А что же сказал библиофаг,
когда его спросили, как он проводит время в самоизоляции?
(дело было в рамках опроса "Время карантина: культурный взрыв или культурная пауза?" в журнале "Знамя" № 6/2020 = http://znamlit.ru/publication.php?id=7635)
Вопросы были, собственно, такие:
"Во время вынужденного пребывания в онлайн-режиме и самоизоляции многие редакции отказались от «бумажной» версии своих изданий, театры - от репетиций и спектаклей, остановились киносъемки, галереи прервали договоренности о новых проектах. Остановились типографии, печатающие новые книги и выпуски журналов, в том числе толстых. Телеканал «Культура» прекратил ежедневные выпуски новостей.
Редакция «Знамени» обратилась к представителям разных областей культуры - кино и театра, музеев и галерей, издательств и журналов с вопросами:
1. Смогли ли культурные институции в этот трудный для жизни общества период «перестроиться», обрести новые форматы в своей работе и новые формы контакта с аудиторией? Если да - то какие?
2. Ваш личный опыт творчества в условиях самоизоляции.
3. Изменит ли этот период вынужденного существования дальнейшую культурную жизнь? Угрожает ли «живой» культуре привычка к тотальному онлайну или способствует ее технологическому прогрессу?"
И сказала она:
(Ольга Балла, журналист, книжный обозреватель)
(1) К тому моменту, когда я это пишу - ночь на 11 апреля, - прошло слишком мало времени для такой радикальной вещи, как перестройка культурных институций, - но новые формы, вне всяких сомнений, активно осваиваются, и не сомневаюсь, что их эффективность еще будет проявлена и осмыслена. Прежде всего у интеллектуальных мероприятий - каких бы то ни было, от семинаров и лекций до, например, поэтических чтений - появился новый для многих инструмент (я, например, до карантина о нем и не слыхивала) - Zoom, позволяющий присутствовать на них даже живущим на иных континентах. Издательства и электронные библиотеки открыли бесплатный доступ к книгам, в интернете можно найти (по всей вероятности, они были там примерно всегда, но теперь на это стали обращать внимание) интернет-версии спектаклей, концертов, лекций, музейных экспозиций, не говоря уже о фильмах. Этого настолько в избытке, что при одном взгляде на список доступного становится очевидным: охватить все в целом - задача совершенно безнадежная, и выжить в таком избытке можно исключительно ценой жесткой аскезы - отбора самого существенного и концентрации на нем. В старом добром Фейсбуке я вижу - хотя у меня не очень много времени, чтобы за этим следить, - ссылки на разные формы персональной культурной интернет-активности вроде чтения поэтами своих стихов, скажем, на YouTube. Вообще, у меня такое впечатление, что люди так испугались возможного недостатка в нашем нынешнем затворе впечатлений вообще и культурных в частности, сенсорного и смыслового голода, что принялись эти впечатления усердно вырабатывать и жадно накапливать. Я бы сказала так: наша культура в этой ситуации, может быть, впервые отдала себе отчет - или получила возможность дать его себе - в исключительном многообразии своих возможностей. Так что с новыми форматами все очень даже хорошо, справиться бы еще.
(2) Ну, творчеством я не занимаюсь, я занимаюсь поденной работой - и возможность делать ее всю у одного-единственного компьютера, не перемещаясь между разными редакциями и разными компьютерами, не тратя времени на это перемещение (и нервов на вечное неуспевание и опаздывание - это, на самом деле, сжигает большие объемы душевных сил, так что в эмоциональном отношении жить стало существенно легче) - большое счастье. Когда бы не постоянная фоновая тревога, связанная с нынешним бедствием, лучшего и желать было бы нельзя. С рождения ненавижу жизнь по расписанию, заданному извне, крайне плохо умею все, с нею связанное, и вот, наконец, - кажется, впервые в жизни! - я оказалась от нее свободной. Каждый день передо мной как чистый лист, который можно расчерчивать по своему усмотрению (моментально понимаешь, что расчерчивать надо обязательно, и на очень жесткие клетки, иначе расползешься во все стороны и ничего не успеешь; но можно подобрать себе клетки оптимального размера). Я делю так: в каждом дне есть «главное дело», которому отводится основное время - по принципу «от забора до обеда»: начинаешь и делаешь, пока не закончишь. Обычно это написание какого-нибудь крупного текста. В промежутках между его фрагментами (если предыдущий фрагмент закончен) я себе разрешаю смотреть почту и сообщения в мессенджерах. В случае срочности дела я себе этого не разрешаю. Затем в порядке релаксации - редактирование (это всегда проще писания своего) и подготовка к верстке материалов очередного номера журнала. Затем в порядке релаксации еще большей - чтение обязательного. Затем чтение необязательного.
