«А вы, Осип Эмильевич, пишете пла-а-хие стихи!». Есенин VS. Мандельштам

Jul 18, 2022 16:29





Продолжая сериал о врагах Есенина рассмотрим сегодня его взаимоотношения с Осипом Мандельштамом ( враги Есенина).

В плане психологическом Мандельштам стоял к Есенину гораздо ближе, чем Пастернак ( КАК ДРАЛИСЬ ПАСТЕРНАК И ЕСЕНИН) и уж тем более Ахматова ( ЗА ЧТО АХМАТОВА НЕ ЛЮБИЛА ЕСЕНИНА). Нервный, импульсивный, самолюбивый, заводящий скандалы на ровном месте Мандельштам тоже славился невоздержанностью ( АВТОР "ДМИТРИЯ ДОНСКОГО", ДРАКА С МАНДЕЛЬШТАМОМ И ПОЩЕЧИНА АЛЕКСЕЮ ТОЛСТОМУ). Именно эта невоздержанность в немалой степени завела его сначала в ссылку, а потом в лагерь. Правда, Осип Эмильевич был на «Вы» с алкоголем, отчего психопатический склад его личности все же не перетек в болезнь.

Если Пастернака и Маяковского Есенин числил во врагах, то к Мандельштаму питал поверхностное дружелюбие, вероятно, считая его в глубине души штукарем, чью поэзию оценит только большой любитель. Этот поэт не представлял для Есенина опасности в погоне за славой.

И все равно порой у него проскальзывало раздражение.





Мандельштам и Есенин познакомились в первый петербургский заезд Сергея, когда с визита к Блоку началась слава крестьянского самородка. 30 марта 1915 года Есенин читал стихи в редакции «Нового журнала для всех» сразу после Мандельштама. Владимир Чернявский свидетельствовал: «Наибольший успех был у Мандельштама, читавшего, высокопарно скандируя, строфы о ритмах Гомера». Читали они вместе и в редакции «Северных записок», и в Тенишевском училище.

Траблы начались когда Мандельштам принялся метать критичные стрелы в имажинизм. Наверняка до Есенина доходили оценки, приведенные в воспоминаниях Надежды Вольпин: «Имажинисты! Образ! Да им лишь бы почуднее накрутить» или «Есенину не о чем говорить. О чем он пишет?! «Я - поэт». Стоит перед зеркалом и любуется - «Я поэт». И чтоб мы все любовались, что он поэт»

Реакция Сергея последовала незамедлительно. Иван Грузинов вспоминал эпизод, относящийся к 1920-му году:

«У открытой двери в комнату правления Союза поэтов Есенин и Осип Мандельштам. Ощетинившийся Есенин, стоя вполуоборот к Мандельштаму:

-Вы плохой поэт! Вы плохо владеете формой! У вас глагольные рифмы!

Мандельштам возражает. Пыжится. Красный от возмущения и негодования».

Идентичны и воспоминания Вольпин, хотя это уже осень 1921. Есенин подошел к Мандельштаму с заявлением: «А вы, Осип Эмильевич, пишете пла-а-хие стихи!».  Вольпин раскрывает и стратегию Есенина, обычно остающуюся за кадром.

«Не позже, как через неделю, с глазу на глаз со мной, в домашней обстановке, Есенин сказал убежденно:

-Если судить по большому счету - чьи стихи действительно прекрасны, так это стихи Мандельштама.

-Зачем же тогда...

И я с укором напоминаю Есенину его давешнюю выходку.

-Ну, то... То было как бы в сшибке поэтических школ».

Сшибка поэтических школ продолжилась, когда на Мандельштама напал Вадим Шершеневич, чей отец приходился троюродным братом отцу Осипа. В фойе Камерного театра имажинист Шершеневич раздразнил Мандельштама до того, что тот отвесил ему пощечину. Дело шло к дуэли, от которой Шершеневич уклонился, но Есенин вызывался быть его секундантом.



В постимажинисткие годы Есенин относился к Мандельштаму ровнее, даже панегрично. Говорил Эмилю Кроткому: «Нас, русских, только трое: я, ты да Мандельштам. Не спорь! Вы русский лучше меня знаете»

Да и жена Мандельштама Надежда, не пропускающая ни одного выпада против мужа, свидетельствует, что слышала от Есенина, что он «этого жида любит»: «Встретили мы его чуть ли не накануне самоубийства, он звал в трактир, и Ося долго каялся, что не пошел».

У Мандельштама была своя версия трагедии Есенина, поэтическая. Он был убежден, что Есенину сломали голос, требуя с него эпик, большую форму, тогда как по складу дарования он лирик. Это суждение не лишено основания, ибо самые кризисные произведения написаны Сергеем в жанре эпичного цикла советских стихов ( ЕСЕНИН И МАСКА СОВЕТСКОГО ПОЭТА).

Не любил Мандельштам и «Персидские мотивы»: «Не его это дело, да и где в Тегеране теперь менялы? Там банки, как и всюду в Европе. А если и есть, то почему меняла выдает рубли взамен местных денег? Надо бы наоборот».

Но было у Осипа любимое стихотворение Есенина, о чем он поведал в «Четвертой прозе»:

«Есть прекрасный русский стих, который я не устану твердить в московские псиные ночи, от которого, как наваждение, рассыпается рогатая нечисть. Угадайте, друзья, этот стих - он полозьями пишет по снегу, он ключом верещит в замке, он морозом стреляет в комнату:

…Не расстреливал несчастных по темницам.

Вот символ веры, вот подлинный канон настоящего писателя, смертельного врага литературы».

Мандельштам стал свидетелем посмертной есенинской славы. Та ширилась, захватывая все больше читателей и Осип Эмильевич терялся, признаваясь: «Вот Есенин, Васильев имели бы на моем месте социальное влияние! Что я? Катенин, Кюхля…»

Время не подтвердило этой его оценки. Тома Есенина и Мандельштама соседствуют на книжных полках.

враги Есенина, Есенин, битва титанов, литература

Previous post Next post
Up