Пограничье: О магических пространствах
После разговора с irinatag об «аномальных» (в другое время / место / состояние «проваливающих») пространствах подумалось вот что:
Я ведь до сих пор воспринимаю пространства, окружавшие меня с раннего детства, как магические, заряженные особой, глубокой и тёмной экзистенциальной силой. До сих пор кажется - да просто физически чувствуется, что будучи там, этой силой можно зарядиться, стать намного больше самой себя. Они - огромное, развёрнутое предисловие ко мне, намного превосходящее и сам предваряемый ими текст, и всё, что в этом тексте может быть сказано.
Если смысл - это вписанность в миропорядок (а он и это тоже), то почувствовать, что жизнь осмысленна, можно очень просто: оказавшись в местах, совпавших с младенчеством. (Кроме Красных домов с их магическим по сию минуту близнечеством, у меня таков ещё отрезок Ярославской дороги от вокзала до Челюскинской и окрестности станции. - Красное и Зелёное, Горячее и Холодное, Светлое и Тёмное, Сухое и Влажное, Высокое и Глубокое: два первопринципа бытия.)
Легко понять, что это не имеет отношения ни к «красоте», ни к «удобству», ни вообще к степени «правильности» устройства жизни в этих местах.
Во всех местах, которые за пределами этих пространств, бытие кажется заведомо более легковесным. Хоть чуточку - но всегда. В нём нет этого жутковатого, вниз тянущего внутреннего магнита, который здесь есть всегда.
И грань между бытием и небытием здесь всегда тоньше, чем где бы то ни было. Здесь всё вылеплено из - ещё недифференцированной - первоматерии бытия, и «материал всё время чувствуется». А частички небытия к нему, конечно, примешаны в большом количестве.
Уж наверное потому, что именно эти пространства всеми собой, как гулко и вразнобой гудящими голосами, вызывали меня из небытия. Эти голоса я слышу и до сих пор. И именно поэтому места детства имеют отношение и к самому небытию: они - пограничье, они были той областью, которую я некогда, жизнь назад, пересекала, переходя из небытия в бытие, из тени в свет.
А вообще Москва вся изъедена норами времени. У меня есть места, где я «проваливаюсь» в 30-е, например, годы - когда ещё не только меня, но и моих родителей не было на свете, а я в них проваливаюсь как в чувственную реальность. Есть места, утягивающие в 50-е, 60-е, 70-е; есть те, что засасывают в чужие жизни, и уж подавно много таких, которые отправляют в мои собственные другие возрасты. Москва - магический город.
Когда у меня ещё были литературные амбиции, мне даже хотелось об этом написать. Но увы! - у меня нет литературного дара.
Я ведь до сих пор воспринимаю пространства, окружавшие меня с раннего детства, как магические, заряженные особой, глубокой и тёмной экзистенциальной силой. До сих пор кажется - да просто физически чувствуется, что будучи там, этой силой можно зарядиться, стать намного больше самой себя. Они - огромное, развёрнутое предисловие ко мне, намного превосходящее и сам предваряемый ими текст, и всё, что в этом тексте может быть сказано.
Если смысл - это вписанность в миропорядок (а он и это тоже), то почувствовать, что жизнь осмысленна, можно очень просто: оказавшись в местах, совпавших с младенчеством. (Кроме Красных домов с их магическим по сию минуту близнечеством, у меня таков ещё отрезок Ярославской дороги от вокзала до Челюскинской и окрестности станции. - Красное и Зелёное, Горячее и Холодное, Светлое и Тёмное, Сухое и Влажное, Высокое и Глубокое: два первопринципа бытия.)
Легко понять, что это не имеет отношения ни к «красоте», ни к «удобству», ни вообще к степени «правильности» устройства жизни в этих местах.
Во всех местах, которые за пределами этих пространств, бытие кажется заведомо более легковесным. Хоть чуточку - но всегда. В нём нет этого жутковатого, вниз тянущего внутреннего магнита, который здесь есть всегда.
И грань между бытием и небытием здесь всегда тоньше, чем где бы то ни было. Здесь всё вылеплено из - ещё недифференцированной - первоматерии бытия, и «материал всё время чувствуется». А частички небытия к нему, конечно, примешаны в большом количестве.
Уж наверное потому, что именно эти пространства всеми собой, как гулко и вразнобой гудящими голосами, вызывали меня из небытия. Эти голоса я слышу и до сих пор. И именно поэтому места детства имеют отношение и к самому небытию: они - пограничье, они были той областью, которую я некогда, жизнь назад, пересекала, переходя из небытия в бытие, из тени в свет.
А вообще Москва вся изъедена норами времени. У меня есть места, где я «проваливаюсь» в 30-е, например, годы - когда ещё не только меня, но и моих родителей не было на свете, а я в них проваливаюсь как в чувственную реальность. Есть места, утягивающие в 50-е, 60-е, 70-е; есть те, что засасывают в чужие жизни, и уж подавно много таких, которые отправляют в мои собственные другие возрасты. Москва - магический город.
Когда у меня ещё были литературные амбиции, мне даже хотелось об этом написать. Но увы! - у меня нет литературного дара.