Два старика
В связи с «днем независимости» наблюдаем очередной всплеск интернет-битв "колорадов" и "белоленточников". И снова возникает вопрос: а о чем спорят? И есть ли о чем спорить?
Ведь если вдуматься, в наши дни пресловутое противостояние России и Запада - это не более чем маразматическая склока двух стариков. Нарисуем их портреты.
Первый старик неблагообразен. У него желтые глаза, большинство зубов отсутствует. Кожа ну очень дряблая, впрочем во многих местах ее прикрывает синие татуировки. Они наглядно показывает, что большую часть жизни этот старик провел на нарах. Водочный перегар сохраняется, даже если наш старик долгое время не может наскрести денег на бутылку. Живет он в покосившейся хибаре, у него единственная компания - пес-кабысдох, которого он регулярно колотит.
Глядя на него, сложно представить, что в жизни старого алкоголика было что-то еще, кроме драк с заточкой, отсидок и пьянок, и что его губы, настолько разбитые, что и на губы-то непохожи, изрыгали в течении его жизни что-либо, кроме мата. Но как ни странно… Он писал стихи и картины (иногда прямо на стене карцера, как в фильме «Небеса обетованные»), совершал изобретения и как-то сварганил из сварочного аппарата, употребляемого на зоне для упрощения отбывания трудовой повинности, ядерный реактор (это не моя выдумка, это я в большой статье «Техники и молодежи» в 1990 году прочел). А совсем в ранней юности он, говорят, задолго до появления во вселенной смартфонов и микроскопов подковал очень мелкое ракообразное, живущее в редкой шерсти его шелудивого кабысдоха.
Выглядит первый старик именно как мелкий уголовник, невыгодно смотрясь рядом с бородатым «авторитетом» южного вида, живущим в своем особняке в конце той же улицы. Но мы с удивлением узнаем, что когда-то сам министр внутренних дел лично возглавлял следственную группу, созданную для поимки этого желтоглазика, а сумма, обещанная за его живое или мертвое тело, оказывается, значительно превышала цену особняка южного авторитета со всеми его бассейнами, охотничьими соколами и грудастыми секс-рабынями.
У первого старика были дети и внуки, некоторые из них - такие как некий Ын - чудом дожили до нашего времени и даже на свободе. Впрочем, больше их на кладбище, в психушках и тюрьмах. Уж нет ни Саддамчика, ни Муаммарчика… Даже на могилку к ним не сходишь - далеко и вообще непонятно где. Оставшиеся же в живых если и заходит в хибару, то лишь для того чтобы попросить у старика денег. И он дает, отказываясь даже от законной чекушки - родная кровь ведь не вода.
Эх, старик, старик… Зачем ты так часто вспоминаешь молодые года? Лучше пойди в бесплатную столовую, а потом заверни в баптистский храм. Там можно спокойно уснуть на скамейке (да, там стоят скамейки) под красивые и мелодичные песни - уснуть, возможно, навсегда. Почему же ты кочебряжишься? В бесплатную столовую ты, правда, ходишь, но зачем-то после обеда бьешь там посуду и проклинаешь другого старика, устроившего эту столовую на свои деньги. Нехорошо!..
И к тому же, говоря по совести, драк с заточкой и пьянок с денатуратом было гораздо больше, чем стихов или зрелищных погонь. Не нужно поганить свое прошлое, превращая трагедию в фарс - а ни на что другое ты не способен. Впрочем, как и второй старик...
Он живет, конечно, в другом районе. И выглядит гораздо веселее, приличнее и красившее. Вместо халупы у него роскошный дом со множеством комнат, вместо кабысдоха - холеный сенбернар, ну примерно как в фильме «Бетховен». У сего старца небольшая, но красивая бородка, каждая волосинка на которой тщательно холена и приведена в порядок в дорогом СПА-салоне - так же как и каждая шерстинка Бетховена, только та уже в собачьем СПА-салоне. Кожа у второго старика гладенькая, как у молоденькой тайской девушки, приходящий каждый день делать ему массаж.
