Азбука Бытия. «Л».
Старый добрый флешмоб (прекрасное, между прочим, средство для внутренней самоактуализации, - а я, совсем одичавши, долго-долго этим не занималась - ну и зря!), из которого некогда вырос (да не очень-то разросся) мой ЖЖ-проект «Азбука бытия». Суть: 10 слов на одну букву и смыслы / ассоциации, связанные с ними. topoliushka выдала мне букву «Л». Оказывается, такой у меня и не было. Ну, тем лучше!
1. Л - свеже-зеленый, солнечно-влажный, прозрачный звук, звук цвета только что распустившихся листьев в утреннем солнце.
2. ЛЕВ - а это мой зодиакальный знак, с которым я себя вообще не слишком ассоциирую, даже при том, что не умею воспринимать астрологические построения хоть сколько-нибудь всерьёз и с доверием. Кажется, ещё ни одно из гороскопических описаний Льва не было похоже на меня. Если ориентироваться на типовые описания, я себе кажусь скорее Весами.
3. ЛЕНИНГРАД - один из аспектов (совершенно, думаю, неустранимых) моего любимого города Санкт-Петербурга, для меня - самый первый (а потому всего сильнее и запомнившийся), поскольку именно под этим именем город встретился со мной в первый раз в июле 1977 года, в мои почти-двенадцать. Имя это ни с каким Лениным у меня, диссидентского ребёнка, не связывалось, а немедленно обросло собственными ассоциациями: оно было хрупким, бледно-зелёным, болезненным, как бы немного пластмассовым, вторичным - и недопустимо смирным. «Ленинград» - версия-лайт Города, упрощённая, слишком светлая, не учитывающая его темнот. Город просил более мощного имени. Став Санкт-Петербургом, - получив тяжёлое, золотисто-коричневое, роскошно-избыточное, надменное и твёрдое имя из сырого камня - он несомненно пришёл в большее согласие с собственным естеством.
4. ЛЕРМОНТОВ - поэтический кумир моего позднего детства (13-14 лет). Помнила наизусть и цитировала кусками, в незыблемой уверенности, что это всё «про меня». На пятнадцатом году его сменила в этой роли неминуемая для начитанных русских девочек определённого темперамента Марина Ивановна. Не перечитывала я его с 1987 года: с последних вступительных экзаменов в Историко-Архивный. Даже не помню сейчас, насколько другим было тогда моё впечатление от него в сравнении с поздне-детским. А сейчас возвращаться к нему не хочется.
5. ЛЕНЬ - я не стану утверждать, что это один из моих ведущих «недостатков» (хотя именно под её влиянием я сейчас пишу ЭТО, а не делаю ту работу, которую давно должна и за несделанность которой знобяще-стыдно уже не первую неделю). Фигушки: это мой модус восприятия мира, один из вполне себе основных. Осложняя мне отношения с самой собой и с работой (что в некотором роде иногда одно и то же), она заставляет меня задумываться и находить всякие неочевидные аспекты в существовании.
6. ЛЕТАТЬ - на самолётах - ужасно боюсь (одна мысль о высоте, об отрыве от земли запускает неконтролируемый панический ужас), но во сне почему-то занимаюсь этим постоянно - и совершенно не страшно, на какую бы высоту (вплоть до самой уже иссиня-чёрной, космической) ни подняться. Напротив - одно из самых уверенных и счастливых «сонных» состояний.
7. ЛЕТО - совсем не моё время года и состояние мира. Лето - плоское, крикливое, оно насильственно экстравертирует человека, выталкивает его на собственную поверхность. Милее всего оно мне тогда, когда начинает кончаться (а начинает оно, по моему чувству, это делать как раз в мой день рождения: он для меня всегда был и Праздником начала конца лета) и когда, наконец, к самому концу наливается щемящей предсентябрьской сладостью, приобретает вкус разлуки и потери - прежде чем распахнуть перед нами освобождающую осень.
8. ЛИТВА - моя первая почти-заграница в отрочестве: зимний серо-коричневый Вильнюс январских каникул 1981 года (Грузия, виденная в детстве со стороны её абхазского черноморского побережья, не прочувствовалась как «другая» страна, хотя бы потому, что вокруг все говорили по-русски, да и душевная оптика была совсем детская. А вот в Литве говорили - ещё и по-литовски. И уже одно это производило впечатление непроницаемого для меня чужого мира.), Каунас с Чюрлёнисом, которого я впервые разглядела именно там (в детстве я боялась огромных репродукций с его картин, живших у нас дома - мне почему-то думалось, что это «про смерть», впрочем, мне тогда о многом так думалось) и который совершенно завладел моим воображением на долгие годы - до сего времени. Мы, два девятых класса московской школы, ездили туда на несколько каникулярных дней, и мне до сих пор жалко, что очень мало успела увидеть, и до сих пор хочется туда вернуться. Осталось чувство, что это - несомненно мой тип пространства‚ с внятными мне интонациями, мне адресованный к проживанию. Когда-нибудь - вернусь обязательно.
9. ЛОМАТЬ - принципиально не мой тип действия, сопротивляюсь ему, сколько могу, но чем дольше сопротивляюсь, тем радикальнее (и внешне - неожиданнее) оказываются ломки, которые я сама себе (и окрестным обстоятельствам) устраиваю.
10. ЛУЧ - Вспоминая свою уже почти прошедшую к тому времени жизнь, Юрий Олеша (по-моему - он) написал: «Я всегда был на кончике луча». Я тоже так чувствую.
