О природе ангелов
Где-то мне встречалось сравнение собак с ангелами. Как всякое сравнение, оно…
Но я думаю эту мысль.
Если ангела мы понимаем как сущность, с одной стороны, служебную и лишенную свободы выбора, с другой - наделенную совершенной чистотой и состраданием, то…
Оставим за скобками склонность валяться на помойке, попрошайничать у стола и настойчивую физиологию.
Хотя представление об ангеле, падающем об пол, как дрова, шевелящем бровками, надсадно вздыхающем, кажется мне исключительно заманчивым.
Но есть ангелы и ангелы. В жизни я окружена собакой Кузей, а природа этого ангела совсем другая, наверное, присущая ему китайская. (Все-таки западные добродетели в основе своей имеют некоторую настырность, даже если это добродетель скромности, восточные же представляются мне менее демонстративными). У Кузи нет, например, среднесобачьего чувства постоянного голода, и он ест ровно столько, сколько считает нужным, потом разворачивается и молча уходит; соответственно, он не тырит и не клянчит еду, а о его гормональных всплесках мы узнаем по исходящему от него густому запаху валерианы - только.
В молодости он бегал за кошками, но если вдруг догонял (бывают такие, бесконечно близкие мне кошки, обычно маленькие, черные, с красным подшерстком и пушистым хвостом, которые делают вид, что замешкались, чтобы посмотреть, что из этого выйдет) - то озадаченно останавливался и тыкал кошку носом, чтобы бежала дальше. Несколько раз я видела, как кошка, прежде чем встать на крыло, быстро целовала его в нос (мне очень трудно писать, потому что я живу в волшебном мире и часто вынуждена говорить специальные грубости, чтобы поминутно не заливаться розовыми соплями).
Когда он не собирается идти в нужную мне сторону, он замедляет шаг. Если я пытаюсь тащить его насильно, он ложится. Если продолжаю настаивать, он переворачивается на спину и так лежит. Вот, собственно, и все о природе моего ангела.
Но я думаю эту мысль.
Если ангела мы понимаем как сущность, с одной стороны, служебную и лишенную свободы выбора, с другой - наделенную совершенной чистотой и состраданием, то…
Оставим за скобками склонность валяться на помойке, попрошайничать у стола и настойчивую физиологию.
Хотя представление об ангеле, падающем об пол, как дрова, шевелящем бровками, надсадно вздыхающем, кажется мне исключительно заманчивым.
Но есть ангелы и ангелы. В жизни я окружена собакой Кузей, а природа этого ангела совсем другая, наверное, присущая ему китайская. (Все-таки западные добродетели в основе своей имеют некоторую настырность, даже если это добродетель скромности, восточные же представляются мне менее демонстративными). У Кузи нет, например, среднесобачьего чувства постоянного голода, и он ест ровно столько, сколько считает нужным, потом разворачивается и молча уходит; соответственно, он не тырит и не клянчит еду, а о его гормональных всплесках мы узнаем по исходящему от него густому запаху валерианы - только.
В молодости он бегал за кошками, но если вдруг догонял (бывают такие, бесконечно близкие мне кошки, обычно маленькие, черные, с красным подшерстком и пушистым хвостом, которые делают вид, что замешкались, чтобы посмотреть, что из этого выйдет) - то озадаченно останавливался и тыкал кошку носом, чтобы бежала дальше. Несколько раз я видела, как кошка, прежде чем встать на крыло, быстро целовала его в нос (мне очень трудно писать, потому что я живу в волшебном мире и часто вынуждена говорить специальные грубости, чтобы поминутно не заливаться розовыми соплями).
Когда он не собирается идти в нужную мне сторону, он замедляет шаг. Если я пытаюсь тащить его насильно, он ложится. Если продолжаю настаивать, он переворачивается на спину и так лежит. Вот, собственно, и все о природе моего ангела.