И комментарий к книжечке
Издание собственной книжки - прекрасное лекарство от тщеславия. Вдруг понимаешь, насколько это не меняет жизнь, насколько не имеет к глубинным течениям жизни никакого отношения. Чувства собственной значимости это не даёт - но даёт всё-таки небольшую, совсем небольшую иллюзию оправданности своего существования на свете. Не совсем зря торчала на этом свете громоздкий, не по размеру 51 год (я этот 51 год так и воспринимаю - как одежду чересчур большого размера - «пятьдесят первого» - с какого-то чужого плеча, в которую я изнутри не вросла). Всё-таки чуть-чуть радостно, чуть-чуть утешительно думать, что у твоего дурацкого существования смог оказаться какой-то результат, который, может быть, не тебе одной пригодится (собственно, тебе-то он уже не пригодится, - пригождался, пока писался, а теперь это просто оставленный позади, отделившийся от тебя след, - не имеющий к тебе, в общем, никакого настоящего отношения). При всем понимании иллюзорной природы этой оправданности она была мне сегодня очень кстати, поскольку ездила я за книжечкой как раз в те места (Преображенка, Краснобогатырская), на которые пришлись некогда самые горькие размышления о никчёмности и тупиковости моей жизни, все они записаны на этом пространстве, как на матрице, пластинке, и всякий раз прилежно с него считываются. Там записаны не только они, там вообще много чего записано, но уж это считывается первым делом - и до мельчайших подробностей. Так, будто это не прошлое, а настоящее - разве чуть потускневшее.
Там вообще-то хорошо. Это сложное, памятливое пространство не виновато. Я ему очень благодарна за многое.
В этих местах захлёстывается временная петля: жизнь назад, в начале всего (совсем близко, руку протяни - почувствуешь воздух этого времени, сырость и остроту этого воздуха, шершавость предметов) я ездила в Юношескую библиотеку на Преображенке, готовилась там к поступлению в институт и много к чему вообще готовилась (глядь, а теперь всё, к чему готовилась тогда - почти позади, и в это совершенно не получается всерьёз поверить).
Книжечка-умница нарочно отправилась на склад именно в район Преображенки, на Краснобогатырскую, чтобы примирить меня с этим прошлым, вписать в мой молчаливый многолетний спор с ним заключительную реплику (заключительную ли? - я так думаю, мы всю жизнь будем препираться. Но одну из решающих точно). И уж совсем мудро она поступила, сделав это в сентябре: на Преображенке остро пахло осенью и началом, - суровым, собирающим, многообещающим и многотребующим началом, которым осень пахнет всегда. Вечным началом учебного непредсказуемого года. Будто я студент, вечный студент, которого колотит тёмный озноб новизны, которому тревожно и жёстко в мире, будто мне те самые семнадцать, а никакие не пятьдесят один с их (предположительно) умиротворением, усталостью, примирением, мудростью, опытом или что там ещё должно быть. В юности человек - разверстая рана; к пятидесяти одному он разве что научается как-то защищаться. В том числе и от себя самого.
Основной смысл выхода книжечки оказался для меня именно в очередном контакте с этими коренными пространствами, с записанными на них временами и состояниями.
Нашла изображение Юношеской библиотеки моих времён. Искала виды Преображенки 1982-1983 года, нашла ещё лучше.
Первая фотка - 1975-1980, вторая и третья - 1980-1985. (Даже странно, что это сохранилось на фотографиях, что это и теперь можно видеть. Всё-таки нет ничего более бросающего в оторопь и дрожь, чем так называемая повседневная жизнь.)
ps Всё-таки нашла и Преображенку искомого времени - по датировке past.vu, 1980-1990:
Там вообще-то хорошо. Это сложное, памятливое пространство не виновато. Я ему очень благодарна за многое.
В этих местах захлёстывается временная петля: жизнь назад, в начале всего (совсем близко, руку протяни - почувствуешь воздух этого времени, сырость и остроту этого воздуха, шершавость предметов) я ездила в Юношескую библиотеку на Преображенке, готовилась там к поступлению в институт и много к чему вообще готовилась (глядь, а теперь всё, к чему готовилась тогда - почти позади, и в это совершенно не получается всерьёз поверить).
Книжечка-умница нарочно отправилась на склад именно в район Преображенки, на Краснобогатырскую, чтобы примирить меня с этим прошлым, вписать в мой молчаливый многолетний спор с ним заключительную реплику (заключительную ли? - я так думаю, мы всю жизнь будем препираться. Но одну из решающих точно). И уж совсем мудро она поступила, сделав это в сентябре: на Преображенке остро пахло осенью и началом, - суровым, собирающим, многообещающим и многотребующим началом, которым осень пахнет всегда. Вечным началом учебного непредсказуемого года. Будто я студент, вечный студент, которого колотит тёмный озноб новизны, которому тревожно и жёстко в мире, будто мне те самые семнадцать, а никакие не пятьдесят один с их (предположительно) умиротворением, усталостью, примирением, мудростью, опытом или что там ещё должно быть. В юности человек - разверстая рана; к пятидесяти одному он разве что научается как-то защищаться. В том числе и от себя самого.
Основной смысл выхода книжечки оказался для меня именно в очередном контакте с этими коренными пространствами, с записанными на них временами и состояниями.
Нашла изображение Юношеской библиотеки моих времён. Искала виды Преображенки 1982-1983 года, нашла ещё лучше.
Первая фотка - 1975-1980, вторая и третья - 1980-1985. (Даже странно, что это сохранилось на фотографиях, что это и теперь можно видеть. Всё-таки нет ничего более бросающего в оторопь и дрожь, чем так называемая повседневная жизнь.)
ps Всё-таки нашла и Преображенку искомого времени - по датировке past.vu, 1980-1990: