О "Вишнёвых садах" и их разумении
Творчество Чехова можно оценивать по-разному. Его юмор настолько невесом, а взгляд на мир настолько своеобычен, что даже современники, судя по отзывам в тогдашних журналах, не понимали очень многих чеховских идей и находок, что однако не мешало публике уже при жизни автора признать масштабность творчества оного. Драматургию Антона Павловича до сих пор способен перенести на сцену далеко не каждый театральный коллектив: провинциальные актёры и режиссёры говорят, что пьесы, в которых ничего не происходит играть чудовищно сложно. Впрочем, дерзкие и самоуверенные столичные театры с Чеховым блещут далеко не всегда.
Это, собственно, Ёж к тому, что в кои-то веки посмотрел два "Вишнёвых сада", которые уж давно были сложены на где-то на дальних полках.
Первый "Вишнёвый сад" - телеспектакль 1976 года режиссёра Леонида Хейфеца с Иннокентием Смоктуновским в роли Гаева. В первом действии Ежа убило шляпой. Вот такой:
Раневская не могла! Она не могла привезти такое из Парижа! Впрочем, мало какой фильм тех времён мог похвастаться прекрасными костюмами и декорациями; хорошо, когда всё одинаково не бросается в глаза, но нельзя же главную героиню да "розами" такой величины... В последнем действии ещё была чуть менее страшная шляпа с перьями, однако художнику по костюмам и операторам советского телевидения всё-таки не удалось окончательно испортить спектакль, в котором замечательный актёрский ансамбль. Господин Хейфец избрал традиционную "печальную" трактовку чеховской пьесы, и "Вишнёвый сад" у него - щемящий, безумно напряжённый спектакль, где всё пропитано грустью, слезами и разочарованием.
Второй спектакль - "Ленком", Марк Захаров, Александра Захарова в роли Раневской. Нельзя сказать, что постановка сия является полной противоположностью предыдущей, поскольку легендарный режиссёр и легендарный театр сделали упор на ту самую грязь, пошлость, азиатчину, упоминавшуюся в авторском тексте пьесы. Получилась эдакая образцовая бульварная постановка, где ни слова о высоком - сплошь пикантные подробности, суматошное сцены массовых действий да разговоров и, разумеется, вставные злободневные шутки от режиссёра. Ёж, правда, совсем не согласен с одной дамой в этих наших интернетах, которая назвала Захарову в роли Раневской "настоящей старой русской актрисой", ежели, конечно, дама сия под словом "старая" подразумевала не возраст.
Вообще, откуда в Москве мода на балаганы в театре? Наивному чукотскому Ежу всегда казалось, что повышенная подвижность, крикливость, размашистые жесты - это всё южные черты, не очень-то свойственные "нордическим" москвичам, у которых и темп речи медленнее, чем где-нибудь на Украине. А тут... то "Мастер и Маргарита" Независимого театра, который более походит на балаган с канканом в ускоренном калейдоскопе, чем на булгаковский роман, теперь вот "Вишнёвый сад" Захарова. Нет, у нас тут, конечно, никто после таких цен на билеты не признается, что "Мастер и Маргарита" - спектакль не очень хороший. Но всё же...
Однако вернёмся же к нашему Антону Павловичу. Дело в том, что Чехов написал комедию, и, собственно, текст пьесы выглядит действительно как комедия. Но тут та самая невесомость изощрённого чеховского юмора сыграла, простите за каламбур, злую шутку. Господа Станиславский и Немирович-Данченко углядели в "Вишнёвом саде" тягучую сентиментальную драму. Чехов был ужасно недоволен, а русская публика как раз была готова от всего сердца сочувствовать нищей, которая подаёт последнее нищему; но господа зрители никак не могли от души посмеяться над недотёпами, неспособными слышать друг друга, говорящими напыщенные и вроде бы вполне складные речи, но ничего из себя не представляющими. Потешаться над пустотой, завёрнутой в обёртку из гражданского пафоса, широкая общественность была не в силах.
Во всяческих отзывах кое-кто возмущался, что спектакль "Ленкома" - это "не Чехов", но напрашивается вопрос: а сентиментальная драма - это разве Чехов в его изначальном замысле?
И вашему покорному слуге подумалось вот что. Тут некоторые товарищи пишут, что Салтыков-Щедрин, в частности, "История одного города", - это сатира, но, позвольте, какая же это сатира? Определение сие - есть явный пережиток, родом из советской литературоведческой традиции. Признаться, я не представляю, что́ у нас можно назвать сатирой. Ведь "История одного города" - это самая что ни на есть русская действительность. Бессмысленная и беспощадная, однако лишь слегка мифологизированная. Тут, пожалуй, имеет смысл выделить разновидность реализма: русский реализм. По западным канонам это, конечно, будет помесью фантастики с чёрным юмором, а для нас - проза жизни. Так и у Антона Павловича: мракобесие и скудоумие - вот две движущие силы общества, силы, с которыми мы в сером настоящем бодро шагаем из тёмного прошлого да светлое будущее. А зритель для серьёзного, по-настоящему чеховского "Вишнёвого сада" наверное ещё не родился.
P.S. Поглядел тут отрывки с раскритикованной киевлянами (и не только) Литвиновой-Раневской. Господа, вот уж не знаю, по сравнению с Захаровой Литвинова точно лучше.