Когда не вернуть
Подумалось на ходу:
Жизнь нарабатывает себе подтексты. И это - количество и качество подтекста - может быть, основной «определитель» характера жизни. Основное её содержание, мнится - именно там; внешнее - только повод и сырьё для внутреннего; всякий текст становится по-настоящему текстом, во всей полноте значений, когда обращается в подтекст.
У этого, разумеется, есть и временной аспект: всякое событие, всякий жизненный этап - об этом мы недавно обменивались репликами с alexjourba - тогда по-настоящему становится самим собой, когда проходит - когда становится прошлым: и, значит, поддаётся, во-первых, целостному обозрению, во-вторых, сколь угодно внимательной и неспешной рефлексии - насыщению значениями и их пересмотру, уточнению. История его как раз тогда и начинается, когда его уже не вернуть.
Жизнь нарабатывает себе подтексты. И это - количество и качество подтекста - может быть, основной «определитель» характера жизни. Основное её содержание, мнится - именно там; внешнее - только повод и сырьё для внутреннего; всякий текст становится по-настоящему текстом, во всей полноте значений, когда обращается в подтекст.
У этого, разумеется, есть и временной аспект: всякое событие, всякий жизненный этап - об этом мы недавно обменивались репликами с alexjourba - тогда по-настоящему становится самим собой, когда проходит - когда становится прошлым: и, значит, поддаётся, во-первых, целостному обозрению, во-вторых, сколь угодно внимательной и неспешной рефлексии - насыщению значениями и их пересмотру, уточнению. История его как раз тогда и начинается, когда его уже не вернуть.