Вот восседает он в большой зале, такой молодой телом и душой, среди приехавшей его навестить многочисленных потомков. Из огромных окон на его чуть заметную благородную седину ниспадает солнечный свет. Бог Саваоф, а не человек! Речь он говорит - не как первый старик, выражения типа «ёпта» отсутствует, а все гладко и грамотно. И говорит о вечном - права личности, многоукладность экономики, свобода, демократия. А потомки с уважением внимает. Правда как-то не очень они похожи на папу и деда - среди лиц нет ни одного европейского. Зато костюмы дорогие и носить их дети-внуки умеют: сразу видно - жизнь удалась, как и у их предка. Который явно еще проживет много и много лет. А как не прожить с такой гладкой кожей и чисто вымытой бородой?
Если же мы подробнее изучим жизнь второго старика, то откроются интересные подробности. Попрощавшись, многократно кланяясь и вручив дорогие подарки, наследники наконец разъезжаются. Но едут не по домам, а по своим юристам - выяснять, какая доля в наследстве им достанется и как грамотней оттеснить других претендентов. А самые смелые заехали к организаторов туров с эвтаназией - почему бы не предложить предку привлекательную и романтическую поездку?
Если внимательно вслушаться в гладкие речи, которые говорил второй старик, и сравнить их с опубликованными им же 30 лет назад - выяснилось, что ни единого слова нового там не появилась, что благообразный Саваоф просто твердит, как попугай, заученные фразы. Правда, написал их действительно он сам, но много-много лет назад. А помнит ли он собственно значения этих слов?
Если же мы с помощью южного уголовного авторитета, что живет на одной улице с первым стариком, злодейски проникнем в дом ко второму и вскроем сейф, то с удивлением обнаружим там не наличные деньги (это было бы дикостью в 21-м веке, а второй старик идет в ногу с эпохой), а медицинскую карту. Из которой мы узнаем, что Саваоф не так уж и бессмертен. Да, кожу удалось подтянуть, а почки-средечки - вот сюрприз - хотя и получше, чем у первого старика, но совсем ненамного. Учитывая высокую роль случайности в этом деле, никто не сможет даже примерно предсказать, кто из них первый на очереди в царство мрачного Аида.
Вот так и живут Иван Иваныч с Иваном Никифоровичем, а вернее - Иван Иваныч с Джоном Джонсоном. Первый люто ненавидит второго, о чем твердит каждую минуту на каждом перекрестке. И так же люто завидует, конечно, хотя об этом уже не твердит. Второй относится к первому, естественно, с благодушным презрением - однако иногда вдруг прорывается и самая настоящая ненависть, весьма странная в отношении человека более успешного к менее успешному.
А им бы встретится. Выбрать для этого кафе: не рюмочную-рыгаловку, которую привык посещать первый, и не дорогой ресторан, как привык второй. Нечто среднее. Одеться бы соответственно: первому бы получше, а второму бы похуже. Найти компромисс, в общем. Выпили бы вместе, поболтали бы о прежних временах: бывало ведь даже, что они делали что-то вместе, например боролись с третьим, по счастью до старческих лет не дожившим. Глядишь, и полегчало бы на душе у обоих…
Ведь что в первую очередь общего у этих двоих? Известно что общего у всех стариков: оба умрут. Скоро. И насовсем. Человечество стремится к бессмертию, но пока ведь не достигло его.
А кто придет им на смену? Уж конечно не арабы, индусы или чернокожие. Те увы так и останутся внизу лестницы. Придут китаеподобные народы. Для которых наша старческая авраамистическая цивилизация, ее понятия о том что каждый человек - это целая вселенная, что он способен дерзостно бросать вызов богу или дьяволу - смешны. Богов и дьяволов кстати тоже не существует, есть лишь огромная вселенская машина, с которой китайские механики работать умеют, не сомневайтесь. А как хорошо представитель дальневосточных народов умеют быть винтиками этой машины! С удовольствием, причем. Кстати, речь не обязательно о китайцах по телу - возникнет много китайцев по духу. И бессмертия новая цивилизация добьется, уж непременно. Говорят, Лао Цзы 25 веков назад уже почти добился - мелочь какая-то помешала. Теперь не помешает.
Вот такая грустная история двух старцев... Ладно, не хочу грустить, пойду изучу еще какую-нибудь технологию, авось на этот раз удастся стать оператором при какой-нибудь машине. Вернее, сделать так, чтобы какая-нибудь машина стала оператором меня.
