О символическом наследстве
Озверев от работы и от вербального - в тоске по невербальности и пространствам - врылась в любимом ЖЖ-сообществе russiantowns в фотографии русского Севера, - вот, например: Тотьма - http://af1461.livejournal.com/134657.html , Кологрив - http://af1461.livejournal.com/78223.html , http://community.livejournal.com/russiantowns/1157015.html#cutid1 , http://community.livejournal.com/russiantowns/1157249.html#cutid1 , http://community.livejournal.com/russiantowns/1161691.html#cutid1 , Шарья - http://af1461.livejournal.com/88892.html, Николо-Полома -http://af1461.livejournal.com/78223.html.
Я сама себе удивляюсь, насколько это всё моё, «родное», как говорит uve в одном из тэгов своего журнала, насколько в это хочется вживаться и всматриваться. Не потому, что «красиво», - совсем не из нужного лексикона слово, - какое там красиво: грязь, разруха, бедность, медленность, тишина, вечная осень, снулая пасмурность, сумерки, даже когда весна и солнце, - какое-то горькое и знобкое сиротство в бытии, жизнь в полудрёме, почти без сновидений даже. И тем не менее во всём этом есть некое болезненно-точное попадание: всё, что сказано косным (да притом тончайшим и древним) языком этих пространств - сказано и про меня. Мне должно быть за это стыдно, больно и трудно. Я должна этим перемучиться. Но у моего умиротворения и спокойствия - тоже это лицо. Во всём этом есть просто что-то очень универсальное для меня. Мнится, основа бытия - именно моего - она какая-то вот такая. Осыпающиеся листья этой вечной осени падают прямо мне на голову.
Никакого генетического отношения ко мне русский Север не имеет. Здесь дело, должно быть, в культурном коде, в символическом наследстве, которое обязывает ничуть не меньше, чем наследство, так сказать, предметное и кровное (да и те, как подумаешь, символичны ничуть не меньше).
UPD Пойду-ка я отправлю в список интересов - трудные города.
Я сама себе удивляюсь, насколько это всё моё, «родное», как говорит uve в одном из тэгов своего журнала, насколько в это хочется вживаться и всматриваться. Не потому, что «красиво», - совсем не из нужного лексикона слово, - какое там красиво: грязь, разруха, бедность, медленность, тишина, вечная осень, снулая пасмурность, сумерки, даже когда весна и солнце, - какое-то горькое и знобкое сиротство в бытии, жизнь в полудрёме, почти без сновидений даже. И тем не менее во всём этом есть некое болезненно-точное попадание: всё, что сказано косным (да притом тончайшим и древним) языком этих пространств - сказано и про меня. Мне должно быть за это стыдно, больно и трудно. Я должна этим перемучиться. Но у моего умиротворения и спокойствия - тоже это лицо. Во всём этом есть просто что-то очень универсальное для меня. Мнится, основа бытия - именно моего - она какая-то вот такая. Осыпающиеся листья этой вечной осени падают прямо мне на голову.
Никакого генетического отношения ко мне русский Север не имеет. Здесь дело, должно быть, в культурном коде, в символическом наследстве, которое обязывает ничуть не меньше, чем наследство, так сказать, предметное и кровное (да и те, как подумаешь, символичны ничуть не меньше).
UPD Пойду-ка я отправлю в список интересов - трудные города.