Feb 15, 2007 21:19
И пусть мне скажут, что в ягоде клубники, которую с трудом удерживаешь двумя руками, есть что-то неестественное - не стану слушать. Это очень плохая привычка - охаивать чужое щастье. (Я однажды полюбила Настасью Кински за одно то, как она - просто и исчерпывающе - ответила на вопрос о ее любимых косметических рецептах. Она сказала: «Клубника и морская соль». Тут уж ни убавить, ни прибавить. Мы, девушки с вечной клубникой у губ и солено-горьким послевкусием, знаем толк не в одной только смерти).
За время, что меня тут не было с вами, мне, наконец, удалось поболеть по-настоящему: закутанной в пуховый платок, медом, лимонами, малиновым вареньем, отключенным интернетом. У меня было целых три книжки про маньяков, из которых воображение потрясло одно повторяющееся выражение «сумочка, напичканная внутренностями» - спасибо, автор (и переводчик!), я буду это помнить.
Потом закончилось все, кроме изнурительного кашля (из рассказов самой смешливой моей тети, - у них в 3-м меде местный хохмач - тогда еще не было слова «диджей» - объявлял на вечерах: «Вальс-бостон «Лающий кашель!», «Полька «Инфильтрат!»), и мне в аптеке выдали пол-литру эфедриновой микстуры вкупе с упаковкой чистого кодеина, и я еще долго не ходила в школу.
К счастью, вскоре у меня сделался флюс, и вынужденные антибиотики выжгли всю заразу на три метра вглубь, ни следа от насморка, а о фарфоровом переднем зубе я давно мечтала, чтобы украсить его стразой от Straza.