаете ли.
Появилась новая разновидность «богатых женихов». Мужички, которые продолжали работать и получали зарплату продуктами. Что это были за работы? Весьма часто речь шла о работе охранника склада с продуктами. Владелец склада в это время мог находиться, например, в Киеве. Общее руководство осуществлял человек, оставшийся в Луганске в силу тех или иных причин.
Догадалось ли ополчение в конце концов вскрыть эти склады и передать товары на продажу в немногие работающие маленькие магазины и на рынок? Сложный вопрос. Полагаю, что ответ на него будет неоднозначным. Определенно знаю, что раздавались какие-то растаявшие пельмени, причем имели они вид огромных слипшихся комьев. Некоторые мои соседи охотно взяли это и пережаривали, чтобы есть.
Немного даже приподнялись те, кто в городе на приусадебном участке, занимался сельским хозяйством. Моя новая знакомая - «бизнес-леди», торгующая пирожками и плодами своего сада, в начале сентября хвалилась, что зять ее приобрел новый велосипед всего-то за 500 гривен. Я слушала это, имея в кошельке пять гривен, и никакого представления, откуда возьмутся следующие. Однако лицом не дрогнула.
В те дни набор в ополчение был открыт не для всех и не все еще решили сами, хотят ли быть ополченцами. И немудрено: служить в ополчении означало с головой окунуться в ад войны, быть на фронте. Впрочем, мужчин соответствующего возраста на улицах было не так-то и много.
Это я к тому, что пребывание в ополчении снимало, вроде бы, проблему голода.
Я пошла записываться в ополчение в начале июля 2014 года, все к тому же дому Правительства. Дальше вахты, правда, тогда не зашла. Сновали деловитые люди. У Дома Правительства стояли хорошие машины. Из одной вышли ленивая гетера и полный вальяжный мужик. Гетера осталась ждать со скучающим видом, а мужик проник внутрь здания. Всем было не до меня. И я ушла восвояси. Судьба моя, видимо, пролегала по какой-то другой траектории.
Несмотря на нарочитую легковесность темы в моем изложении, люди в Луганске уже летом 2014 года стали умирать от голода. Число умерших от голода приросло осенью и зимой 2014 и весной 2015.Точное число умерших неизвестно, и никто не задает этих вопросов.
Официальная доктрина гласит, что доставляемая Россией гуманитарная помощь + своевременная выплата социальных пособий от ЛНР - надежная порука от голодной смерти.
Стоит заметить, что выплачивать пособия начали весной 2015 года. А распределение гуманитарной помощи возложено на Министерства ЛНР. И, вероятно, не всякий успел в течение своей жизни заслужить право быть замеченным этими министерствами.
ЗА ДРУГИ СВОЯ... Совместный сборник литераторов Луганщины и Владимирщины. - Ковров: ООО "Гемма", 2015. - С.169-175.