Моё мнение о книге Кита Ричардса «Жизнь»
На самом деле, всё, чего нам всем хочется - это жить как рок-звёзды.
Nickelback, строчка из песни "Rockstar"
Сегодня расскажу вам о книге того типа, который я обычно не читаю - о рок-мемуарах, надиктованных гитаристом и автором почти всех песен «Роллинг Стоунз» Китом Ричардсом и сведенной и записанной Джеймсом Фоксом. Называется просто: «Жизнь».
Автобиографии - интересный жанр, я еще только начинаю его изучать. На момент знакомства с «Жизнью», в прочитанных у меня значатся только истории Ричарда Бренсона (не понравилась) и Генри Форда (очень понравилась). Так что тут шансы были 50 на 50. Книга окажется либо говно либо охуенчик, я так предположил.
Забегу вперед: это оказался охуенчик.
Почему я решил прочитать эту книгу?
Потому что наткнулся на охуенную статью в журнале MAXIM, написанную по мотивам.
Впечатления
Мне кажется, все мы, независимо от того, чем занимаемся и насколько успешны, время от времени завидуем жизни рок-звезд. Я-то уж точно и частенько.
С первой главы я понял, что книга мне по душе. Она написана в виде прямой речи, неспешного рассказа от первого лица обо всем, что произошло за многие десятилетия жизни славного рокера. Перевод и издание не подкачали: маты на месте, все отсылки к строчкам песен откомментированы сносками, а непереводимые каламбуры приведены в оригинале.
О самом Ките Ричардсе до книги я вообще мало что знал. Знал, что он гитарист, немного вокалист и автор песен Rolling Stones, играл эпизодическую роль отца Джека Воробья в Пиратах карибского моря, причем вроде бы даже почти без гримма. На этом знания исчерпывались.
Сложно передать, насколько полна событиями книга. Еще более удивительно, как в свои 70 лет Кит остался способен вспомнить свою жизнь в самых мелких деталях. Читая такую биографию, невольно сравниваешь жизнь героя со своей и чувствуешь себя ущербным. Что сделал летом в 19 лет я? Смастерил шкаф. Что сделал в 19 Кит Ричардс? Вышел прогуляться по улице с Миком Джаггером, наткнулся на Пола МакКартни с Джоном Ленноном и получил в подарок от них песню, которую тут же в студии раскидали по партиям и записали. Список выдающихся личностей, с которыми Киту пришлось иметь дело поражает. На страницах «Жизни» можно встретить, кажется, всех сколько-нибудь значимых деятелей последних 40 лет: Луи Армстронг, Энди Уорхол, Чак Берри, Джимми Хендрикс, Дэвид Боуи, Боб Дилан, Майлз Дэвис, Иоанн Павел II, Эрик Клэптон, Джон Леннон, Йоко Оно, Пол МакКартни, Джордж Харрисон, Боб Марли и многие-многие другие...
С первых строчек, книга поражает откровенностью. Она обо всем, что когда-либо задевало жизнь музыканта - о детстве, школьных обидах, взрослении, музыкальных кумирах, бедной юности, остервенелой страсти к блюзу, дружбе, сексе, отношениях с женщинами, любви, техниках игры на гитаре, песнях, наркотиках, гастролях, путешествиях, тусовках, драках, ограблениях, разладах в группе, потерях, семейных неурядицах, детях, воспитании, проблемах с властями и полицией, особенностях звукозаписи... Кит рассказывает обо всем. Пока читаешь, ловишь невероятное ощущение полного погружения, будто старый бунтарь сидит напротив тебя в кресле и неспеша делится воспоминаниями.
За исключением первой главы о поездке на автомобиле, набитом наркотой через Арканзас, книга написана в хронологическом порядке. Первые главы, те, что о детстве Ричардса, наверное, мои любимые. Кит рос в послевоенной Британии, и атмосферу того времени в книге удалось неплохо передать. Музыкой Ричардс проникся рано, благодаря хорошему вкусу матери и небезразличию дедушки, игравшего в свое время на гитаре. В школе Кит довольно успешно пел в детском хоре и даже однажды выступал перед королевой. Однако после того, как голос у мальчика сломался, в школе не осталось для него ничего интересного.
Можно много писать, пересказывая книгу, но я не буду. Невозможно пересказать все 1001 приключение Кита лучше, чем он сделал это сам. Это невероятная жизнь человека, который жил так, что миру остается лишь завидовать. Благодаря своему образу жизни музыкант 10 лет подряд возглавлял рейтинг "знаменитостей, которые скорее всего умрут в этом году", но пережил всех редакторов их составлявших, оставив нам в наследие свои охуительные истории.
Отрывки
***
Год с лишним, когда мне было девять-десять, меня почти каждый день подстерегали на пути из школы домой по-дарфордски. Я знаю, каково быть в шкуре страуса. Я никогда снова в нее не влезу. Как ни легко бывает дать деру, лучше подставиться под кулаки. [...] Рано или поздно мы все огребаем от кого-нибудь. Как правило, рано. Мир вообще делится на тех, кого бьют, и тех, кто бьёт.
