Азбука бытия. «Щ».
Обещала в день по букве? - Ну вот… :-)
UPD Забыла сказать, что буковку получила очень давно, ещё летом, от in_si. И вообще, даже забыла уже, что это - флешмоб!!
1. Щ - сладкий липкий звук, тёмно-тёмно-тёмно-вишнёво-коричневый, плоский, ползучий. Звук без внутреннего объёма, целиком земной и плотский.
2. ЩАДИТЬ - в (сознательном) выстраивании отношений к людям - наверное, один из самых важных для меня глаголов. Людей «надо» щадить. «Надо» быть с ними осторожной и внимательной, не причинить боли, не дай Бог, не только сознательно, но и непроизвольным резким движением. Тщательно культивируемое обуздание собственной агрессивности - в конечном счёте, оберегание самооценки (самое тяжёлое обвинение в детстве от моих взрослых - сильнее всего и звучавшее, и переживавшееся: «ты эгоистка», «ты не думаешь о других». Звучало так - сказать умели так - что, казалось, хуже уже ничего быть не может.) Вот самовоспитание и было потом выстроено так, чтобы не выглядеть в собственных глазах «эгоисткой» (убедительного для самой себя оправдания собственных эгоизма и агрессивности выстроить не получилось - да и не слишком старалась, по правде говоря).
3. ЩЩЩАААСССС! - слово из Братикова детства, ставшее, вкупе с определённой интонацией, фамильной поговоркой. Когда его, маленького, привозили из Праги в Москву, в первые дни он говорил по-чешски, а потом вдруг как-то быстро перестраивался на русский, причём о некоторых словах и интонациях просто непонятно, откуда он их брал - но воспроизводил-то верно. Среди таких - и слово «ЩАААААС!» - долгое такое, - которым он откликался, когда его звали, пытаясь отвлечь от какого-нибудь захватившего его занятия. Сказавши: «ЩАААААС!», он считал, что выполнил свой долг, отозвался - и не шёл ещё долго-долго.
4. ЩЕГОЛ - слово, с некоторых пор - с юности - неотделимое в моём воображении от Осипа Эмильевича: «Мой щегол, я голову закину, поглядим на мир вдвоём…» С тех пор, когда я его (О.Э.) читала, больше чувствуя, чем понимая (и тем, конечно, значительней казалось прочитанное). Поэтому и «щегол» казался вовсе не птицей-щеглом, а знаком чего-то другого, наверняка неизмеримо большего. Может быть, определённого отношения к жизни: чутко-внимательного, уязвлённого и увёртливого? «В обе стороны он в оба смотрит - в обе! // Не посмотрит - улетел!»
5. ЩЕГОЛЬСТВО - свойство из числа совершенно мне недоступных (даже и жалковато немного, - но не настолько жалко, чтобы всерьёз сосредоточить усилия на воспитании этого в себе). Так и не удалось мне научиться чувствовать одежду, выстраивать свои отношения с ней, производить с её помощью какое-нибудь нужное мне впечатление. (Разве что совсем чуть-чуть к середине жизни научилась: различать «своё» и «не своё» - но диапазон «своего» слишком уж узок, на уровне «джинсы-свитер», скорее маскировка, чем одежда). Одежда не развилась у меня в самостоятельный, богатый и сложный язык для разговора с жизнью и людьми. Увы, увы.
6. ЩЕДРОСТЬ - душевная / эмоциональная щедрость - одно из самых-самых важных для меня человеческих качеств, важнее ума; вполне синонимичное доброте, но означающее доброту активную, связанную с самоотдачей (причём требующую очень большой силы и чувства границы, чтобы и самой не растратиться впустую, не размыться, и не нарушить границ чужого мира - знать, где остановиться). Ценю в других безусловно - и самой хочется быть такой.
7. ЩЕКОТКА - один из образов смерти в детстве. Не то чтобы я боялась щекотки наяву - такого не помню, но во сне лет до семи (кажется, точно до семи - до школы) мне время от времени являлась во сне женщина-без-лица (лица её я никогда не видела; она имела страшное свойство воплощаться в знакомых мне людей, чтобы приблизиться незамеченной; а иногда являлась и самой собой - женщиной в длинной белой одежде, но такой высокой, что лица было опять-таки не разглядеть), чтобы защекотать меня - подобравшись сзади - насмерть. Я это во сне всегда чётко знала (знала, что если она станет меня щекотать - я задохнусь) и умела от неё уходить - часто ускользая уже в самый последний момент, когда её руки уже касались меня.
