Часть и целое
Совершенно же понятно, что включаясь в какую бы то ни было одну из деятельностей мира, отправляясь по какой бы то ни было из его соблазняющих и будоражащих воображение дорог, мы обрекаем себя на частичность и ограниченность, - а сидя дома, вдалеке от всех вовлечённостей кроме разве умозрительных, имеем неслыханную роскошь видеть внутренним зрением мир в целом - не нарушенный, не потревоженный нашим участием.
В этом воздержании от несовершенной, вовлечённой, участвующей жизни есть что-то от посмертия. Так души смотрят с высоты на ими брошенное.
Но ох как хочется путей мира со всеми их ограничениями и ограниченностями. Помимо совершенно насущного телесного воссоединения с Москвой, телесного разговора с ней, - отчаянно хочу в Петербург (как безусловное подтверждение основ существования) и - особенно, отдельно - в давным-давно - лет двадцать пять (Господи, неужели!?) не виданные Царское Село и Павловск (о котором недаром Олег Юрьев говорил, что там, именно там, в этой области осязаемых архетипов, можно нечувствительно проскользнуть на тот свет и выйти на - почти не отличимую по видимости от лицевой стороны - тайную изнанку мира), - ради того, чтобы просто воспринимать их ещё раз, снова и снова, делать их формой своей жизни. Ходить там медленно и долго. И в Выборг. И в Кронштадт.
У всех этих мест - холодный, высокий, вертикальный, - далёкий воздух молодости. Но не за ним только. Просто ради них самих.
Екатерина Погожева. Царское Село
В этом воздержании от несовершенной, вовлечённой, участвующей жизни есть что-то от посмертия. Так души смотрят с высоты на ими брошенное.
Но ох как хочется путей мира со всеми их ограничениями и ограниченностями. Помимо совершенно насущного телесного воссоединения с Москвой, телесного разговора с ней, - отчаянно хочу в Петербург (как безусловное подтверждение основ существования) и - особенно, отдельно - в давным-давно - лет двадцать пять (Господи, неужели!?) не виданные Царское Село и Павловск (о котором недаром Олег Юрьев говорил, что там, именно там, в этой области осязаемых архетипов, можно нечувствительно проскользнуть на тот свет и выйти на - почти не отличимую по видимости от лицевой стороны - тайную изнанку мира), - ради того, чтобы просто воспринимать их ещё раз, снова и снова, делать их формой своей жизни. Ходить там медленно и долго. И в Выборг. И в Кронштадт.
У всех этих мест - холодный, высокий, вертикальный, - далёкий воздух молодости. Но не за ним только. Просто ради них самих.
Екатерина Погожева. Царское Село