РУДИМЕНТАРНОЕ ЯЗЫЧЕСТВО В ВЕРХНЕВОЛЖЬЕ XVII - НАЧАЛА XX ВВ.
Как говориться что бы не забыть, пусть тут полежит
Оригинал взят у erm_kontinent в РУДИМЕНТАРНОЕ ЯЗЫЧЕСТВО В ВЕРХНЕВОЛЖЬЕ XVII - НАЧАЛА XX ВВ.
Память о язычестве хранилась в Ярославском крае долго, хотя в формах рудиментарных, на грани потери сакральной значимости явлений. Они становились бытовыми привычками и украшающими повседневность обычаями. Пережитками язычества можно считать почитание духов природы и магическую ритуальную практику.
След язычества фиксирует грамота царя Алексея Михайловича архимандриту Горицкого монастыря Ермогену (1655). В ней перечисляются действия, признаваемые языческими. Не все они реально были таковыми; вопрос о сохранении народными играми следов сакральности остается открытым. В грамоте шла речь о том, что “умножилось в людех во всяких пьянство и всякое мятежное бесовское действо, и глумление и скоморошество со всякими бесовскими играми, и от тех сатанинских учеников в православных крестьянах учинилось многое неистовство, и многие люди, забыв бога и православную христьянскую веру тем прелесником и скоморохом последствуя, на безчинское их прельщение сходятця по вечером и во всенощных на улицах и на полях и богомерзских и скверных песней и всяких бесовских игр слушают мужеского и женского полу и до сущих младенцев...” Далее перечисляются занятия переславцев: кулачные бои, качели, чародейство и волхвование, купание в реках и озерах в “громное громление”, умывание с серебра, вождение медведя, пляска с собачками, бесовские игры на святках (“в на вечери Рождества Христова и Василева дни и в Богоявление Господне клики бесовские кличут, коледу, и таусень, и плугу”), - и делается вывод, что этим люди губят душу.
Языческие комплексы в народном сознании возникали стихийно и независимо от предшествующей традиции и памяти о ней. Спонтанно зарождались пантеистическое отношение к миру, дуализм.
В крестьянском доме иконы называли “богами”; это след многобожия, бесконфликтно соединившегося в народных представлениях с почитанием христианских святых. Миф о связях умерших с живыми и о явлении душ умерших предков ритуально разыгрывался в селе Никола-Дудник Ростовского уезда: в престольный праздник 9 мая здесь устраивалась ярмарка, где продавали детские глиняные игрушки (главным образом колокольчики и дудки); шум, звон и свист были способом поминания покойников, и ярмарка принимала характер ритуальной тризны.
Верили в “хозяев”: лешего, водяного, полевика, домового, овинника, банника, русалку, полудницу, кикимору, дворового. Кикимора - это старушка, прядущая ночью. Она выщипывала у кур перья на голове, воровала кур. Чтобы избежать этого, в курятнике вешали “куриного бога”: камешек с дыркой или рыльце разбитого глиняного рукомойника. В оснащенном “куриным богом” курятнике куры отдавались кикиморе на сохранение, посвящались ей - и таких кур она трогать уже не могла.
Домовой имеет наружность главы семейства в доме, где живет, он любит мир и согласие в семье, чистоту и порядок в доме и на дворе. Живет он на чердаке, под печью, в конюшне, в голбце, под шестком или под порогом. “Когда затрещит стена, спрашивают домового: “К худу или к добру?”, и домовой отвечает глухим голосом: “К худу” или же “К добру”.
В Пошехонье почитали огонь (хотя его связь с Велесом уже не угадывалась). Запрещалось плевать и мочиться в огонь, кидать в него экскременты: нарушителя огонь мог иссушить заживо. Так же не следовало поступать и с водой, которая почиталась как целительное средство, если вступала в связь с высшей реальностью. Чудотворная вода, например, водилась у истока реки Сары в Ростовском уезде (Нагая слобода). В определенные дни полагалось окачиваться водой из здешних источников, а на береговых кустах были развешены полотенца, ленты, платки и шейные крестики.
