Веселого Рождества
Всех католиков, протестантов и сочувствующих - с праздником!
Мы все тут нормально, бубенчик сегодня впервые был на настоящей мессе, ей очень понравилось, а вот Папа Ратцингер по ТВ - не понравился. Я застудила колено, но в целом в порядке. Будем в Москве с субботы, сеть возможно будет со вторника. Очень хотим, чтобы к нам приходили гости, сами особо таскать лимончика не будем, ибо кругом грипп. Как-то вот.
...На самом деле Рождество - очень, очень грустный праздник. В Дублине играют уличные арфисты и гармонисты, витрины Браун Томаса убраны яблоками и оленями, в Старбаксе наливают чай с имбирем, горы в Керри в снегу, и свекровь готовит индейку, и утром в церкви наконец вместо неуклюжего английского "O come let us adore him" лилась чеканная латынь "Venite adoremus" (все-таки Папа Ратцингер что-то делает правильно) - но все это время я думаю, как две тысячи лет назад красивая юная женщина сидела над своим новорожденным в вертепе, и "его согревало дыханье вола" (с) Пастернак, и все такое, и он был такой милый, нежный, с бьющимся родничком на темечке, крошечными пальчиками и огромными глазами, и улыбался ей пленительной беззубой улыбкой, и она думала, что вот это и есть огромное, огромное счастье, и теперь все будет хорошо... а он, божественный разум в младенческом теле, уже знал, что все закончится очень плохо. Но все равно он ей улыбался, потому что Господь есть любовь, и больше даже нечего тут сказать.
Короче, пока лимончик дремал на мессе под Silent Night, мама обревелась.
Всех люблю нежно, жду звонков после выходных.
Мы все тут нормально, бубенчик сегодня впервые был на настоящей мессе, ей очень понравилось, а вот Папа Ратцингер по ТВ - не понравился. Я застудила колено, но в целом в порядке. Будем в Москве с субботы, сеть возможно будет со вторника. Очень хотим, чтобы к нам приходили гости, сами особо таскать лимончика не будем, ибо кругом грипп. Как-то вот.
...На самом деле Рождество - очень, очень грустный праздник. В Дублине играют уличные арфисты и гармонисты, витрины Браун Томаса убраны яблоками и оленями, в Старбаксе наливают чай с имбирем, горы в Керри в снегу, и свекровь готовит индейку, и утром в церкви наконец вместо неуклюжего английского "O come let us adore him" лилась чеканная латынь "Venite adoremus" (все-таки Папа Ратцингер что-то делает правильно) - но все это время я думаю, как две тысячи лет назад красивая юная женщина сидела над своим новорожденным в вертепе, и "его согревало дыханье вола" (с) Пастернак, и все такое, и он был такой милый, нежный, с бьющимся родничком на темечке, крошечными пальчиками и огромными глазами, и улыбался ей пленительной беззубой улыбкой, и она думала, что вот это и есть огромное, огромное счастье, и теперь все будет хорошо... а он, божественный разум в младенческом теле, уже знал, что все закончится очень плохо. Но все равно он ей улыбался, потому что Господь есть любовь, и больше даже нечего тут сказать.
Короче, пока лимончик дремал на мессе под Silent Night, мама обревелась.
Всех люблю нежно, жду звонков после выходных.