11. Бонус. ЛЫТДЫБР :-) - это то, чего я почти не пишу ни в одном из видов дневников, ну и зря, потому что повышает чувствительность к ежедневно происходящему и придаёт (в чём не сомневаюсь!) каждодневно пережитому ещё дополнительную капельку смысла.
1. Л - свеже-зеленый, солнечно-влажный, прозрачный звук, звук цвета только что распустившихся листьев в утреннем солнце.
2. ЛЕВ - а это мой зодиакальный знак, с которым я себя вообще не слишком ассоциирую, даже при том, что не умею воспринимать астрологические построения хоть сколько-нибудь всерьёз и с доверием. Кажется, ещё ни одно из гороскопических описаний Льва не было похоже на меня. Если ориентироваться на типовые описания, я себе кажусь скорее Весами.
3. ЛЕНИНГРАД - один из аспектов (совершенно, думаю, неустранимых) моего любимого города Санкт-Петербурга, для меня - самый первый (а потому всего сильнее и запомнившийся), поскольку именно под этим именем город встретился со мной в первый раз в июле 1977 года, в мои почти-двенадцать. Имя это ни с каким Лениным у меня, диссидентского ребёнка, не связывалось, а немедленно обросло собственными ассоциациями: оно было хрупким, бледно-зелёным, болезненным, как бы немного пластмассовым, вторичным - и недопустимо смирным. «Ленинград» - версия-лайт Города, упрощённая, слишком светлая, не учитывающая его темнот. Город просил более мощного имени. Став Санкт-Петербургом, - получив тяжёлое, золотисто-коричневое, роскошно-избыточное, надменное и твёрдое имя из сырого камня - он несомненно пришёл в большее согласие с собственным естеством.
4. ЛЕРМОНТОВ - поэтический кумир моего позднего детства (13-14 лет). Помнила наизусть и цитировала кусками, в незыблемой уверенности, что это всё «про меня». На пятнадцатом году его сменила в этой роли неминуемая для начитанных русских девочек определённого темперамента Марина Ивановна. Не перечитывала я его с 1987 года: с последних вступительных экзаменов в Историко-Архивный. Даже не помню сейчас, насколько другим было тогда моё впечатление от него в сравнении с поздне-детским. А сейчас возвращаться к нему не хочется.
5. ЛЕНЬ - я не стану утверждать, что это один из моих ведущих «недостатков» (хотя именно под её влиянием я сейчас пишу ЭТО, а не делаю ту работу, которую давно должна и за несделанность которой знобяще-стыдно уже не первую неделю). Фигушки: это мой модус восприятия мира, один из вполне себе основных. Осложняя мне отношения с самой собой и с работой (что в некотором роде иногда одно и то же), она заставляет меня задумываться и находить всякие неочевидные аспекты в существовании.
6. ЛЕТАТЬ - на самолётах - ужасно боюсь (одна мысль о высоте, об отрыве от земли запускает неконтролируемый панический ужас), но во сне почему-то занимаюсь этим постоянно - и совершенно не страшно, на какую бы высоту (вплоть до самой уже иссиня-чёрной, космической) ни подняться. Напротив - одно из самых уверенных и счастливых «сонных» состояний.
7. ЛЕТО - совсем не моё время года и состояние мира. Лето - плоское, крикливое, оно насильственно экстравертирует человека, выталкивает его на собственную поверхность. Милее всего оно мне тогда, когда начинает кончаться (а начинает оно, по моему чувству, это делать как раз в мой день рождения: он для меня всегда был и Праздником начала конца лета) и когда, наконец, к самому концу наливается щемящей предсентябрьской сладостью, приобретает вкус разлуки и потери - прежде чем распахнуть перед нами освобождающую осень.
8. ЛИТВА - моя первая почти-заграница в отрочестве: зимний серо-коричневый Вильнюс январских каникул 1981 года (Грузия, виденная в детстве со стороны её абхазского черноморского побережья, не прочувствовалась как «другая» страна, хотя бы потому, что вокруг все говорили по-русски, да и душевная оптика была совсем детская. А вот в Литве говорили - ещё и по-литовски. И уже одно это производило впечатление непроницаемого для меня чужого мира.), Каунас с Чюрлёнисом, которого я впервые разглядела именно там (в детстве я боялась огромных репродукций с его картин, живших у нас дома - мне почему-то думалось, что это «про смерть», впрочем, мне тогда о многом так думалось) и который совершенно завладел моим воображением на долгие годы - до сего времени. Мы, два девятых класса московской школы, ездили туда на несколько каникулярных дней, и мне до сих пор жалко, что очень мало успела увидеть, и до сих пор хочется туда вернуться. Осталось чувство, что это - несомненно мой тип пространства‚ с внятными мне интонациями, мне адресованный к проживанию. Когда-нибудь - вернусь обязательно.
9. ЛОМАТЬ - принципиально не мой тип действия, сопротивляюсь ему, сколько могу, но чем дольше сопротивляюсь, тем радикальнее (и внешне - неожиданнее) оказываются ломки, которые я сама себе (и окрестным обстоятельствам) устраиваю.
10. ЛУЧ - Вспоминая свою уже почти прошедшую к тому времени жизнь, Юрий Олеша (по-моему - он) написал: «Я всегда был на кончике луча». Я тоже так чувствую.
11. Бонус. ЛЫТДЫБР :-) - это то, чего я почти не пишу ни в одном из видов дневников, ну и зря, потому что повышает чувствительность к ежедневно происходящему и придаёт (в чём не сомневаюсь!) каждодневно пережитому ещё дополнительную капельку смысла.