Мы гусеницы ангелов
А вдруг мы только - черновая, предварительная форма бессмертия? Разминаемый материал для него.
Слишком уж много осязаемого, сиюминутного бессмертия бродит в человеке, слишком уж оно распирает его здешние рамки, слишком просвечивает сквозь них, - чтобы этими рамками все и ограничилось. Не может быть.
Да, я не верю в бессмертие души, - но разве в смерть я верю?
Счастье - один из здешних, убедительных обликов бессмертия.
И молодость, и вообще всякий избыток жизни - одна из его форм. И, может быть даже, само (внутреннее) движение начала - его зародыш, его едва набухшая почка.
Острый март 1983-го (какого ж ещё) года у метро «Академическая». Весна.
Нам дано испытать бессмертие в персонально адресованных формах.
Впрочем, по крайней мере в этом оно совершенно ничем не отличается от жизни.
Слишком уж много осязаемого, сиюминутного бессмертия бродит в человеке, слишком уж оно распирает его здешние рамки, слишком просвечивает сквозь них, - чтобы этими рамками все и ограничилось. Не может быть.
Да, я не верю в бессмертие души, - но разве в смерть я верю?
Счастье - один из здешних, убедительных обликов бессмертия.
И молодость, и вообще всякий избыток жизни - одна из его форм. И, может быть даже, само (внутреннее) движение начала - его зародыш, его едва набухшая почка.
Острый март 1983-го (какого ж ещё) года у метро «Академическая». Весна.
Нам дано испытать бессмертие в персонально адресованных формах.
Впрочем, по крайней мере в этом оно совершенно ничем не отличается от жизни.