***
Первая строчка из письма Тони Блэра звучала так: "Дорогой Кит, вы всегда были одним из моих героев..." Англия в руках человека, у которого я герой? Это ж ужас какой-то.
***
Люди спрашивают: “Почему бы тебе уже не бросить все на фиг?” Но, пока не окочурюсь, уйти на покой для меня не вариант. По-моему, они не вполне врубаются, что я с этого имею. Я этим занимаюсь не только ради денег и ради вас. Я занимаюсь этим ради себя.
***
Как только родилась младшая дочка, врач, принимавший роды, подошел ко мне в темноте и протянул пять альбомов "Роллинг Стоунз" на автограф. Вот же ебанутый мир…
***
Из воспоминаний Стэнли Бута:
«Кит возвращался из туалета, мужчина и женщина прошли позади него, и женщина, видя его рваную черную гриву, сказала громким пьяным голосом: “Вы будете симпатяшкой, если промоете ваши волосы.” Кит повернулся, улыбнулся, показывая клыки: “Вы будете симпатяшкой,” - сказал он, - “если промоете свою пизду.”»
***
Что я понял про блюз и музыку вообще, копаясь в прошлом, так это то, что ничто не начинается из самого себя. Какая бы великая штука перед тобой ни была, это никогда не дело рук гения-одиночки. Чувак кого-то слушал, и то, что он выдает, - это его вариация на тему. И так ты вдруг понимаешь, что все переплетены между собой. Не бывает такого, что один бесподобен, а остальные - туфта, они все взаимосвязаны. И чем дальше ты забирался в музыку и историю, а с блюзом ты доходишь до 1920-х, потому что в принципе речь идет о записанной музыке, ты думаешь: слава богу, что есть звукозапись. Это лучшее, что с нами случалось с изобретения письменности.
***
Я твердо убежден: если хочешь стать гитаристом, нужно начинать с акустики и только потом переходить на электричество. Не думай, что превратишься в Тауншенда или Хендриксона просто потому, что твой инструмент умеет делать "вэу-вэу вау-вау" и все остальные электронные фокусы. Сперва полюби эту штучку. Ложись с ней в постель. Если ты один, без девушки, прямо с ней и спи. Формы у нее как раз подходящие.
***
Иногда я думаю, что смысл сочинения песен в том, чтобы натянуть сердечные струны до упора, только не доводя до инфаркта.
***
В качестве устрашения он рассказал, что в конгрессе штата недавно чуть не приняли закон, официально запрещающий рок-н-ролл. (Представляю себе его формулировку: “Везде, где громко и настойчиво отбивают четыре удара на такт…”)
***
"Девчонки меня выручали в жизни чаще, чем пацаны. Иногда просто близостью - прижать к себе, поцеловать, без всяких дальнейших. Просто согреть друг друга, пролежать ночь обнявшись, когда тяжело, когда черная полоса. Я допытывался: “Черт, зачем я вообще тебе сдался, я же просто еще один мудак, которого завтра ветром сдует?”
“Не знаю, наверное, ты того стоишь”. - “Ну ладно, я спорить не буду”. Первый раз я испытал на себе такое отношение с теми североанглийскими девчонками во время первого тура. Оказываешься после концерта в пабе или гостиничном баре, а чуть позже с тобой в комнате сидит какая-нибудь добрая душа, которая учится в Университете Шеффилда, занимается социологией и которой почему-то захотелось тебя приласкать и обогреть. “А я думал, ты умная. Я же гастролер с гитарой, здесь у вас не задержусь”. - “Ну да, но ты мне нравишься”. “Нравишься” иногда лучше, чем “люблю”.
***
Я буду помнить всю жизнь. Они меня однажды чуть не прикончили.
Никогда я так не боялся за свою жизнь, как случайно угодив в беснующуюся толпу малолеток с перспективой быть задушенным или разорванным на куски. Трудно передать, какого страху они могли на тебя нагнать. Ты был готов лучше отправиться на фронт под вражеские снаряды, чем подставиться под эту неудержимую, крушащую все волну похоти и желания, или что там в них кипело - они и сами этого не знали. Полицейские убегают, и ты оказываешься лицом к лицу с диким, неуемным буйством эмоций. По-моему, дело было в Миддлсбро. Мне было никак не попасть в машину, “остин принсесс”, как сейчас помню, я стараюсь влезть внутрь, а эти бешеные сучки раздирают меня на части. Проблема в том, что, когда они до тебя дорвались, они не знают, что с тобой делать.
Они почти задушили меня моими бусами: одна тянет за один конец, другая - за другой, и обе орут: “Кит, Кит” - и одновременно меня душат. Я хватаюсь за ручку двери, которая отрывается и остается в моей руке, а машина, дернувшись, уносится вперед, и я стою с этой сраной ручкой. Называется, бросили на растерзание. Это водитель запаниковал: остальные чуваки уже были внутри, и он больше не мог терпеть, ему срочно надо было вырваться из этого дурдома. И меня оставили окруженным стаей гиен. Следующий кадр - я прихожу в сознание у того же служебного выхода в переулок, и копы, очевидно, уже оттеснили толпу подальше. Я вырубился, задохнулся, и меня обработали от души. Ну что, родные, дорвались? И что ж вы будете со мной делать?
