Геранёны и Гайтюнишки. В поисках средневековой романтики
Совсем недалеко от границы с современной Литвой расположены два интересных места: некогда достославные поселения, а ныне скромные белорусские деревни Геранёны и Гайтюнишки. В окрестностях первой разворачивалась драматическая история любви короля Жигимонта Августа и Барбары Радзивилл, а во второй отлично сохранилось старинное сооружение, в полной мере отвечающее популярному девизу «Мой дом - моя крепость».
Архивные старопечатные акты свидетельствуют, что в 1396 году виленский староста, воевода Войтех Монивид получил от великого князя Витовта Геранёны Старые или как их еще называли “деревянные” (соответствовали современной деревне Субботники) с прилегающими поселками. Название, вероятнее всего, происходит от литовского слова «gеrаі», что в переводе означает «хорошо», либо от белорусского слова «горан», которым именовалась нижняя часть кузнечной печи для обжига керамических изделий.
Позднее Геранёны перешли под патронаж брата Витовта, Жигимонта (Сигизмунда) І Кейстутовича, который, в свою очередь, подарил данное имение представителю древнего магнатского рода Гаштольдов. И вот, на переломе XV и XVI столетий, один из влиятельнейших «олигархов» того времени, Альбрехт Гаштольд инициировал возведение в Геранёнах могущественной средневековой фортеции.
Причины постройки замка объяснялись не только его важным стратегическим месторасположением на перекрестках удобных путей между Троками (ныне - Тракай) и Новогрудком, Лидой, Гольшанами и Кревом, но и желанием магната получить графский титул, который мог быть ему пожалован лишь при условии наличия каменного замка (мечта осуществилась в 1529 году).
Руины Геранёнского замка на гравюре Напалеона Орды
Согласно проекту, Геранёнский замок должен был совмещать в себе как новейшие достижения европейского оборонного зодчества, так и местные архитектурные традиции. При планировании комплекса был выбран прогрессивный бастионный тип замка, гарантировавший эффективную защиту от артиллерии неприятеля.
По углам замка размещались четыре высоких цилиндрических башни-рондели диаметром по восемь метров каждая. Их готическая возвышенность подчёркивалась шатровыми завершениями из красной черепицы. Стены, толщиной до 1,4 метра, были сложены из природного камня и облицованы кирпичом.
В целом, квадратное в плане сооружение размером 27 х 27 метров, стоявшее на более чем метровом фундаменте из огромных валунов, имело два пояса обороны. Первая линия укреплений проходила по внешнему периметру и включала в себя ров глубиной в 4 метра и шириной до 15 метров, а также огромный насыпной вал высотой более 10 метров и шириной также до 15 метров, имевший общую протяжённость в 700 метров. Кроме того, вокруг замкового холма был выкопан ещё один глубокий ров шириной не менее 20 метров, весной и осенью заполнявшийся водой.
Руины замка в Геранёнах
Кстати, над замковым рвом до сих пор возвышается старинное культовое сооружение. Первоначально это была каплица в стиле раннего барокко, впоследствии перестроенная в костел, названный в честь Святого Николая. Существует предположение, что своды костела скрывают некие важные секреты Гаштольдов, однако вход в усыпальницу основательно закрыт.
Сам же Геранёнский замок долгое время славился во всем Великом Княжестве Литовском. Гаштольды владели им до 1542 г., потом он перешел к королю Жигимонту I, а от него - к Жигимонту Августу. Во второй половине XVI столетия в Геранёнах произошло несколько съездов шляхты Польши и Литвы с целью достигнуть договоренности относительно кандидатуры на “должность” короля польского и великого князя литовского.
А осенью 1543 года 24-летний великий князь Жигимонт Август, покинув свою резиденцию в Вильне, отправился осматривать соседние владения своих вассалов. Кроме довольно скучного разбора жалоб и взаимных претензий местных магнатов и шляхты, молодой государь собирался хорошо поразвлечься на организованных в его честь многочисленных охотах и балах.
