оказавшись спрошен о книге десятилетия в рамках вот такого разговора:
Гуманитарные итоги 2010-2020. Книга десятилетия. Часть I //Textura. - 07.05.2020.
http://textura.club/kniga-desyatiletiya-chast-i/,
причём вопросы были заданы следующие:
1. Какую книгу (одну: в прозе, поэзии, нон-фикшн, российскую или переводную) Вы бы назвали «книгой прошедшего десятилетия» (2010 - 2020)? Чем она для Вас важна в личностном смысле - и чем в литературном?
2. Расскажите, пожалуйста, об истории Вашего знакомства с этой книгой.
3. Как Вы думаете, имеет ли смысл в контексте кризиса культурного перепроизводства, который уже стал общим местом, говорить об «общезначимости» в связи с конкретной книгой? Что Вы вкладываете в понятие «общезначимость», если признаёте его в принципе?
Ольга БАЛЛА-ГЕРТМАН, литературный критик, эссеист, редактор журналов «Знание - Сила» и «Знамя»:
МИХАИЛ ЭПШТЕЙН. «ПРОЕКТИВНЫЙ СЛОВАРЬ ГУМАНИТАРНЫХ НАУК»
1. После долгой, сложной и упорной борьбы за звание на книгу десятилетия - а на него было много претендентов - победила в конце концов книга Михаила Эпштейна «Проективный словарь гуманитарных наук», вышедшая в «Новом литературном обозрении» в 2017 году. (С ней всерьёз соперничала, например, большая книга интервью Ольги Седаковой «Вещество человечности»… но тссс: сказано - об одной книге, значит, об одной. - Впрочем, собственный топ-лист книг десятилетия надо будет тоже составить).
Эпштейновский словарь может претендовать на роль книги книг совершенно уверенно, потому что - и это уже сразу о её значимости в литературном, в культурном смысле - (а) объемлет всю сферу гуманитарной мысли (а также гуманитарного чувства, гуманитарного воображения и гуманитарных практик) в целом, включая те её стороны, что имеют возникнуть в будущем, те, что имеют шанс возникнуть, и те, что не возникнут никогда; (б) систематизирует не столько существующее и ставшее (хотя и его тоже), но возможное, становящееся; не только нащупывает точки предполагаемого роста, но и - что совсем редко, кажется, кроме Эпштейна, такого никто не делает - рассматривает, как эти точки устроены. Пожалуй, это было одним из самых захватывающих моих чтений минувшего десятилетия - а может быть, и самым.
И тут уже о личной значимости: эта книга мила мне едва ли не прежде прочего эстетически, стилистически (мне вообще очень нравится стиль мышления Эпштейна): она осуществлена одновременно в области логики и в области воображения; она одновременно серьёзна и точна - и играет с миром (демонстрируя тем самым, что эти мнимые противоположности нисколько не противоположны друг другу). Чтение этого словаря одновременно будоражит ум и приводит его в порядок (чаще всего на такое способна поэзия. Скажу ничуть не парадоксальное: эта книга работает как хорошая поэзия - и даже, может быть, представляет собою её разновидность. Кстати, подобно поэзии, эту книгу можно и нужно перечитывать - причём с любого места, этим словари вообще хороши). Я её чувствую в себе встроенным оптическим прибором.
И тут снова о культурном смысле: поскольку я точно не представляю собой ничего уникального, верю, что плодотворное, тонизирующее, стимулирующее, упорядочивающее и растящее воздействие этот текст текстов оказывает не только на меня.
2. История моего знакомства с нею проста: поскольку я вообще стараюсь читать и продумывать всё, что пишет Эпштейн, я купила её в «Фаланстере» и немедленно, уже на ходу, идя к метро по Тверской, начала читать (и да, разумеется, тут же проехала свою остановку в метро, зачитавшись). Теперь она живёт у моего письменного стола на стеллаже за спиной, где обитают книги либо те, что вовлечены в текущую работу, либо те, к которым всё время обращаешься.
3. Я совсем не верю в «общезначимость». Даже Библия и Гомер (например; первое «общезначимое», что пришло в голову) не могут, увы, ею похвастаться, поскольку есть и культуры, и отдельные люди, сердцу и уму которых они не говорят ничего. Я скорее говорила бы о значимости - любых текстов - для ограниченных групп, причём эти группы могут быть как сколь угодно большого (но никогда не совпадающего со всем человечеством), так и сколь угодно малого размера (в этом последнем случае человек может не совпадать даже с самим собой).