***
В один из вечеров где-то на севере - кажется, в Йорк-Шире, но это могло быть где угодно - мы решили задержаться в здании театра на пару часов и заодно перекусить. Просто выждать, пока все отправятся по домам спать, и спокойно уехать. Я вспоминаю, как вышел на сцену после окончания концерта, все было уже подметено и убрано, трусики и прочее барахло, и остался один старик-вахтёр, который мне говорит: «Отличное шоу. Ни одного сухого сидения в зале».
***
Когда-то Дин Мартин весьма недоброжелательно объявил “Stones” на ТВ в 1964-м, сказав, что «наверное, за сценой они развлекаются тем, что ловят друг у друга блох». Подстегивало ли yас подобное отношение со стороны старой гвардии?
В некотором роде - да, я бы так сказал. Дино - нормальный чувак и алкаш порядочный; он мог говорить все, что хотел, это было его шоу. Но я удивляюсь теперь - сколько блох удалось выловить ему самому, понимаете? Потому что я бы не стал с ним из-за этого махаться. Мне просто это кажется непрофессиональным подходом. В то время я был лишь любителем, мы только начинали. А тут : «Чтооо? Ну спасибо тебе, Дино!» В общем, мне было всё равно - я потом даже трахнул его дочку.
***
Превращаться в очередную пародию на Битлз? Да ну его на фиг.
***
Мы провели всю ночь на этой чертовой кухне, и в общем нормально - мы же Rolling Stones, типа короли блюза, еда есть, ссать можно в раковину или в окно, чего ещё?
***
Первые мои живые деньги были отчислениями от продаж As Tears Go By. Я очень хорошо помню этот первый раз. Я на них посмотрел! А потом пересчитал, а потом посмотрел снова; А потом пощупал и погладил. И не потратил ничего. Просто заначил в своём ящике для бумаг, пришептывая: «У меня столько денег! Охуеть!»
***
Песни вообще все такие. Сколько намеков найдешь - все твои.
***
В конце 60-ых я стал больше и ближе общаться с Джоном Ленноном. Мы теперь зависали довольно часто - они с Йоко заглядывали ко мне то и дело. Но с Джоном была такая штука - хоть он и строил из себя крутого, хватало его ненадолго. Он пробовал все из моей "аптечки", но такого навыка как у меня у него не было и у Джона обычно все приключения неизбежно заканчивались в моем сортире в обнимку с унитазом.
Джон рассматривал пол и говорил «Не трогайте меня, тут такие красивые досочки», а Йоко на заднем плане: «Все-таки ему это нельзя», - а я говорил: «Я понимаю, но я ж его не заставлял!» Но он всегда приходил заново, где бы мы ни были. Иногда я думал: интересно они ко мне в гости ходят или у них такой чемпионат по удолбежке, а я типа не в курсе?
Насколько я помню Джон всегда покидал мой дом в горизонтальном состоянии, максимум в подпертом Йокой. Только я вас об одном прошу читатель, не повторяйте эту хрень вслед за нами. Да вы и не сможете, потому что это «дело» уже давно не выпускают…
***
Как то в 2006 году, находясь на своем острове, карабкаюсь я по пляжу и упираюсь в кого бы вы думали?
В Битла мать его. В самого сэра Пола Маккартни, который рассекает по моему пляжу в одних плавках. Это наверное было самое странное место на земле для нашей встречи. Но может быть и самое удачное, потому что у нас было куча времени и мы могли наконец поболтать впервые с тех пор как они с Джоном принесли нам в подарок песню «I wanna be your man».
Пол сказал «Да я просто так зашел, мне Брюс Уиллис, сказал, что ты тут отмакаешь, ты не против?»
***
Главные правила драки с ножом такие: а) не вздумайте пробовать это сами и б) весь смысл в том, чтобы вообще никогда не пускать его в дело. Он нужен, чтобы отвлечь противника. Пока он пялится на поблескивающую сталь, ты заезжаешь ему по яйцам со всей мочи, какая есть, - и он твой. Это так, совет.
***
У меня никогда не было проблем с наркотиками. У меня бывали только проблемы с полицией.
***
Я порой одалживаю «травку» у своих детей. Они иногда покуривают. «На, пап», - или, что всего вероятнее: «Пап, у тебя есть еще?»
***
Они шатались по дому и играли на гитаре. Я понятия не имел, что Джонни - голливудская звезда, я думал, что он - драгдилер Марлона [сын Ричардса]. И вот мы как-то ужинали, и меня осенило: бля, да это ж Эдвард Руки-ножницы!
***
Джонни позвонил мне, когда фильм еще не вышел на экраны: «До того как ты прочтешь об этом в газетах, я должен сказать, что большую часть своего героя я слизал с тебя». Ну, Джонни, спасибо что сказал. Иначе я засудил бы тебя нахуй!