Поскольку работа не разбросана по нескольким компьютерам, а вся представлена перед носом рядоположенными ярлыками на мониторе единственного, - возможностей забыть и запутаться (и связанных с этим неминуемых стыда и вины) стало на порядок меньше. Это просто не передать какое счастье. Ушла (пусть на время - но это неоценимый опыт) одна из самых сильных тревог моей жизни.
Конечно, это отбрасывает свою тень, и вот какую: в жизни стало существенно меньше необязательного. Обыкновенно оно почти все приходилось на перемещение по пространствам: дорогу к метро - поездку в метро - дорогу от метро. И это не об отдыхе (отчасти и о нем тоже, но он тут не главное) - это именно что о выработке смысла: надфункционального, так сказать. В этих зазорах между обязательным - не настолько долгое, чтобы разболтаться, - можно было чувствовать себя свободной от функций, человеком-вообще и всласть думать и чувствовать о том, что не связано с текущими заданиями.
(3) Я думаю, что - если прежняя жизнь хоть сколько-то сможет потом продолжаться - радикальные изменения в культурной жизни онлайн-опыт вряд ли вызовет (не так уж он будет длителен, даже если займет, положим, пару лет, чего я не исключаю), но новые черты ей придаст и вложит в ее руку новые инструменты. Живой культуре, думаю я, он никак не угрожает потому, что и онлайн она тоже живая: ее же все равно делают люди, а не механизмы, которые только посредничают. Причем посредничают таким образом, что расширяют чувственность человека.
(дело было в рамках опроса "Время карантина: культурный взрыв или культурная пауза?" в журнале "Знамя" № 6/2020 = http://znamlit.ru/publication.php?id=7635)
Вопросы были, собственно, такие:
"Во время вынужденного пребывания в онлайн-режиме и самоизоляции многие редакции отказались от «бумажной» версии своих изданий, театры - от репетиций и спектаклей, остановились киносъемки, галереи прервали договоренности о новых проектах. Остановились типографии, печатающие новые книги и выпуски журналов, в том числе толстых. Телеканал «Культура» прекратил ежедневные выпуски новостей.
Редакция «Знамени» обратилась к представителям разных областей культуры - кино и театра, музеев и галерей, издательств и журналов с вопросами:
1. Смогли ли культурные институции в этот трудный для жизни общества период «перестроиться», обрести новые форматы в своей работе и новые формы контакта с аудиторией? Если да - то какие?
2. Ваш личный опыт творчества в условиях самоизоляции.
3. Изменит ли этот период вынужденного существования дальнейшую культурную жизнь? Угрожает ли «живой» культуре привычка к тотальному онлайну или способствует ее технологическому прогрессу?"
