«21.08.91. Первые перемены. Книгопродавцы-лотошники, создававшие своеобразный кричащий, тесный, плотный уют - убрались с улиц. Во всяком случае, вокруг нашего метро их не было. На Кропоткинской тоже.
Вчера, по-моему, вечером не горели фонари на улицах. Не светились, кажется, и красные огоньки на Университете.
Военный комендант Москвы вчера с 23-х часов ввёл комендантский час. Сегодня же на работе говорили, что министр обороны России комендантский час отменил.
Первая кровь. Где-то в районе Смоленской, у подземного перехода. Вроде бы двое или трое, при нападении на танки. Л. говорит, Российское радио передавало подробно.
У Верховного Совета на Пресне ещё вчера раздавали бутылки с зажигательной смесью, учили, как ими пользоваться. Народ там разделили на сотни, каждая с сотником во главе; ответственные за каждый квадратный метр. Будет страшное кровавое месиво.
22.08.91. Вчерашним же вечером всё кончилось. Толпы ликуют, кричат «ура» Ельцину и российскому флагу. О, Господи.
Хочется ощупывать предметы, убеждаясь в их реальности, - гладить их, просить у них прощения. Грустный, пронзительный, единственный мир. Кроткие вещи доверчиво идут к нам в руки, не помня зла, прося защиты.»