К самопрояснению: о нас пишут
Проговорю-ка я тот очередной удивительный факт, что о нас пишут. (Очередной неожиданный по своему устройству и содержанию взгляд со стороны, - никогда доселе, до книжечки, не приходилось мне быть предметом такого количества разных восприятий, ни одно из которых не совпадает с моим собственным.) - А пишет о нас с книжечкою Валерия Пустовая во второй части опроса "Лиterraтуры" о литературных итогах 2016-го (Лера вообще умнейший человек и замечательный критик, она из тех, кем хотела бы быть я сама [Господь же, как всегда, терпеливо хочет, чтобы я был Зусей], но сказанное ею обо мне видится мне избыточно комплиментарным, и моя благодарность неотделима в данном случае от сильного смущения), и пишет следующее:
""<...> обращу дополнительное внимание на самую странную из книг критиков* - «Упражнения в бытии» Ольги Балла («Совпадение»). Книга как будто очевидно наследует записям Лидии Гинзбург** - но сам жанр таков, что в принципе не может быть ни унаследован, ни усвоен***. Книга Ольги Балла - визитная карточка критики как способа существования, утверждение ценности осознанного бытия****. При этом, в силу особенностей личности автора, книга удивительно созидающая***** - направленная на воцеление и исцеление, однако не путём заглаживания вопросов и утишения тревог, а - метод критики - путём вскрытия и прояснения задевающих и смущающих состояний души." (http://literratura.org/issue_publicism/2088-literaturnye-itogi-2016-goda-chast-ii.html )
*Так это и не "книга критика" (не говоря уже о том, что не критик и я, - ни по роду занятий, ни по типу взгляда) - и не ставила себе целью таковою быть (мудрено ли, что странна и непохожа). Там не про литературу. Если не знать, что автор книжечки зарабатывает себе основную часть насущного хлеба писанием про книжки (но это называется словами "книжный обозреватель", а автор в целом называется хорошим словом "журналист"), думаю, и не догадаешься.
(Когда я буду издавать сборник текстов про книжки, а, е.б.ж., я бы хотела это сделать, - я буду чувствовать себя куда более странно, потому что... ну потому что, пожалуй, это будет книга читателя, - письмо о книгах как способ чтения. И она будет [существенно] менее цельная и - заранее знаю - [существенно] менее удачная [в Книжечке есть удачные формулировки; я, неудачник по определению и по усвоенной внутренней роли, не числю Книжечку среди неудач], но сделать эту книжную книгу надо.)
(Как верно сказал Максим Алпатов, "если бы люди не знали вас как критика, на вашу книжку никто бы и внимания не обратил". - Вот это видится мне очень близким к истине, - поскольку имя моё всё время мелькает в качестве подписи к текстам про книги, то и книжечку заметили, и даже думают, что она книга критика. Но вообще это книжечка очень частного человека.)
**Совершенно точно. Прямое и сознательно усвоенное влияние.
***И мне как раз кажется, что усвоен этот жанр может быть, при соответствующем внутреннем устройстве, с лёгкостью - поскольку на это внутреннее устройство ложится очень органично. Мне было бы труднее (почти до невозможности) сочинять сюжетное, выстраивать фабулу с характерами и взаимоотношениями и т.п. - И я лишь одною, меньшею частью своей - в добровольном родстве с (конструктивной, пристальной, рациональной и беспощадной) Лидией Яковлевной Гинзбург, частью же большей - с уловителями мимолётного от Сэй Сёнагон до Василия Васильевича Розанова и далее. Я уловитель внутреннего мимолётного, поскольку с внешним, с любым внешним, у меня вообще сложные отношения, которые чаще не складываются, чем наоборот.)
****Ценность осознанного бытия - о да. В моём случае, правда, истоки чувства этой ценности довольно катастрофичны - страх пустоты, страх неосознанности как небытия. То, что извне, оказывается, может выглядеть критикой как способом существования (по-моему, страшно комплиментарно, потому что вызывает в воображении очень конструктивного человека, каким я только хотела бы быть и каким, знаю, не буду никогда), изнутри выглядит как постоянное спасение утопающих силами самих же утопающих. Постоянно чувствующих вокруг себя и под собой тёмные воды.