Одним из официальных дел, которое был обязан решить Жигимонт Август во время своей поездки, был вопрос об огромном наследстве угасшего магнатского рода Гаштольдов. Последний представитель этого рода по мужской линии трокский воевода Станислав Гаштольд умер в декабре 1542 года, так и не оставив наследника.
Геранёны. Фрагмент замковой стены
Согласно тогдашним законам, имущество рода в этом случае переходило великому князю, который и должен был решить его дальнейшую судьбу. В Геранёнах на тот момент жила вдова Гаштольда, 21-летняя Барбара из славного рода Радзивиллов (её отцом был киевский воевода, виленский каштелян, великий гетман литовский Юрий Радзивилл). Художники оставили множество портретов высокой золотоволосой красавицы с бездонными глазами, нежной кожей и грациозной фигурой. Барбаре Радзивилл также были присущи тонкое чувство юмора, острый ум и прекрасное образование.
Надо сказать, что великий князь был знаком с четой Гаштольдов, но на пышных балах в Вильне он поначалу не обратил на Барбару особого внимания. И только прибыв в Геранёны, Жигимонт Август был сражён наповал роковой красавицей, которую некоторые из современников именовали не иначе как второй Еленой Троянской. Если верить тогдашним завистникам Барбары, она отнюдь не отличалась пуританским нравом и лишь за 10 месяцев своего вдовства сменила 38 фаворитов, среди которых, кстати, были не только окрестные шляхтичи, но и крестьяне, конюхи и даже монах местного монастыря.
Барбара Радзивилл
Совместные поездки на охоту и прочие увеселения настолько сблизили Жигимонта с прекрасной вдовой, что даже после отъезда государя из Геранён они виделись практически регулярно. Барбара Радзивилл переехала к своей матери в Вильно.
Геранёнская резиденция оказалась на время заброшена, а отношения с Жигимонтом Августом получили бурное продолжение. Хотя князь был женат, но его страдавшая эпилепсией супруга Елизавета Австрийская не шла ни в какое сравнение с юной и пылкой Барбарой.
Поэтому сразу после смерти жены в 1545 году их отношения стали носить практически открытый характер, и через два года, несмотря на протесты знати и матери князя, они поженились. В 1548 году умер отец Жигимонта, и великий князь добавил к своим титулам ещё и польскую корону. Но польская и белорусско-литовская аристократия не собиралась мириться с влиянием на молодого короля со стороны Радзивиллов и их сторонников. Оппозицию Барбаре возглавила сама королева-мать Бона Сфорца. Как считают многие историки, именно с её “помощью” в 1551 году Барбара внезапно угасла на глазах, отравленная сильным ядом. Вместе с тем ряд обстоятельств указывает на то, что причиной смерти могло стать и онкологическое заболевание.
Сходя с ума от горя и тоски по любимой, король обратился к алхимикам с просьбой вызвать ее душу. За такое деликатное поручение взялись реально существовавшие чернокнижники Твардовский и Мнишек. Короля привели в полутемный зал, уставленный зеркалами, на одном из которых была во весь рост выгравирована Барбара в белой одежде.
Явление Барбары Радзивилл
Ему даже хотели привязать руки к подлокотникам, чтобы он нечаянно не коснулся привидения, но тот отказался и дал слово, что будет вести себя спокойно. Однако когда призрак Барбары появился, Жигимонт всё же не сдержался и кинулся вперед с криком «Басенька моя!». Раздался взрыв, по комнате пошел резкий запах, а призрак растворился в темноте…
С тех пор душа Барбары обречена вечно скитаться между двух миров. Впрочем, для места обитания привидение избрало не Геранёнский, а Несвижский замок - родовое гнездо Радзивиллов. Появляется дух всегда только в черном одеянии в знак траура по своей загубленной жизни и любви. Считается, что таким образом он предупреждает людей об опасностях - войнах или пожарах.
При новом короле Речи Посполитой Стефане Батории замок в Геранёнах перешёл в собственность белорусского магнатского рода Сапег. Именно при них внутри замчища, на месте старого деревянного жилого корпуса был выстроен двухэтажный каменный дворец с черепичной крышей.
