May 21, 2013 01:01
Тело уж хотя бы затем (по мне - так единственно затем) есть смысл держать в тонком, точном и лёгком состоянии (для меня - утопия; по крайней мере, состояние очень трудно достижимое, требующее всякий раз чрезвычайных, надповседневных и обязательно постоянных усилий) - что тело тупое, тяжёлое, неповоротливое и медленное гораздо хуже - менее качественно, менее точно и чисто - воспринимает мир и поэтому гораздо, гораздо хуже этот мир понимает и вообще мыслит. Подобно плохо заточенному карандашу, оно не способно провести чистую линию. (В принципе, эти вопросы способны решаться и на путях выращивания независимости от собственных телесных качеств, модусов и состояний. Мыслят же люди и с разными степенями телесной инвалидности, и иной раз очень качественно.)
Его если и нужно (мне) культивировать, то как целостный орган восприятия и мышления. Потому что всё тело, в целом - орган мышления, конечно, и его культивирование, воспитание, задание ему определённых режимов существования и самочувствия - это промывание и шлифовка стекла, через который видится мир и без которого его видеть не получается; оттачивание карандаша, которым мир записывается.
Для ясности внутренней жизни: только для этого, только для этого. Какое огромное освобождающее счастье, что уже не только не хочется, но и не надо «нравиться» (в «нравиться себе» слишком много от встроенного взгляда [избыточно обобщаемых] других, от давления культурных условностей, плохо замечающих свою условную природу, - а потому и себе не надо, ибо эту условную природу я слишком даже замечаю), и можно, как в детстве, заниматься бесконечным, неисчерпаемо волнующим романом с мирозданием - с воздухом, светом и цветом, с фактурой предметов, с запахами и вкусами, временами суток и года, небом и землёй.
памяти детства,
роман с мирозданием,
соматика смысла,
условности,
культурный прессинг,
возраст,
аутопластика,
ясность,
выращивание свободы