А вот на митинг не пойду - ни на какую сторону. Времени нет. Учится надо.
А желающие побрюзжать старческой слюной пусть ходят.
Ведь если вдуматься, в наши дни пресловутое противостояние России и Запада - это не более чем маразматическая склока двух стариков. Нарисуем их портреты.
Первый старик неблагообразен. У него желтые глаза, большинство зубов отсутствует. Кожа ну очень дряблая, впрочем во многих местах ее прикрывает синие татуировки. Они наглядно показывает, что большую часть жизни этот старик провел на нарах. Водочный перегар сохраняется, даже если наш старик долгое время не может наскрести денег на бутылку. Живет он в покосившейся хибаре, у него единственная компания - пес-кабысдох, которого он регулярно колотит.
Глядя на него, сложно представить, что в жизни старого алкоголика было что-то еще, кроме драк с заточкой, отсидок и пьянок, и что его губы, настолько разбитые, что и на губы-то непохожи, изрыгали в течении его жизни что-либо, кроме мата. Но как ни странно… Он писал стихи и картины (иногда прямо на стене карцера, как в фильме «Небеса обетованные»), совершал изобретения и как-то сварганил из сварочного аппарата, употребляемого на зоне для упрощения отбывания трудовой повинности, ядерный реактор (это не моя выдумка, это я в большой статье «Техники и молодежи» в 1990 году прочел). А совсем в ранней юности он, говорят, задолго до появления во вселенной смартфонов и микроскопов подковал очень мелкое ракообразное, живущее в редкой шерсти его шелудивого кабысдоха.
Выглядит первый старик именно как мелкий уголовник, невыгодно смотрясь рядом с бородатым «авторитетом» южного вида, живущим в своем особняке в конце той же улицы. Но мы с удивлением узнаем, что когда-то сам министр внутренних дел лично возглавлял следственную группу, созданную для поимки этого желтоглазика, а сумма, обещанная за его живое или мертвое тело, оказывается, значительно превышала цену особняка южного авторитета со всеми его бассейнами, охотничьими соколами и грудастыми секс-рабынями.
У первого старика были дети и внуки, некоторые из них - такие как некий Ын - чудом дожили до нашего времени и даже на свободе. Впрочем, больше их на кладбище, в психушках и тюрьмах. Уж нет ни Саддамчика, ни Муаммарчика… Даже на могилку к ним не сходишь - далеко и вообще непонятно где. Оставшиеся же в живых если и заходит в хибару, то лишь для того чтобы попросить у старика денег. И он дает, отказываясь даже от законной чекушки - родная кровь ведь не вода.
Эх, старик, старик… Зачем ты так часто вспоминаешь молодые года? Лучше пойди в бесплатную столовую, а потом заверни в баптистский храм. Там можно спокойно уснуть на скамейке (да, там стоят скамейки) под красивые и мелодичные песни - уснуть, возможно, навсегда. Почему же ты кочебряжишься? В бесплатную столовую ты, правда, ходишь, но зачем-то после обеда бьешь там посуду и проклинаешь другого старика, устроившего эту столовую на свои деньги. Нехорошо!..
И к тому же, говоря по совести, драк с заточкой и пьянок с денатуратом было гораздо больше, чем стихов или зрелищных погонь. Не нужно поганить свое прошлое, превращая трагедию в фарс - а ни на что другое ты не способен. Впрочем, как и второй старик...
Он живет, конечно, в другом районе. И выглядит гораздо веселее, приличнее и красившее. Вместо халупы у него роскошный дом со множеством комнат, вместо кабысдоха - холеный сенбернар, ну примерно как в фильме «Бетховен». У сего старца небольшая, но красивая бородка, каждая волосинка на которой тщательно холена и приведена в порядок в дорогом СПА-салоне - так же как и каждая шерстинка Бетховена, только та уже в собачьем СПА-салоне. Кожа у второго старика гладенькая, как у молоденькой тайской девушки, приходящий каждый день делать ему массаж.