В Пошехонском уезде почитали деревья. Сквозь дуплистые деревья пронимали больных для выздоровления. Близ села Федоринского имелись священные сосны, кору которых грызли мающиеся зубами. У села Ильинского в Лугах была священная роща, куда в Ильин день устраивался крестный ход, на деревьях развешивались лоскутки, производилось гулянье. Существовало поверье, что в день рождения Иоанна Предтечи 24 июня (“на Ивана Купалу”) все деревья и травы могут переходить с места на место и разговаривать друг с другом.
Представления о живых силах в природе, вступив в соединение с христианскими верованиями, порождали новые мифы языческого типа, которым не найдено аналогов в языческой древности Верхневолжья. Таково, вероятно, почитание Матери Сырой Земли: языческий извод культа Богоматери. Бывало, что Земля и Богоматерь отождествлялись. В Переславль-Залесском уезде в начале 1920-х гг., во время засухи, некоторые крестьяне начали колотушками разбивать на пашне комья, что вызвало упреки женщин, говоривших, что они “бьют саму мать пресвятую Богородицу”. Аграрный культ Земли связан с представлением о всеобщей жизни и предполагал, что есть единый источник этой жизни - божественное женское начало мироздания. На землю нельзя плевать. Уезжая надолго, зашивали в ладанку щепоть родной земли. Землей клялись: “Поглоти меня, Мать Сыра Земля, если я лгу”. При хвори надлежало “проститься с местом, где почувствовал боль”, для чего, встав на месте лицом к востоку, “на девяти вечерних и девяти утренних зорях” трижды сказать: ”Прости, мать-сыра земля, в чем тебе я досадил”, а после каждого заговора дунуть-плюнуть через правое плечо и поклониться в землю. Если в дороге заболит рука или нога, говорили: “Мать-сыра земля, прости меня, Христа ради: не ты на меня нашла, а я на тебя, без молитвы”.
Богоматерь представляет идеально-женское начало здешнего мира, а потому культ ее поглощает в себе без остатка натуралистическую религиозность архаики. Характерен переславль-залесский обычай отмечать 23 - 24 июня праздник Богоматери Купальницы. Богоматерь замещает малоизвестную святую Аграфену (Агриппину Римскую), называемую в народе Купальницей, память которой выпадает на 23 июня, канун дня Рождества Иоанна Крестителя (Ивана Купалы) 24 июня. Божья Матерь одухотворяет традиционную купальную обрядность мистерийного язычества.
Представление о магической взаимосвязи вещей и явлений рождало веру в приметы. При переходе в новый дом первым во двор пускается петух, а в избу кошка. Без петуха на дворе и скот вестись не будет, а если и будут дойные коровы, то молоко и масло от них получится безвкусным. Кошка первой встретит своего хозяина на том свете. Современные этнологи видят в кошке и петухе ритуальных двойников человека.
Распространена была вера в амулеты. Чтобы просыпаться вовремя, нужно было носить на шее куриную косточку-бужатку, а чтобы стать невидимым, носить косточку-невидимку, которую можно было получить, сварив черную кошку и поочередно проверить ее кости, кладя их в рот перед зеркалом: одна из них и будет “невидимкой”.
Сохранялись следы архаических ритуалов. В Романов-Борисоглебском уезде в случае падежа скота или заразной болезни устраивали опахивание селений. В полночь бабы и девки-векоуши собираются, и двое, в одних рубахах, “открывают неистовое шествие, забыв всякий стыд”, проводят сохой борозду, в то время как прочие верхом на палках, помелах, рогатинах и кочергах скачут и, “завывая отвратительные заклинательные песни”, ударяют в заслонки, вьюшки, сковороды, а в довершение всего приносят жертву, зарывая живьем в землю черную кошку или черного щенка, черного петуха.
Память об архаических оргиях хранили деревенские молодежные посиделки. В старину устраивали гаски: на беседах гасили лучину, и молодежь вступала между собой в свальное совокупление. Кое-где практиковались совместные ночевки парней и девок в бане. К XX в. до физической близости дело доходило редко, обычно просто “играли”.
Распространено было ведовство, колдовство и знахарство. Еще в 1862 году одна жительница Мологи была за колдовство привлечена к уголовной ответственности.