***
Некоторые события тех безумных ночей совершенно выпали из моей памяти, и я мог поверить в то, что они действительно происходили, только из-за неопровержимых доказательств. Не удивительно, что я славился своими вечеринками! Считайте, что вечеринка удалась, если на утро вы не можете ничего вспомнить. Вы узнаёте от других людей, что вы делали вчера. “Ты что, не помнишь, как ты стрелял из пистолета? Подними ковер, мужик, и посмотри на эти дыры”. Я испытывал смущение и некоторое чувство вины. “Ты не можешь это вспомнить? Как ты залез на люстру, чтобы тебя никто не смог достать, вытащил свой член, и стал заворачивать его в пятифунтовую банкноту?” Нет, я ничего об этом не помню. Трудно объяснить, почему наши вечеринки принимали такие масштабы. Вы не говорили: о’кей, давайте сегодня устроим вечеринку. Это начиналось само собой. Я полагаю, в этом было бессознательное желание отключиться от всего. Работая в группе, вы много времени проводите в замкнутом пространстве, и ваша известность становится для вас тюрьмой. Вам просто хочется на несколько часов перестать быть собой.
***
Я придерживаюсь точки зрения, что Господь, в своей бесконечной мудрости, не стал заморачиваться созданием двух областей - ада и рая. Рай и ад - одно и то же место.
***
На заднем сиденье «бентли» где-то между Барселоной и Валенсией мы посмотрели друг на друга, а напряжение уже зашкаливало, и вот… она уже делает мне минет.
***
Многие до сих пор считают меня безбожным наркоманом. А ведь прошло уже тридцать лет, как я отказался от допинга! Имидж как длинная тень, даже после захода солнца она следует за тобой. Люди видят во мне то, что скрыто в них самих. Доброжелатели шлют мне грузовики, полные черепов. Во мне сидит демон, но демон сидит в каждом. Просто я осмеливаюсь делать то, на что другие не решаются
***
Среди моих знакомых мужиков козлов большинство, у меня и близкие дружки-козлы имеются, но их козлиность ни при чем. Дружба вообще не про это. Она про то, можете вы находиться рядом, разговаривать, чтобы не чувствовать между собой никакой дистанции, или нет. Дружба - это сокращение расстояния, которое есть между людьми. Вот что такое дружба, и для меня это одна из самых важных вещей в мире. Мик не любит никому доверять. А я буду тебе доверять, пока ты не доказал, что тебе доверять нельзя. И может быть, это главное, чем мы различаемся. На самом деле я не вижу, как это можно сказать по-другому. Видимо, это все связано с тем, что такое быть Миком Джаггером, и с тем, как он с этим справлялся. Ему никак не отвлечься от того, чтобы все время быть Миком Джаггером.
***
Мику нужно вставать каждое утро с планом нового дня: кому позвонить, что поесть, куда пойти. Я же просто просыпаюсь, благодарю Всевышнего и удостовериваюсь, что все телефоны в доме отключены.
***
Во мне есть какая‑то штука, которая вечно подбивает меня будоражить людей, потому что я знаю: у каждого есть, что будоражить. Бес сидит во мне, но бес сидит и во всех остальных.
Что я получаю от фанатов - это что‑то несусветное, оборжаться: шлют черепа вагонами, причем доброжелатели. Людям нравится такой образ. Они же вообразили меня, создали меня - народ сотворил себе народного героя. Дай им бог здоровья. Я сделаю все, что смогу, лишь бы утолить их жажду. В их мечтах я вытворяю вещи, на которые они сами не способны. Им приходится вкалывать на своем месте, проживать жизнь, работать какими‑нибудь страховыми агентами… А в это время внутри них сидит бушующий Кит Ричардс. И если уж превратился в народного героя, то, считай, все: тебе уже написали роль, и лучше от нее не отклоняться. И я старался как мог. Я же практически жил вне закона, это никакое не преувеличение. И втянулся! Я знал, что меня пасут все, кто только можно и кто нельзя. От меня требовалось одно - покаяться, и все бы у меня было нормально. Но как раз на это я пойти никак не мог.
***
Были такие песни, которые просто ставили нас на колени. До сих пор есть такие: им тридцать пять лет, а я их все никак не доведу до кондиции. Можно сочинить песню, но это не вся история. Сразу возникает вопрос: какой у нее будет звук, какой темп, какая тональность и все ли в нее врубились?
Чтоб добить до конца Tumbling Dice, понадобилось несколько дней. Помню, что убил на это вступление несколько вечеров. Когда слушаешь музыку, всегда можно сказать, сколько сюда вложено расчета, а сколько сымпровизировано. На голой импровизации долго не протянешь. И по сути, вопрос в том, сколько у тебя рассчитано и как сделать, чтоб в песне этого осталось по минимуму. А совсем не наоборот. Ладно, мне все равно нужно укротить эту зверюгу так или эдак.
Но как укротить? Лаской или выдрать как следует? Я тебе дам, блядь, наизнанку выверну, я тебя разгоню вдвое против того, как я тебя придумал! Вот такие заводишь отношения с песнями. Разговариваешь с ними, засранками. Не дергайся, я с тобой еще не закончил, ясно? И прочая такая фигня. Стой, тебе сюда ходить никто не разрешал. Или иногда просишь прощения: ой, ну извини, что так вышло. Нет-нет-нет, не надо было мне это с тобой делать, честное слово. Да уж, с ними не соскучишься. Детки, одно слово.