Вот восседает он в большой зале, такой молодой телом и душой, среди приехавшей его навестить многочисленных потомков. Из огромных окон на его чуть заметную благородную седину ниспадает солнечный свет. Бог Саваоф, а не человек! Речь он говорит - не как первый старик, выражения типа «ёпта» отсутствует, а все гладко и грамотно. И говорит о вечном - права личности, многоукладность экономики, свобода, демократия. А потомки с уважением внимает. Правда как-то не очень они похожи на папу и деда - среди лиц нет ни одного европейского. Зато костюмы дорогие и носить их дети-внуки умеют: сразу видно - жизнь удалась, как и у их предка. Который явно еще проживет много и много лет. А как не прожить с такой гладкой кожей и чисто вымытой бородой?
Если же мы подробнее изучим жизнь второго старика, то откроются интересные подробности. Попрощавшись, многократно кланяясь и вручив дорогие подарки, наследники наконец разъезжаются. Но едут не по домам, а по своим юристам - выяснять, какая доля в наследстве им достанется и как грамотней оттеснить других претендентов. А самые смелые заехали к организаторов туров с эвтаназией - почему бы не предложить предку привлекательную и романтическую поездку?
Если внимательно вслушаться в гладкие речи, которые говорил второй старик, и сравнить их с опубликованными им же 30 лет назад - выяснилось, что ни единого слова нового там не появилась, что благообразный Саваоф просто твердит, как попугай, заученные фразы. Правда, написал их действительно он сам, но много-много лет назад. А помнит ли он собственно значения этих слов?
Если же мы с помощью южного уголовного авторитета, что живет на одной улице с первым стариком, злодейски проникнем в дом ко второму и вскроем сейф, то с удивлением обнаружим там не наличные деньги (это было бы дикостью в 21-м веке, а второй старик идет в ногу с эпохой), а медицинскую карту. Из которой мы узнаем, что Саваоф не так уж и бессмертен. Да, кожу удалось подтянуть, а почки-средечки - вот сюрприз - хотя и получше, чем у первого старика, но совсем ненамного. Учитывая высокую роль случайности в этом деле, никто не сможет даже примерно предсказать, кто из них первый на очереди в царство мрачного Аида.
Вот так и живут Иван Иваныч с Иваном Никифоровичем, а вернее - Иван Иваныч с Джоном Джонсоном. Первый люто ненавидит второго, о чем твердит каждую минуту на каждом перекрестке. И так же люто завидует, конечно, хотя об этом уже не твердит. Второй относится к первому, естественно, с благодушным презрением - однако иногда вдруг прорывается и самая настоящая ненависть, весьма странная в отношении человека более успешного к менее успешному.
А им бы встретится. Выбрать для этого кафе: не рюмочную-рыгаловку, которую привык посещать первый, и не дорогой ресторан, как привык второй. Нечто среднее. Одеться бы соответственно: первому бы получше, а второму бы похуже. Найти компромисс, в общем. Выпили бы вместе, поболтали бы о прежних временах: бывало ведь даже, что они делали что-то вместе, например боролись с третьим, по счастью до старческих лет не дожившим. Глядишь, и полегчало бы на душе у обоих…
Ведь что в первую очередь общего у этих двоих? Известно что общего у всех стариков: оба умрут. Скоро. И насовсем. Человечество стремится к бессмертию, но пока ведь не достигло его.
А кто придет им на смену? Уж конечно не арабы, индусы или чернокожие. Те увы так и останутся внизу лестницы. Придут китаеподобные народы. Для которых наша старческая авраамистическая цивилизация, ее понятия о том что каждый человек - это целая вселенная, что он способен дерзостно бросать вызов богу или дьяволу - смешны. Богов и дьяволов кстати тоже не существует, есть лишь огромная вселенская машина, с которой китайские механики работать умеют, не сомневайтесь. А как хорошо представитель дальневосточных народов умеют быть винтиками этой машины! С удовольствием, причем. Кстати, речь не обязательно о китайцах по телу - возникнет много китайцев по духу. И бессмертия новая цивилизация добьется, уж непременно. Говорят, Лао Цзы 25 веков назад уже почти добился - мелочь какая-то помешала. Теперь не помешает.
Вот такая грустная история двух старцев... Ладно, не хочу грустить, пойду изучу еще какую-нибудь технологию, авось на этот раз удастся стать оператором при какой-нибудь машине. Вернее, сделать так, чтобы какая-нибудь машина стала оператором меня.
А вот на митинг не пойду - ни на какую сторону. Времени нет. Учится надо.
А желающие побрюзжать старческой слюной пусть ходят.