И сказала она:
(Ольга Балла, журналист, книжный обозреватель)
(1) К тому моменту, когда я это пишу - ночь на 11 апреля, - прошло слишком мало времени для такой радикальной вещи, как перестройка культурных институций, - но новые формы, вне всяких сомнений, активно осваиваются, и не сомневаюсь, что их эффективность еще будет проявлена и осмыслена. Прежде всего у интеллектуальных мероприятий - каких бы то ни было, от семинаров и лекций до, например, поэтических чтений - появился новый для многих инструмент (я, например, до карантина о нем и не слыхивала) - Zoom, позволяющий присутствовать на них даже живущим на иных континентах. Издательства и электронные библиотеки открыли бесплатный доступ к книгам, в интернете можно найти (по всей вероятности, они были там примерно всегда, но теперь на это стали обращать внимание) интернет-версии спектаклей, концертов, лекций, музейных экспозиций, не говоря уже о фильмах. Этого настолько в избытке, что при одном взгляде на список доступного становится очевидным: охватить все в целом - задача совершенно безнадежная, и выжить в таком избытке можно исключительно ценой жесткой аскезы - отбора самого существенного и концентрации на нем. В старом добром Фейсбуке я вижу - хотя у меня не очень много времени, чтобы за этим следить, - ссылки на разные формы персональной культурной интернет-активности вроде чтения поэтами своих стихов, скажем, на YouTube. Вообще, у меня такое впечатление, что люди так испугались возможного недостатка в нашем нынешнем затворе впечатлений вообще и культурных в частности, сенсорного и смыслового голода, что принялись эти впечатления усердно вырабатывать и жадно накапливать. Я бы сказала так: наша культура в этой ситуации, может быть, впервые отдала себе отчет - или получила возможность дать его себе - в исключительном многообразии своих возможностей. Так что с новыми форматами все очень даже хорошо, справиться бы еще.
(2) Ну, творчеством я не занимаюсь, я занимаюсь поденной работой - и возможность делать ее всю у одного-единственного компьютера, не перемещаясь между разными редакциями и разными компьютерами, не тратя времени на это перемещение (и нервов на вечное неуспевание и опаздывание - это, на самом деле, сжигает большие объемы душевных сил, так что в эмоциональном отношении жить стало существенно легче) - большое счастье. Когда бы не постоянная фоновая тревога, связанная с нынешним бедствием, лучшего и желать было бы нельзя. С рождения ненавижу жизнь по расписанию, заданному извне, крайне плохо умею все, с нею связанное, и вот, наконец, - кажется, впервые в жизни! - я оказалась от нее свободной. Каждый день передо мной как чистый лист, который можно расчерчивать по своему усмотрению (моментально понимаешь, что расчерчивать надо обязательно, и на очень жесткие клетки, иначе расползешься во все стороны и ничего не успеешь; но можно подобрать себе клетки оптимального размера). Я делю так: в каждом дне есть «главное дело», которому отводится основное время - по принципу «от забора до обеда»: начинаешь и делаешь, пока не закончишь. Обычно это написание какого-нибудь крупного текста. В промежутках между его фрагментами (если предыдущий фрагмент закончен) я себе разрешаю смотреть почту и сообщения в мессенджерах. В случае срочности дела я себе этого не разрешаю. Затем в порядке релаксации - редактирование (это всегда проще писания своего) и подготовка к верстке материалов очередного номера журнала. Затем в порядке релаксации еще большей - чтение обязательного. Затем чтение необязательного.
Поскольку работа не разбросана по нескольким компьютерам, а вся представлена перед носом рядоположенными ярлыками на мониторе единственного, - возможностей забыть и запутаться (и связанных с этим неминуемых стыда и вины) стало на порядок меньше. Это просто не передать какое счастье. Ушла (пусть на время - но это неоценимый опыт) одна из самых сильных тревог моей жизни.
Конечно, это отбрасывает свою тень, и вот какую: в жизни стало существенно меньше необязательного. Обыкновенно оно почти все приходилось на перемещение по пространствам: дорогу к метро - поездку в метро - дорогу от метро. И это не об отдыхе (отчасти и о нем тоже, но он тут не главное) - это именно что о выработке смысла: надфункционального, так сказать. В этих зазорах между обязательным - не настолько долгое, чтобы разболтаться, - можно было чувствовать себя свободной от функций, человеком-вообще и всласть думать и чувствовать о том, что не связано с текущими заданиями.
(3) Я думаю, что - если прежняя жизнь хоть сколько-то сможет потом продолжаться - радикальные изменения в культурной жизни онлайн-опыт вряд ли вызовет (не так уж он будет длителен, даже если займет, положим, пару лет, чего я не исключаю), но новые черты ей придаст и вложит в ее руку новые инструменты. Живой культуре, думаю я, он никак не угрожает потому, что и онлайн она тоже живая: ее же все равно делают люди, а не механизмы, которые только посредничают. Причем посредничают таким образом, что расширяют чувственность человека.