***
Я люблю Мика, но в его гримерке я не был уже лет 20... Иногда я думаю: "Я потерял друга... Куда он делся?".
Nickelback, строчка из песни "Rockstar"
Сегодня расскажу вам о книге того типа, который я обычно не читаю - о рок-мемуарах, надиктованных гитаристом и автором почти всех песен «Роллинг Стоунз» Китом Ричардсом и сведенной и записанной Джеймсом Фоксом. Называется просто: «Жизнь».
Автобиографии - интересный жанр, я еще только начинаю его изучать. На момент знакомства с «Жизнью», в прочитанных у меня значатся только истории Ричарда Бренсона (не понравилась) и Генри Форда (очень понравилась). Так что тут шансы были 50 на 50. Книга окажется либо говно либо охуенчик, я так предположил.
Забегу вперед: это оказался охуенчик.
Почему я решил прочитать эту книгу?
Потому что наткнулся на охуенную статью в журнале MAXIM, написанную по мотивам.
Впечатления
Мне кажется, все мы, независимо от того, чем занимаемся и насколько успешны, время от времени завидуем жизни рок-звезд. Я-то уж точно и частенько.
С первой главы я понял, что книга мне по душе. Она написана в виде прямой речи, неспешного рассказа от первого лица обо всем, что произошло за многие десятилетия жизни славного рокера. Перевод и издание не подкачали: маты на месте, все отсылки к строчкам песен откомментированы сносками, а непереводимые каламбуры приведены в оригинале.
О самом Ките Ричардсе до книги я вообще мало что знал. Знал, что он гитарист, немного вокалист и автор песен Rolling Stones, играл эпизодическую роль отца Джека Воробья в Пиратах карибского моря, причем вроде бы даже почти без гримма. На этом знания исчерпывались.
Сложно передать, насколько полна событиями книга. Еще более удивительно, как в свои 70 лет Кит остался способен вспомнить свою жизнь в самых мелких деталях. Читая такую биографию, невольно сравниваешь жизнь героя со своей и чувствуешь себя ущербным. Что сделал летом в 19 лет я? Смастерил шкаф. Что сделал в 19 Кит Ричардс? Вышел прогуляться по улице с Миком Джаггером, наткнулся на Пола МакКартни с Джоном Ленноном и получил в подарок от них песню, которую тут же в студии раскидали по партиям и записали. Список выдающихся личностей, с которыми Киту пришлось иметь дело поражает. На страницах «Жизни» можно встретить, кажется, всех сколько-нибудь значимых деятелей последних 40 лет: Луи Армстронг, Энди Уорхол, Чак Берри, Джимми Хендрикс, Дэвид Боуи, Боб Дилан, Майлз Дэвис, Иоанн Павел II, Эрик Клэптон, Джон Леннон, Йоко Оно, Пол МакКартни, Джордж Харрисон, Боб Марли и многие-многие другие...
С первых строчек, книга поражает откровенностью. Она обо всем, что когда-либо задевало жизнь музыканта - о детстве, школьных обидах, взрослении, музыкальных кумирах, бедной юности, остервенелой страсти к блюзу, дружбе, сексе, отношениях с женщинами, любви, техниках игры на гитаре, песнях, наркотиках, гастролях, путешествиях, тусовках, драках, ограблениях, разладах в группе, потерях, семейных неурядицах, детях, воспитании, проблемах с властями и полицией, особенностях звукозаписи... Кит рассказывает обо всем. Пока читаешь, ловишь невероятное ощущение полного погружения, будто старый бунтарь сидит напротив тебя в кресле и неспеша делится воспоминаниями.
За исключением первой главы о поездке на автомобиле, набитом наркотой через Арканзас, книга написана в хронологическом порядке. Первые главы, те, что о детстве Ричардса, наверное, мои любимые. Кит рос в послевоенной Британии, и атмосферу того времени в книге удалось неплохо передать. Музыкой Ричардс проникся рано, благодаря хорошему вкусу матери и небезразличию дедушки, игравшего в свое время на гитаре. В школе Кит довольно успешно пел в детском хоре и даже однажды выступал перед королевой. Однако после того, как голос у мальчика сломался, в школе не осталось для него ничего интересного.
Можно много писать, пересказывая книгу, но я не буду. Невозможно пересказать все 1001 приключение Кита лучше, чем он сделал это сам. Это невероятная жизнь человека, который жил так, что миру остается лишь завидовать. Благодаря своему образу жизни музыкант 10 лет подряд возглавлял рейтинг "знаменитостей, которые скорее всего умрут в этом году", но пережил всех редакторов их составлявших, оставив нам в наследие свои охуительные истории.
Отрывки
***
Год с лишним, когда мне было девять-десять, меня почти каждый день подстерегали на пути из школы домой по-дарфордски. Я знаю, каково быть в шкуре страуса. Я никогда снова в нее не влезу. Как ни легко бывает дать деру, лучше подставиться под кулаки. [...] Рано или поздно мы все огребаем от кого-нибудь. Как правило, рано. Мир вообще делится на тех, кого бьют, и тех, кто бьёт.
***
Первая строчка из письма Тони Блэра звучала так: "Дорогой Кит, вы всегда были одним из моих героев..." Англия в руках человека, у которого я герой? Это ж ужас какой-то.