Согласно более поздним описаниям, он имел 12 широких оконных проёмов, выходивших в замковый двор. На первом этаже располагались хозяйственные помещения, на втором - большой парадный зал и несколько жилых комнат. Кроме того, для ускорения экономического развития данной местности ей в середине XVIII века королём Августом III было предоставлено Магдебургское право на самоуправление.
Геранёнский герб - пронзённое мечом сердце на зелёном фоне - был выбран не случайно и напоминал о великих событиях прошлого (в том числе и о «любви века», как называли современники и потомки захватывающий роман Жигимонта Августа и Барбары Радзивилл).
Портрет Барбары Радзивилл
Однако даже после этих преобразований Геранёны не вполне соответствовали значительно возросшим потребностям белорусской аристократии, которая предпочитала жить уже не за мощными валами и стенами, а в просторных и уютных дворцово-парковых комплексах.
При таком подходе замок стал рассматриваться как второстепенный транзитный пункт пребывания, и как следствие этого - часто менял хозяев, постепенно приходя в упадок. Но даже сегодня оставшиеся фрагменты каменных стен Геранёнского замка, костёл, оборонительный ров и старые деревья образуют интереснейший историко-архитектурный ансамбль и производят неизгладимое впечатление на каждого, кто прибывает сюда впервые.
Чуть севернее, всего в двух километрах от белорусско-литовской границы, находится деревня Гайтюнишки, известная по письменным источникам с XVI века. Местное поселение, располагавшее жилыми домами, конюшнями, постройками хозяйственного назначения и огородами принадлежало роду Римшей. Затем в Гайтюнишках обосновался голландский эмигрант Пётр Нонхарт, который укрывался от религиозных гонений на славящихся веротерпимостью белорусских землях.
Ведь еще в 1563 году правовое равенство протестантов с католиками и православными утвердил тогдашний местный аналог парламента, и эта норма была закреплена в Третьем Статуте Великого Княжества Литовского в 1588 году.
Нонхарт был одарённым инженером-архитектором, курировавшим ключевые вопросы зодчества в Вильно. Мало того, что голландец являлся толковым организатором, он был еще и весьма педантичным человеком. Сохранился отчет об использовании средств на строительство, в котором до мелочей расписаны все статьи доходов и расходов. Четко прослеживается и позиция руководителя - за более опасные и трудоемкие работы он платил весьма щедро, при этом обмануть себя на мелочах не позволял.
Замок в Гайтюнишках на рисунке Наполеона Орды
В общем, за талант и оригинальный подход к реконструкции Виленского замка его даже назвали «королевским будовничим». А в Гайтюнишках Пётр Нонхарт при помощи форсификатора Ван Дадена спроектировал собственную резиденцию в виде замка, который не только выполнял функции жилого дома, но и надёжно охранял от вторжения незваных гостей.
Этот единственный сохранившийся в Беларуси дом-крепость, возведенный в 1613 году, издалека напоминает сказочный замок: белоснежный, окруженный величественными соснами и дубами, фланкированный четырьмя башнями с небольшими бойницами по углам, с флюгером на центральной башне, фамильным гербом над входом, сводчатым крыльцом…
Под крепостью располагались подвалы, где для автономного водоснабжения был сделан колодец. На первом этаже размещался небольшой гарнизон солдат, а на втором и третьем этажах встроенной башни, имеющей отдельную лестницу, проживал сам владелец с семьей. По внешнему и внутреннему пространственному решению сооружение следовало традициям строительства усадебных домов в ВКЛ и Речи Посполитой XIV-XVI веков. Вместе с тем, угловые эркеры, «суровость» экстерьера и отсутствие декора вполне соответствуют нидерландским правилам домостроения.
Гайтюнишки
Несмотря на свои небольшие размеры (15 х 34 м), по архитектуре он ни в чем не уступает классическому замку и относится к постройкам оборонительного типа. Толщина стен в угловых башнях достигает 1,5 метра. Ранее дом окружали наполненный водой ров и вал, немного дальше - система искусственных прудов с плотинами. В настоящее время ров зарос мхом и старыми деревьями. Кое-где можно усмотреть отдельные элементы укреплений в виде остатков былого обводнения.