Глобальный рецидив язычества - активизация дуалистических, мироотрицающих представлений, известных по языческой архаике, в XX в.
Оригинал взят у erm_kontinent в РУДИМЕНТАРНОЕ ЯЗЫЧЕСТВО В ВЕРХНЕВОЛЖЬЕ XVII - НАЧАЛА XX ВВ.
Память о язычестве хранилась в Ярославском крае долго, хотя в формах рудиментарных, на грани потери сакральной значимости явлений. Они становились бытовыми привычками и украшающими повседневность обычаями. Пережитками язычества можно считать почитание духов природы и магическую ритуальную практику.
След язычества фиксирует грамота царя Алексея Михайловича архимандриту Горицкого монастыря Ермогену (1655). В ней перечисляются действия, признаваемые языческими. Не все они реально были таковыми; вопрос о сохранении народными играми следов сакральности остается открытым. В грамоте шла речь о том, что “умножилось в людех во всяких пьянство и всякое мятежное бесовское действо, и глумление и скоморошество со всякими бесовскими играми, и от тех сатанинских учеников в православных крестьянах учинилось многое неистовство, и многие люди, забыв бога и православную христьянскую веру тем прелесником и скоморохом последствуя, на безчинское их прельщение сходятця по вечером и во всенощных на улицах и на полях и богомерзских и скверных песней и всяких бесовских игр слушают мужеского и женского полу и до сущих младенцев...” Далее перечисляются занятия переславцев: кулачные бои, качели, чародейство и волхвование, купание в реках и озерах в “громное громление”, умывание с серебра, вождение медведя, пляска с собачками, бесовские игры на святках (“в на вечери Рождества Христова и Василева дни и в Богоявление Господне клики бесовские кличут, коледу, и таусень, и плугу”), - и делается вывод, что этим люди губят душу.
Языческие комплексы в народном сознании возникали стихийно и независимо от предшествующей традиции и памяти о ней. Спонтанно зарождались пантеистическое отношение к миру, дуализм.
В крестьянском доме иконы называли “богами”; это след многобожия, бесконфликтно соединившегося в народных представлениях с почитанием христианских святых. Миф о связях умерших с живыми и о явлении душ умерших предков ритуально разыгрывался в селе Никола-Дудник Ростовского уезда: в престольный праздник 9 мая здесь устраивалась ярмарка, где продавали детские глиняные игрушки (главным образом колокольчики и дудки); шум, звон и свист были способом поминания покойников, и ярмарка принимала характер ритуальной тризны.
Верили в “хозяев”: лешего, водяного, полевика, домового, овинника, банника, русалку, полудницу, кикимору, дворового. Кикимора - это старушка, прядущая ночью. Она выщипывала у кур перья на голове, воровала кур. Чтобы избежать этого, в курятнике вешали “куриного бога”: камешек с дыркой или рыльце разбитого глиняного рукомойника. В оснащенном “куриным богом” курятнике куры отдавались кикиморе на сохранение, посвящались ей - и таких кур она трогать уже не могла.
Домовой имеет наружность главы семейства в доме, где живет, он любит мир и согласие в семье, чистоту и порядок в доме и на дворе. Живет он на чердаке, под печью, в конюшне, в голбце, под шестком или под порогом. “Когда затрещит стена, спрашивают домового: “К худу или к добру?”, и домовой отвечает глухим голосом: “К худу” или же “К добру”.
В Пошехонье почитали огонь (хотя его связь с Велесом уже не угадывалась). Запрещалось плевать и мочиться в огонь, кидать в него экскременты: нарушителя огонь мог иссушить заживо. Так же не следовало поступать и с водой, которая почиталась как целительное средство, если вступала в связь с высшей реальностью. Чудотворная вода, например, водилась у истока реки Сары в Ростовском уезде (Нагая слобода). В определенные дни полагалось окачиваться водой из здешних источников, а на береговых кустах были развешены полотенца, ленты, платки и шейные крестики.
