Простились с Адой Якушевой
В ритуальном центре постоянно звучали её песни, её голос - чуть тише, когда кто-то говорил, чуть громче в паузах. И на глазах были слёзы, а в душе - светлая улыбка. Это из-за песен. Не могла душа не улыбаться, ей всё равно было светло. А глаза плакали и плакали...
Мы познакомились в Казани на фестивале, кажется, в 1978 году. Маленькая женщина с магнитофоном и микрофоном. Меня подвёл к ней Миша Баранов (тогда директор дома КСП): "А это Ада Якушева. А это Юра Лорес". Потом очень долго задерживался наш рейс в Москву. Я набрался наглости и спросил-таки, почему Ада не поёт. "Я на работе. Я теперь только журналист, " - ответила она. И всё-таки единственный раз в жизни мне довелось услышать как поёт Ада Якушева. Это было спустя почти 10 лет в Питере на юбилее клуба "Восток". Потом был Всесоюзный фестиваль в Киеве. Мы проговорили часа два в пустующей комнате жюри втроём: Ада Якушева, Игорь Михалёв и я. О чём? О том, что же происходит и что будет происходить с нашей песней теперь, когда страна меняется. Я именно тогда понял удивительную силу и цельность с виду хрупкой женщины. Она соглашалась или не соглашалась, тихо высказывала свою позицию, но при этом никакого спора, никакой попытки убедить в чём-либо собеседника... Потом спустя еще несколько лет мы пересеклись на радиостанции "Юность". Вот и все встречи. Не много, но хорошо запомнились.
Вчера мы простились с Адой Якушевой. Но не с её песнями. С её песнями проститься невозможно. Без них темно, очень темно.
Мы познакомились в Казани на фестивале, кажется, в 1978 году. Маленькая женщина с магнитофоном и микрофоном. Меня подвёл к ней Миша Баранов (тогда директор дома КСП): "А это Ада Якушева. А это Юра Лорес". Потом очень долго задерживался наш рейс в Москву. Я набрался наглости и спросил-таки, почему Ада не поёт. "Я на работе. Я теперь только журналист, " - ответила она. И всё-таки единственный раз в жизни мне довелось услышать как поёт Ада Якушева. Это было спустя почти 10 лет в Питере на юбилее клуба "Восток". Потом был Всесоюзный фестиваль в Киеве. Мы проговорили часа два в пустующей комнате жюри втроём: Ада Якушева, Игорь Михалёв и я. О чём? О том, что же происходит и что будет происходить с нашей песней теперь, когда страна меняется. Я именно тогда понял удивительную силу и цельность с виду хрупкой женщины. Она соглашалась или не соглашалась, тихо высказывала свою позицию, но при этом никакого спора, никакой попытки убедить в чём-либо собеседника... Потом спустя еще несколько лет мы пересеклись на радиостанции "Юность". Вот и все встречи. Не много, но хорошо запомнились.
Вчера мы простились с Адой Якушевой. Но не с её песнями. С её песнями проститься невозможно. Без них темно, очень темно.