Вообще, в эпоху Средневековья ров и широкие водоемы считались неотъемлемой частью фортификационных работ. Они не позволяли подвезти на близкое расстояние к крепости осадные пушки противника для прицельного огня и затрудняли подход войска врага непосредственно к стенам крепости. Возможно, благодаря столь грамотно продуманной обороне Гайтюнишский дом-крепость в начале XVIII века, во время Северной войны, успешно выдержал осаду союзников Петра I, саксонцев, пытавшихся выбить оттуда оборонявшихся шведов Карла ХІІ.
Со временем дом-крепость потерял оборонительное назначение и использовался только под хозяйственные нужды, а вот внешний вид изменился мало. Он по сей день представляет собой симметричное прямоугольное двухэтажное строение. Углы здания оформлены в виде круглых башен, накрытых шатрами. При входе возвышается центральная трехъярусная башня-ризолит. Фасады лишены украшений, а декоративное обрамление имеет лишь центральный вход (рустовка дверного проема и две лепные консоли по обе стороны от входа).
Замок в Гайтюнишках, 1914 год
Помимо основного здания - «каменицы мурованой с покоями верхними, нижними, столовой избой, пивницами», в имении Норхарта находились еще и другие здания. Справа от постройки стоял сохранившийся до сих пор «домик новозбудованный», состоявший из сеней, «избы белой», двух комор и пекарни. Слева от дома имелась кухня и броварня. Вокруг «каменицы» рос фруктовый сад, рядом - два небольших огорода.
Все деревья в саду огораживались деревянными резными заборчиками. На реке Жижма, что протекает неподалеку, стояла корчма, а на плотине одного из прудов - мельница. Поблизости располагались конюшни. Действовали кузница, маслосыродельня, было развито ткацкое производство.
В 1633 году Пётр Нонхарт умер. Исполняя его последнюю волю, дочь Сюзанна отдала приказ построить близ замка евангелическую часовню-кирху в стиле барокко. Данная усыпальница выделялась компактностью, развитой алтарной частью, толстыми стенами и мощными контрфорсами на фасаде, придававшими зданию аскетизм и монументальность оборонного сооружения. Сейчас она почти полностью разрушена, ее скрывают высокие заросли, а в весенне-осенний период окружает вода.
После Нонхартов «крепость в миниатюре» перешла к магнатам Хрептовичам, а затем к писарю и художнику Яну Шрёттеру, который разрисовал стены покоев картинами, изображавшими сцены охоты. К сожалению, они не сохранились, ведь за несколько столетий произошло многое, да и замок периодически менял хозяев. Одно время в Гайтюнишках даже жила семья возлюбленной Адама Мицкевича Марии Верещаки, в гости к которой заезжал поэт по пути из Вильно.
После Ворой Мировой войны в помещении функционировала школа механизаторов, а в 1956 году тут расположилась и действует до сих пор… республиканская психиатрическая лечебница. Конечно, для такого уникального сооружения можно было бы найти и более адекватное применение. Тем не менее, факт обустройства медицинского учреждения в былом поместье Норхартов застраховал его от потенциального разрушения и запустения.
Дом-крепость в Гайтюнишках
А в 2000 году в замке был проведен капитальный ремонт: покрашены фасады, заменены окна, переделана крыша. Кстати, специалистами тогда было зафиксировано: уровень повереждения конструкций составляет всего около 30 %. И это за четыреста лет! Вот что значит - строили на совесть!
Чтобы попасть вовнутрь, вовсе не обязательно иметь проблемы с психикой, достаточно оформить заявку на экскурсию у главврача, которая еще и охотно поделится с туристами местной легендой о призраке в башне. В будущем замок в Гайтюнишках мог бы стать доходным отелем.
Тем более что практика дома гостиничного типа здешним стенам уже знакома - в период, когда имение находилось в распоряжении лютеранской церкви, служители культа успешно сдавали его в аренду разным семьям из числа белорусской знати.
Автор: Ирина Шумская, «Историческая правда»