***
Люди спрашивают: “Почему бы тебе уже не бросить все на фиг?” Но, пока не окочурюсь, уйти на покой для меня не вариант. По-моему, они не вполне врубаются, что я с этого имею. Я этим занимаюсь не только ради денег и ради вас. Я занимаюсь этим ради себя.
***
Как только родилась младшая дочка, врач, принимавший роды, подошел ко мне в темноте и протянул пять альбомов "Роллинг Стоунз" на автограф. Вот же ебанутый мир…
***
Из воспоминаний Стэнли Бута:
«Кит возвращался из туалета, мужчина и женщина прошли позади него, и женщина, видя его рваную черную гриву, сказала громким пьяным голосом: “Вы будете симпатяшкой, если промоете ваши волосы.” Кит повернулся, улыбнулся, показывая клыки: “Вы будете симпатяшкой,” - сказал он, - “если промоете свою пизду.”»
***
Что я понял про блюз и музыку вообще, копаясь в прошлом, так это то, что ничто не начинается из самого себя. Какая бы великая штука перед тобой ни была, это никогда не дело рук гения-одиночки. Чувак кого-то слушал, и то, что он выдает, - это его вариация на тему. И так ты вдруг понимаешь, что все переплетены между собой. Не бывает такого, что один бесподобен, а остальные - туфта, они все взаимосвязаны. И чем дальше ты забирался в музыку и историю, а с блюзом ты доходишь до 1920-х, потому что в принципе речь идет о записанной музыке, ты думаешь: слава богу, что есть звукозапись. Это лучшее, что с нами случалось с изобретения письменности.
***
Я твердо убежден: если хочешь стать гитаристом, нужно начинать с акустики и только потом переходить на электричество. Не думай, что превратишься в Тауншенда или Хендриксона просто потому, что твой инструмент умеет делать "вэу-вэу вау-вау" и все остальные электронные фокусы. Сперва полюби эту штучку. Ложись с ней в постель. Если ты один, без девушки, прямо с ней и спи. Формы у нее как раз подходящие.
***
Иногда я думаю, что смысл сочинения песен в том, чтобы натянуть сердечные струны до упора, только не доводя до инфаркта.
***
В качестве устрашения он рассказал, что в конгрессе штата недавно чуть не приняли закон, официально запрещающий рок-н-ролл. (Представляю себе его формулировку: “Везде, где громко и настойчиво отбивают четыре удара на такт…”)
***
"Девчонки меня выручали в жизни чаще, чем пацаны. Иногда просто близостью - прижать к себе, поцеловать, без всяких дальнейших. Просто согреть друг друга, пролежать ночь обнявшись, когда тяжело, когда черная полоса. Я допытывался: “Черт, зачем я вообще тебе сдался, я же просто еще один мудак, которого завтра ветром сдует?”
“Не знаю, наверное, ты того стоишь”. - “Ну ладно, я спорить не буду”. Первый раз я испытал на себе такое отношение с теми североанглийскими девчонками во время первого тура. Оказываешься после концерта в пабе или гостиничном баре, а чуть позже с тобой в комнате сидит какая-нибудь добрая душа, которая учится в Университете Шеффилда, занимается социологией и которой почему-то захотелось тебя приласкать и обогреть. “А я думал, ты умная. Я же гастролер с гитарой, здесь у вас не задержусь”. - “Ну да, но ты мне нравишься”. “Нравишься” иногда лучше, чем “люблю”.
***
Я буду помнить всю жизнь. Они меня однажды чуть не прикончили.
Никогда я так не боялся за свою жизнь, как случайно угодив в беснующуюся толпу малолеток с перспективой быть задушенным или разорванным на куски. Трудно передать, какого страху они могли на тебя нагнать. Ты был готов лучше отправиться на фронт под вражеские снаряды, чем подставиться под эту неудержимую, крушащую все волну похоти и желания, или что там в них кипело - они и сами этого не знали. Полицейские убегают, и ты оказываешься лицом к лицу с диким, неуемным буйством эмоций. По-моему, дело было в Миддлсбро. Мне было никак не попасть в машину, “остин принсесс”, как сейчас помню, я стараюсь влезть внутрь, а эти бешеные сучки раздирают меня на части. Проблема в том, что, когда они до тебя дорвались, они не знают, что с тобой делать.
Они почти задушили меня моими бусами: одна тянет за один конец, другая - за другой, и обе орут: “Кит, Кит” - и одновременно меня душат. Я хватаюсь за ручку двери, которая отрывается и остается в моей руке, а машина, дернувшись, уносится вперед, и я стою с этой сраной ручкой. Называется, бросили на растерзание. Это водитель запаниковал: остальные чуваки уже были внутри, и он больше не мог терпеть, ему срочно надо было вырваться из этого дурдома. И меня оставили окруженным стаей гиен. Следующий кадр - я прихожу в сознание у того же служебного выхода в переулок, и копы, очевидно, уже оттеснили толпу подальше. Я вырубился, задохнулся, и меня обработали от души. Ну что, родные, дорвались? И что ж вы будете со мной делать?