*****Это вот удивительно совсем, поскольку автор (то есть я) привык себя воспринимать как личность катастрофичную. Конечно, это своего рода миф о себе - обладающий всей властностью мифа и всей его привычностью (в мифе, как в доме, - живут. Изыми человека из привычного мифа - ему же назад захочется, он без этого жить не умеет), а всё это проясняющее махание лапками вокруг смущающих и задевающих состояний - попытки спастись, точнее, спасаться. Чтобы жить в таком мифе-доме, надо постоянно спасаться (вместо того, чтобы спастись радикально, переселившись в другой, совсем иначе устроенный миф. Но это - как улитке переселиться в другой панцирь.)
""<...> обращу дополнительное внимание на самую странную из книг критиков* - «Упражнения в бытии» Ольги Балла («Совпадение»). Книга как будто очевидно наследует записям Лидии Гинзбург** - но сам жанр таков, что в принципе не может быть ни унаследован, ни усвоен***. Книга Ольги Балла - визитная карточка критики как способа существования, утверждение ценности осознанного бытия****. При этом, в силу особенностей личности автора, книга удивительно созидающая***** - направленная на воцеление и исцеление, однако не путём заглаживания вопросов и утишения тревог, а - метод критики - путём вскрытия и прояснения задевающих и смущающих состояний души." (http://literratura.org/issue_publicism/2088-literaturnye-itogi-2016-goda-chast-ii.html )
*Так это и не "книга критика" (не говоря уже о том, что не критик и я, - ни по роду занятий, ни по типу взгляда) - и не ставила себе целью таковою быть (мудрено ли, что странна и непохожа). Там не про литературу. Если не знать, что автор книжечки зарабатывает себе основную часть насущного хлеба писанием про книжки (но это называется словами "книжный обозреватель", а автор в целом называется хорошим словом "журналист"), думаю, и не догадаешься.
(Когда я буду издавать сборник текстов про книжки, а, е.б.ж., я бы хотела это сделать, - я буду чувствовать себя куда более странно, потому что... ну потому что, пожалуй, это будет книга читателя, - письмо о книгах как способ чтения. И она будет [существенно] менее цельная и - заранее знаю - [существенно] менее удачная [в Книжечке есть удачные формулировки; я, неудачник по определению и по усвоенной внутренней роли, не числю Книжечку среди неудач], но сделать эту книжную книгу надо.)
(Как верно сказал Максим Алпатов, "если бы люди не знали вас как критика, на вашу книжку никто бы и внимания не обратил". - Вот это видится мне очень близким к истине, - поскольку имя моё всё время мелькает в качестве подписи к текстам про книги, то и книжечку заметили, и даже думают, что она книга критика. Но вообще это книжечка очень частного человека.)
**Совершенно точно. Прямое и сознательно усвоенное влияние.
***И мне как раз кажется, что усвоен этот жанр может быть, при соответствующем внутреннем устройстве, с лёгкостью - поскольку на это внутреннее устройство ложится очень органично. Мне было бы труднее (почти до невозможности) сочинять сюжетное, выстраивать фабулу с характерами и взаимоотношениями и т.п. - И я лишь одною, меньшею частью своей - в добровольном родстве с (конструктивной, пристальной, рациональной и беспощадной) Лидией Яковлевной Гинзбург, частью же большей - с уловителями мимолётного от Сэй Сёнагон до Василия Васильевича Розанова и далее. Я уловитель внутреннего мимолётного, поскольку с внешним, с любым внешним, у меня вообще сложные отношения, которые чаще не складываются, чем наоборот.)
****Ценность осознанного бытия - о да. В моём случае, правда, истоки чувства этой ценности довольно катастрофичны - страх пустоты, страх неосознанности как небытия. То, что извне, оказывается, может выглядеть критикой как способом существования (по-моему, страшно комплиментарно, потому что вызывает в воображении очень конструктивного человека, каким я только хотела бы быть и каким, знаю, не буду никогда), изнутри выглядит как постоянное спасение утопающих силами самих же утопающих. Постоянно чувствующих вокруг себя и под собой тёмные воды.
*****Это вот удивительно совсем, поскольку автор (то есть я) привык себя воспринимать как личность катастрофичную. Конечно, это своего рода миф о себе - обладающий всей властностью мифа и всей его привычностью (в мифе, как в доме, - живут. Изыми человека из привычного мифа - ему же назад захочется, он без этого жить не умеет), а всё это проясняющее махание лапками вокруг смущающих и задевающих состояний - попытки спастись, точнее, спасаться. Чтобы жить в таком мифе-доме, надо постоянно спасаться (вместо того, чтобы спастись радикально, переселившись в другой, совсем иначе устроенный миф. Но это - как улитке переселиться в другой панцирь.)