О смыслах страха - продолжение
А ещё подумала об оправдании страха, о котором было у меня несколько споров и разговоров вот здесь: http://yettergjart.livejournal.com/187317.html . Страх ведь - форма переживания ценности жизни и включается, чтобы оберегать наши (главное, что не только наши) границы, чтобы удержать нас от разрушительных действий. Он - не только следствие нашего малодушия и препятствие к радостному и гармоничному слиянию с мировым целым, как доказывал мне один симпатичный собеседник. Существует же страх стыда, страх позора, страх погубить что-нибудь хрупкое и ценное. Его не в каждом случае надо преодолевать. Его надо выслушивать (не факт, что слушаться. - но выслушивать обязательно) и выстраивать с ним правильные отношения. Не свысока: на равных, непременно на равных. Поскольку он - голос (и) более существенных вещей, чем наша трусость.
Кстати вычитала сегодня - совсем не того ища, но тем вернее:
Кьеркегор: «Страх - это возможность свободы, только такой страх абсолютно воспитывает силой веры, поскольку он пожирает все конечное и обнаруживает всю его обманчивость. Ни один Великий инквизитор не имел под рукой столь ужасных пыток, какие имеет страх, и ни один шпион не умеет столь искусно нападать на подозреваемого как раз в то мгновение, когда тот слабее всего, не умеет столь прельстительно раскладывать ловушки, в которые тот должен попасться, как это умеет страх; и ни один проницательный судья не понимает, как нужно допрашивать обвиняемого - допрашивать его, как это делает страх, который никогда не отпускает обвиняемого - ни в развлечениях, ни в шуме повседневности, ни в труде, ни днем, ни ночью».
Кстати вычитала сегодня - совсем не того ища, но тем вернее:
Кьеркегор: «Страх - это возможность свободы, только такой страх абсолютно воспитывает силой веры, поскольку он пожирает все конечное и обнаруживает всю его обманчивость. Ни один Великий инквизитор не имел под рукой столь ужасных пыток, какие имеет страх, и ни один шпион не умеет столь искусно нападать на подозреваемого как раз в то мгновение, когда тот слабее всего, не умеет столь прельстительно раскладывать ловушки, в которые тот должен попасться, как это умеет страх; и ни один проницательный судья не понимает, как нужно допрашивать обвиняемого - допрашивать его, как это делает страх, который никогда не отпускает обвиняемого - ни в развлечениях, ни в шуме повседневности, ни в труде, ни днем, ни ночью».