***
В один из вечеров где-то на севере - кажется, в Йорк-Шире, но это могло быть где угодно - мы решили задержаться в здании театра на пару часов и заодно перекусить. Просто выждать, пока все отправятся по домам спать, и спокойно уехать. Я вспоминаю, как вышел на сцену после окончания концерта, все было уже подметено и убрано, трусики и прочее барахло, и остался один старик-вахтёр, который мне говорит: «Отличное шоу. Ни одного сухого сидения в зале».
***
Когда-то Дин Мартин весьма недоброжелательно объявил “Stones” на ТВ в 1964-м, сказав, что «наверное, за сценой они развлекаются тем, что ловят друг у друга блох». Подстегивало ли yас подобное отношение со стороны старой гвардии?
В некотором роде - да, я бы так сказал. Дино - нормальный чувак и алкаш порядочный; он мог говорить все, что хотел, это было его шоу. Но я удивляюсь теперь - сколько блох удалось выловить ему самому, понимаете? Потому что я бы не стал с ним из-за этого махаться. Мне просто это кажется непрофессиональным подходом. В то время я был лишь любителем, мы только начинали. А тут : «Чтооо? Ну спасибо тебе, Дино!» В общем, мне было всё равно - я потом даже трахнул его дочку.
***
Превращаться в очередную пародию на Битлз? Да ну его на фиг.
***
Мы провели всю ночь на этой чертовой кухне, и в общем нормально - мы же Rolling Stones, типа короли блюза, еда есть, ссать можно в раковину или в окно, чего ещё?
***
Первые мои живые деньги были отчислениями от продаж As Tears Go By. Я очень хорошо помню этот первый раз. Я на них посмотрел! А потом пересчитал, а потом посмотрел снова; А потом пощупал и погладил. И не потратил ничего. Просто заначил в своём ящике для бумаг, пришептывая: «У меня столько денег! Охуеть!»
***
Песни вообще все такие. Сколько намеков найдешь - все твои.
***
В конце 60-ых я стал больше и ближе общаться с Джоном Ленноном. Мы теперь зависали довольно часто - они с Йоко заглядывали ко мне то и дело. Но с Джоном была такая штука - хоть он и строил из себя крутого, хватало его ненадолго. Он пробовал все из моей "аптечки", но такого навыка как у меня у него не было и у Джона обычно все приключения неизбежно заканчивались в моем сортире в обнимку с унитазом.
Джон рассматривал пол и говорил «Не трогайте меня, тут такие красивые досочки», а Йоко на заднем плане: «Все-таки ему это нельзя», - а я говорил: «Я понимаю, но я ж его не заставлял!» Но он всегда приходил заново, где бы мы ни были. Иногда я думал: интересно они ко мне в гости ходят или у них такой чемпионат по удолбежке, а я типа не в курсе?
Насколько я помню Джон всегда покидал мой дом в горизонтальном состоянии, максимум в подпертом Йокой. Только я вас об одном прошу читатель, не повторяйте эту хрень вслед за нами. Да вы и не сможете, потому что это «дело» уже давно не выпускают…
***
Как то в 2006 году, находясь на своем острове, карабкаюсь я по пляжу и упираюсь в кого бы вы думали?
В Битла мать его. В самого сэра Пола Маккартни, который рассекает по моему пляжу в одних плавках. Это наверное было самое странное место на земле для нашей встречи. Но может быть и самое удачное, потому что у нас было куча времени и мы могли наконец поболтать впервые с тех пор как они с Джоном принесли нам в подарок песню «I wanna be your man».
Пол сказал «Да я просто так зашел, мне Брюс Уиллис, сказал, что ты тут отмакаешь, ты не против?»
***
Главные правила драки с ножом такие: а) не вздумайте пробовать это сами и б) весь смысл в том, чтобы вообще никогда не пускать его в дело. Он нужен, чтобы отвлечь противника. Пока он пялится на поблескивающую сталь, ты заезжаешь ему по яйцам со всей мочи, какая есть, - и он твой. Это так, совет.
***
У меня никогда не было проблем с наркотиками. У меня бывали только проблемы с полицией.
***
Я порой одалживаю «травку» у своих детей. Они иногда покуривают. «На, пап», - или, что всего вероятнее: «Пап, у тебя есть еще?»
***
Они шатались по дому и играли на гитаре. Я понятия не имел, что Джонни - голливудская звезда, я думал, что он - драгдилер Марлона [сын Ричардса]. И вот мы как-то ужинали, и меня осенило: бля, да это ж Эдвард Руки-ножницы!
***
Джонни позвонил мне, когда фильм еще не вышел на экраны: «До того как ты прочтешь об этом в газетах, я должен сказать, что большую часть своего героя я слизал с тебя». Ну, Джонни, спасибо что сказал. Иначе я засудил бы тебя нахуй!
