Простимся же с апрелем небольшими (но, право, сочными) трудофф плодами!
Книги апреля // https://literaturno.com/overview/knigi-aprelya-doktor-garin-i-devochka-robot/
[О книге: Анаит Григорян. Осьминог. Эксмо: Inspiria, 2021]
Ольга Балла, литературный критик:
- «Японский» роман Анаит Григорян, собственно, может быть назван японским и без всяких кавычек. И не только потому, что действие его целиком разворачивается в японской провинции - настолько глухой, что, как говорит автор, «многие японцы до сих пор не подозревают» о том, что эти места вообще существуют. Важно, что для авторского взгляда жизнь на маленьком рыбацком острове Химакадзима - описанная подробно и, как можно понять, с основательным знанием дела - не экзотична. Она, скорее, рутинная, фоновая, - и не затем ли нужен в романе единственный русский персонаж (не главный, как может сначала показаться; кто там на самом деле главный - прояснится лишь к концу), чтобы хоть как-то эту жизнь экзотизировать, то есть - сделать видимой и ощутимой? (То, что он русский - в сущности, вполне случайно и ни на чем всерьез не сказывается; с тем же успехом Арэкусандору-сан мог бы быть и американцем, за которого его упорно принимают местные жители. Тут просто важна вынесенная вовне точка зрения - да и то не всегда: время от времени этот персонаж пропадает со сцены, уходит в подпочвенные воды повествования.)
Самое интересное в «Осьминоге» - совсем не густой и плотный местный колорит. Куда важнее то, что этот роман - попытка решительного выхода за пределы русского литературного сознания, русских культурных условностей, присвоения и проживания изнутри японского видения мира, японского чувства жизни и смерти. Небольшой осторожный спойлер: да, это именно о них, об их взаимопроникновении, об их общих источниках и о таинственных силах, пронизывающих существование - о природе которых возможно только догадываться.
[О книге: Анаит Григорян. Осьминог. Эксмо: Inspiria, 2021]
Ольга Балла, литературный критик:
- «Японский» роман Анаит Григорян, собственно, может быть назван японским и без всяких кавычек. И не только потому, что действие его целиком разворачивается в японской провинции - настолько глухой, что, как говорит автор, «многие японцы до сих пор не подозревают» о том, что эти места вообще существуют. Важно, что для авторского взгляда жизнь на маленьком рыбацком острове Химакадзима - описанная подробно и, как можно понять, с основательным знанием дела - не экзотична. Она, скорее, рутинная, фоновая, - и не затем ли нужен в романе единственный русский персонаж (не главный, как может сначала показаться; кто там на самом деле главный - прояснится лишь к концу), чтобы хоть как-то эту жизнь экзотизировать, то есть - сделать видимой и ощутимой? (То, что он русский - в сущности, вполне случайно и ни на чем всерьез не сказывается; с тем же успехом Арэкусандору-сан мог бы быть и американцем, за которого его упорно принимают местные жители. Тут просто важна вынесенная вовне точка зрения - да и то не всегда: время от времени этот персонаж пропадает со сцены, уходит в подпочвенные воды повествования.)
Самое интересное в «Осьминоге» - совсем не густой и плотный местный колорит. Куда важнее то, что этот роман - попытка решительного выхода за пределы русского литературного сознания, русских культурных условностей, присвоения и проживания изнутри японского видения мира, японского чувства жизни и смерти. Небольшой осторожный спойлер: да, это именно о них, об их взаимопроникновении, об их общих источниках и о таинственных силах, пронизывающих существование - о природе которых возможно только догадываться.