Господи, как страшно летать над планетой. Какое это всё-таки нечеловеческое. Это какое-то отдельное состояние сознания и всего психосоматического существа в целом - ни явь, ни сон, ни жизнь, ни её спутница-соперница, - сплошное экстатическое напряжение от момента взлёта до момента посадки. Выходишь из самолёта вымотанной, будто непрерывно несколько часов подряд выполняла тяжёлую работу, - а ведь так оно и есть: тяжёлую работу удержания существования, ибо безумному сознанию труса, вопреки всем хоть сколько-нибудь здравым разумениям, навязчиво до бреда мнится, что это я своим напряжением, мускульным усилием удерживаю самолёт в воздухе, иначе совсем непонятно, на чём он вообще держится и не свалится ли он вниз прямо в следующую минуту, и не уроню ли его, не приведи Господь, я по неосторожности.
Видишь такие высоты и широты, которые, мнится, человек в принципе не может видеть, которые не назначены человеческому глазу. Почти как чужие письма читаешь, только нечеловеческими буквами писанные.
И какое лютое, жгучее чудо и счастье - возвращение.