***
Некоторые события тех безумных ночей совершенно выпали из моей памяти, и я мог поверить в то, что они действительно происходили, только из-за неопровержимых доказательств. Не удивительно, что я славился своими вечеринками! Считайте, что вечеринка удалась, если на утро вы не можете ничего вспомнить. Вы узнаёте от других людей, что вы делали вчера. “Ты что, не помнишь, как ты стрелял из пистолета? Подними ковер, мужик, и посмотри на эти дыры”. Я испытывал смущение и некоторое чувство вины. “Ты не можешь это вспомнить? Как ты залез на люстру, чтобы тебя никто не смог достать, вытащил свой член, и стал заворачивать его в пятифунтовую банкноту?” Нет, я ничего об этом не помню. Трудно объяснить, почему наши вечеринки принимали такие масштабы. Вы не говорили: о’кей, давайте сегодня устроим вечеринку. Это начиналось само собой. Я полагаю, в этом было бессознательное желание отключиться от всего. Работая в группе, вы много времени проводите в замкнутом пространстве, и ваша известность становится для вас тюрьмой. Вам просто хочется на несколько часов перестать быть собой.
***
Я придерживаюсь точки зрения, что Господь, в своей бесконечной мудрости, не стал заморачиваться созданием двух областей - ада и рая. Рай и ад - одно и то же место.
***
На заднем сиденье «бентли» где-то между Барселоной и Валенсией мы посмотрели друг на друга, а напряжение уже зашкаливало, и вот… она уже делает мне минет.
***
Многие до сих пор считают меня безбожным наркоманом. А ведь прошло уже тридцать лет, как я отказался от допинга! Имидж как длинная тень, даже после захода солнца она следует за тобой. Люди видят во мне то, что скрыто в них самих. Доброжелатели шлют мне грузовики, полные черепов. Во мне сидит демон, но демон сидит в каждом. Просто я осмеливаюсь делать то, на что другие не решаются
***
Среди моих знакомых мужиков козлов большинство, у меня и близкие дружки-козлы имеются, но их козлиность ни при чем. Дружба вообще не про это. Она про то, можете вы находиться рядом, разговаривать, чтобы не чувствовать между собой никакой дистанции, или нет. Дружба - это сокращение расстояния, которое есть между людьми. Вот что такое дружба, и для меня это одна из самых важных вещей в мире. Мик не любит никому доверять. А я буду тебе доверять, пока ты не доказал, что тебе доверять нельзя. И может быть, это главное, чем мы различаемся. На самом деле я не вижу, как это можно сказать по-другому. Видимо, это все связано с тем, что такое быть Миком Джаггером, и с тем, как он с этим справлялся. Ему никак не отвлечься от того, чтобы все время быть Миком Джаггером.
***
Мику нужно вставать каждое утро с планом нового дня: кому позвонить, что поесть, куда пойти. Я же просто просыпаюсь, благодарю Всевышнего и удостовериваюсь, что все телефоны в доме отключены.
***
Во мне есть какая‑то штука, которая вечно подбивает меня будоражить людей, потому что я знаю: у каждого есть, что будоражить. Бес сидит во мне, но бес сидит и во всех остальных.
Что я получаю от фанатов - это что‑то несусветное, оборжаться: шлют черепа вагонами, причем доброжелатели. Людям нравится такой образ. Они же вообразили меня, создали меня - народ сотворил себе народного героя. Дай им бог здоровья. Я сделаю все, что смогу, лишь бы утолить их жажду. В их мечтах я вытворяю вещи, на которые они сами не способны. Им приходится вкалывать на своем месте, проживать жизнь, работать какими‑нибудь страховыми агентами… А в это время внутри них сидит бушующий Кит Ричардс. И если уж превратился в народного героя, то, считай, все: тебе уже написали роль, и лучше от нее не отклоняться. И я старался как мог. Я же практически жил вне закона, это никакое не преувеличение. И втянулся! Я знал, что меня пасут все, кто только можно и кто нельзя. От меня требовалось одно - покаяться, и все бы у меня было нормально. Но как раз на это я пойти никак не мог.
***
Были такие песни, которые просто ставили нас на колени. До сих пор есть такие: им тридцать пять лет, а я их все никак не доведу до кондиции. Можно сочинить песню, но это не вся история. Сразу возникает вопрос: какой у нее будет звук, какой темп, какая тональность и все ли в нее врубились?
Чтоб добить до конца Tumbling Dice, понадобилось несколько дней. Помню, что убил на это вступление несколько вечеров. Когда слушаешь музыку, всегда можно сказать, сколько сюда вложено расчета, а сколько сымпровизировано. На голой импровизации долго не протянешь. И по сути, вопрос в том, сколько у тебя рассчитано и как сделать, чтоб в песне этого осталось по минимуму. А совсем не наоборот. Ладно, мне все равно нужно укротить эту зверюгу так или эдак.
Но как укротить? Лаской или выдрать как следует? Я тебе дам, блядь, наизнанку выверну, я тебя разгоню вдвое против того, как я тебя придумал! Вот такие заводишь отношения с песнями. Разговариваешь с ними, засранками. Не дергайся, я с тобой еще не закончил, ясно? И прочая такая фигня. Стой, тебе сюда ходить никто не разрешал. Или иногда просишь прощения: ой, ну извини, что так вышло. Нет-нет-нет, не надо было мне это с тобой делать, честное слово. Да уж, с ними не соскучишься. Детки, одно слово.
***
Я люблю Мика, но в его гримерке я не был уже лет 20... Иногда я думаю: "Я потерял друга... Куда он делся?".