В Пошехонском уезде почитали деревья. Сквозь дуплистые деревья пронимали больных для выздоровления. Близ села Федоринского имелись священные сосны, кору которых грызли мающиеся зубами. У села Ильинского в Лугах была священная роща, куда в Ильин день устраивался крестный ход, на деревьях развешивались лоскутки, производилось гулянье. Существовало поверье, что в день рождения Иоанна Предтечи 24 июня (“на Ивана Купалу”) все деревья и травы могут переходить с места на место и разговаривать друг с другом.
Представления о живых силах в природе, вступив в соединение с христианскими верованиями, порождали новые мифы языческого типа, которым не найдено аналогов в языческой древности Верхневолжья. Таково, вероятно, почитание Матери Сырой Земли: языческий извод культа Богоматери. Бывало, что Земля и Богоматерь отождествлялись. В Переславль-Залесском уезде в начале 1920-х гг., во время засухи, некоторые крестьяне начали колотушками разбивать на пашне комья, что вызвало упреки женщин, говоривших, что они “бьют саму мать пресвятую Богородицу”. Аграрный культ Земли связан с представлением о всеобщей жизни и предполагал, что есть единый источник этой жизни - божественное женское начало мироздания. На землю нельзя плевать. Уезжая надолго, зашивали в ладанку щепоть родной земли. Землей клялись: “Поглоти меня, Мать Сыра Земля, если я лгу”. При хвори надлежало “проститься с местом, где почувствовал боль”, для чего, встав на месте лицом к востоку, “на девяти вечерних и девяти утренних зорях” трижды сказать: ”Прости, мать-сыра земля, в чем тебе я досадил”, а после каждого заговора дунуть-плюнуть через правое плечо и поклониться в землю. Если в дороге заболит рука или нога, говорили: “Мать-сыра земля, прости меня, Христа ради: не ты на меня нашла, а я на тебя, без молитвы”.
Богоматерь представляет идеально-женское начало здешнего мира, а потому культ ее поглощает в себе без остатка натуралистическую религиозность архаики. Характерен переславль-залесский обычай отмечать 23 - 24 июня праздник Богоматери Купальницы. Богоматерь замещает малоизвестную святую Аграфену (Агриппину Римскую), называемую в народе Купальницей, память которой выпадает на 23 июня, канун дня Рождества Иоанна Крестителя (Ивана Купалы) 24 июня. Божья Матерь одухотворяет традиционную купальную обрядность мистерийного язычества.
Представление о магической взаимосвязи вещей и явлений рождало веру в приметы. При переходе в новый дом первым во двор пускается петух, а в избу кошка. Без петуха на дворе и скот вестись не будет, а если и будут дойные коровы, то молоко и масло от них получится безвкусным. Кошка первой встретит своего хозяина на том свете. Современные этнологи видят в кошке и петухе ритуальных двойников человека.
Распространена была вера в амулеты. Чтобы просыпаться вовремя, нужно было носить на шее куриную косточку-бужатку, а чтобы стать невидимым, носить косточку-невидимку, которую можно было получить, сварив черную кошку и поочередно проверить ее кости, кладя их в рот перед зеркалом: одна из них и будет “невидимкой”.
Сохранялись следы архаических ритуалов. В Романов-Борисоглебском уезде в случае падежа скота или заразной болезни устраивали опахивание селений. В полночь бабы и девки-векоуши собираются, и двое, в одних рубахах, “открывают неистовое шествие, забыв всякий стыд”, проводят сохой борозду, в то время как прочие верхом на палках, помелах, рогатинах и кочергах скачут и, “завывая отвратительные заклинательные песни”, ударяют в заслонки, вьюшки, сковороды, а в довершение всего приносят жертву, зарывая живьем в землю черную кошку или черного щенка, черного петуха.
Память об архаических оргиях хранили деревенские молодежные посиделки. В старину устраивали гаски: на беседах гасили лучину, и молодежь вступала между собой в свальное совокупление. Кое-где практиковались совместные ночевки парней и девок в бане. К XX в. до физической близости дело доходило редко, обычно просто “играли”.
Распространено было ведовство, колдовство и знахарство. Еще в 1862 году одна жительница Мологи была за колдовство привлечена к уголовной ответственности.
Глобальный рецидив язычества - активизация дуалистических, мироотрицающих представлений, известных по языческой архаике, в XX в.