Ты не покинута. Часть 2.
Продолжение про Малку отсюда:
https://ykh.dreamwidth.org/123605.html
Как я уже сказала, все мои встречи с Ребе, за исключением первой, когда я пришла на йехидус с моими приёмными родителями, состояли из приветственного кивка или взгляда, который он бросал на меня, спускаясь с последних двух ступеней на тротуар, рядом с которым его ждала машина. Но у меня состоялась одна очень "странная" аудиенция.
Примерно через десять лет после кончины моих приёмных родителей и моего резкого решения удрать как можно дальше, у меня на пороге в моей деревне появился раввин и спросил, еврейка ли я. Я была в шоке. Я думала, никто меня никогда не найдёт. Однако я честно ответила, что я еврейка. Он сказал, что у него есть для меня небольшой пакет с мацой от Ребе. Я спросила его, как он меня нашёл. Он ответил, что Ребе дал ему указание доставить мацу еврейке [единственной?] в этой деревне. Он не дал ни имени, ни адреса. Но хосид есть хосид, он поехал, куда сказано, и, прибыв в деревню, стал спрашивать всех подряд, есть ли тут хоть один еврей. Я никому не говорила в этой деревне, что я еврейка, поэтому ему отвечали, что евреев тут нет. Наконец он встретил несколько людей, которые сказали, что я, может быть, еврейка, потому что я единственная в деревне, кто никогда не ходит в церковь.
Что интересно, соседи всё время приглашали меня пойти с ними в церковь, и социальное давление возрастало, так что я решила в ближайшее воскресенье пойти вместе с ними. Я решила, что ничего страшного тут нет. Я еврейка и еврейкой останусь. Зайти в церковь как на приятельские посиделки или светский приём - ничего религиозного в этом нет, и мою еврейскость не затронет.
До Песаха как раз оставалось не более недели, и как раз в этот момент появился этот раввин.
И тут я серьёзно задумалась. Единственное, как он нашёл меня, и единственным знаком моего еврейства было то, что я не посещаю церковь. А действительно ли я хочу отказаться от этого знака?! Ведь если я стану посещать церковь, я потеряю нечто очень существенное: мою еврейскую идентификацию в этой деревне. Да, это изменит положение очень сильно!
И в тот же момент я твёрдо решила, что сохраню своё еврейство и отличительный знак еврейства и никогда не зайду в церковь.
Это был единственный раз, когда я получила что-либо от Ребе. Он знал, что я нуждалась в этом именно в тот момент, и он посылал мне весточку, что заботится обо мне. И тут было две замечательные вещи. Если бы он попросил своего посланника доставить посылку, назвав меня по имени, я бы не поняла, что он на самом деле хочет мне сказать. Я бы была рада получить от него посылку, но не свяазала бы это с тем, что собралась пойти в церковь. А во-вторых, он позволил мне самой прийти к этому решению, ничего не указывая и не приказывая. Это было моё решение и моя решительность это решение выполнить, а не его. И этому решению я следую до сих пор, спустя десятилетия. This entry was originally posted at https://ykh.dreamwidth.org/124872.html. Please comment there using OpenID.
https://ykh.dreamwidth.org/123605.html
Как я уже сказала, все мои встречи с Ребе, за исключением первой, когда я пришла на йехидус с моими приёмными родителями, состояли из приветственного кивка или взгляда, который он бросал на меня, спускаясь с последних двух ступеней на тротуар, рядом с которым его ждала машина. Но у меня состоялась одна очень "странная" аудиенция.
Примерно через десять лет после кончины моих приёмных родителей и моего резкого решения удрать как можно дальше, у меня на пороге в моей деревне появился раввин и спросил, еврейка ли я. Я была в шоке. Я думала, никто меня никогда не найдёт. Однако я честно ответила, что я еврейка. Он сказал, что у него есть для меня небольшой пакет с мацой от Ребе. Я спросила его, как он меня нашёл. Он ответил, что Ребе дал ему указание доставить мацу еврейке [единственной?] в этой деревне. Он не дал ни имени, ни адреса. Но хосид есть хосид, он поехал, куда сказано, и, прибыв в деревню, стал спрашивать всех подряд, есть ли тут хоть один еврей. Я никому не говорила в этой деревне, что я еврейка, поэтому ему отвечали, что евреев тут нет. Наконец он встретил несколько людей, которые сказали, что я, может быть, еврейка, потому что я единственная в деревне, кто никогда не ходит в церковь.
Что интересно, соседи всё время приглашали меня пойти с ними в церковь, и социальное давление возрастало, так что я решила в ближайшее воскресенье пойти вместе с ними. Я решила, что ничего страшного тут нет. Я еврейка и еврейкой останусь. Зайти в церковь как на приятельские посиделки или светский приём - ничего религиозного в этом нет, и мою еврейскость не затронет.
До Песаха как раз оставалось не более недели, и как раз в этот момент появился этот раввин.
И тут я серьёзно задумалась. Единственное, как он нашёл меня, и единственным знаком моего еврейства было то, что я не посещаю церковь. А действительно ли я хочу отказаться от этого знака?! Ведь если я стану посещать церковь, я потеряю нечто очень существенное: мою еврейскую идентификацию в этой деревне. Да, это изменит положение очень сильно!
И в тот же момент я твёрдо решила, что сохраню своё еврейство и отличительный знак еврейства и никогда не зайду в церковь.
Это был единственный раз, когда я получила что-либо от Ребе. Он знал, что я нуждалась в этом именно в тот момент, и он посылал мне весточку, что заботится обо мне. И тут было две замечательные вещи. Если бы он попросил своего посланника доставить посылку, назвав меня по имени, я бы не поняла, что он на самом деле хочет мне сказать. Я бы была рада получить от него посылку, но не свяазала бы это с тем, что собралась пойти в церковь. А во-вторых, он позволил мне самой прийти к этому решению, ничего не указывая и не приказывая. Это было моё решение и моя решительность это решение выполнить, а не его. И этому решению я следую до сих пор, спустя десятилетия. This entry was originally posted at https://ykh.dreamwidth.org/124872.html. Please comment there using OpenID.