8. «ЩЕЛЬ между мирами», сумерки - самое ЩЕМЯЩЕЕ :-), самое волнующее время суток - и самое смиряющее. Только сумеркам дано сочетать взволнованность и смирение, обещание и успокоение. (Лет в 18 я сказала - да в тех пор внутри себя и повторяю - что «сумерки примиряют человека с миром», - только теперь я бы добавила, что примиряют они его ещё и с самим собой). Именно вечер, а вовсе не утро с его распахнутым неуютом, всегда казался мне обещанием чего-то важного и значительного. Время, когда стираются границы между явным и неявным, между тем, что видится и тем, что домысливается - ежедневное упражнение в понимании условности границ, в чувстве цельности. Время, когда день гаснет и можно переходить от внешней жизни с другими и чужими - к внутренней жизни с собой и своими - ежедневное упражнение в освобождении.
9. ЩУПАТЬ - пожалуй, ключевой глагол (один из самых ключевых - точно) в моём отношении к предметам (умопостигаемым тоже! Они УМОМ щупаются): я их воспринимаю и запоминаю лучше всего на ощупь.
10. ЩУРИТЬСЯ - привыкла с тех давних пор, когда (в детстве), несмотря на отчаянную близорукость, отказывалась носить очки из чисто эстетических уже соображений: оправы в 1970-х вечно были какие-то страшные, а собственная внешность и так слишком меня не радовала. Зато теперь не радует привычка щуриться и те душевные движения, которые ей, по моему чувству, сопутствуют: этот, вроде бы, жест всматривания соответствует недоверию, скепсису, отгораживанию, закрытости и колючести. А я не хочу себе такого душевного устройства. Хочется смотреть на жизнь прямо и открыто - даже близорукими глазами. Не сужать щелей, в которые видится мир.
UPD Забыла сказать, что буковку получила очень давно, ещё летом, от in_si. И вообще, даже забыла уже, что это - флешмоб!!
1. Щ - сладкий липкий звук, тёмно-тёмно-тёмно-вишнёво-коричневый, плоский, ползучий. Звук без внутреннего объёма, целиком земной и плотский.
2. ЩАДИТЬ - в (сознательном) выстраивании отношений к людям - наверное, один из самых важных для меня глаголов. Людей «надо» щадить. «Надо» быть с ними осторожной и внимательной, не причинить боли, не дай Бог, не только сознательно, но и непроизвольным резким движением. Тщательно культивируемое обуздание собственной агрессивности - в конечном счёте, оберегание самооценки (самое тяжёлое обвинение в детстве от моих взрослых - сильнее всего и звучавшее, и переживавшееся: «ты эгоистка», «ты не думаешь о других». Звучало так - сказать умели так - что, казалось, хуже уже ничего быть не может.) Вот самовоспитание и было потом выстроено так, чтобы не выглядеть в собственных глазах «эгоисткой» (убедительного для самой себя оправдания собственных эгоизма и агрессивности выстроить не получилось - да и не слишком старалась, по правде говоря).
3. ЩЩЩАААСССС! - слово из Братикова детства, ставшее, вкупе с определённой интонацией, фамильной поговоркой. Когда его, маленького, привозили из Праги в Москву, в первые дни он говорил по-чешски, а потом вдруг как-то быстро перестраивался на русский, причём о некоторых словах и интонациях просто непонятно, откуда он их брал - но воспроизводил-то верно. Среди таких - и слово «ЩАААААС!» - долгое такое, - которым он откликался, когда его звали, пытаясь отвлечь от какого-нибудь захватившего его занятия. Сказавши: «ЩАААААС!», он считал, что выполнил свой долг, отозвался - и не шёл ещё долго-долго.
4. ЩЕГОЛ - слово, с некоторых пор - с юности - неотделимое в моём воображении от Осипа Эмильевича: «Мой щегол, я голову закину, поглядим на мир вдвоём…» С тех пор, когда я его (О.Э.) читала, больше чувствуя, чем понимая (и тем, конечно, значительней казалось прочитанное). Поэтому и «щегол» казался вовсе не птицей-щеглом, а знаком чего-то другого, наверняка неизмеримо большего. Может быть, определённого отношения к жизни: чутко-внимательного, уязвлённого и увёртливого? «В обе стороны он в оба смотрит - в обе! // Не посмотрит - улетел!»
5. ЩЕГОЛЬСТВО - свойство из числа совершенно мне недоступных (даже и жалковато немного, - но не настолько жалко, чтобы всерьёз сосредоточить усилия на воспитании этого в себе). Так и не удалось мне научиться чувствовать одежду, выстраивать свои отношения с ней, производить с её помощью какое-нибудь нужное мне впечатление. (Разве что совсем чуть-чуть к середине жизни научилась: различать «своё» и «не своё» - но диапазон «своего» слишком уж узок, на уровне «джинсы-свитер», скорее маскировка, чем одежда). Одежда не развилась у меня в самостоятельный, богатый и сложный язык для разговора с жизнью и людьми. Увы, увы.
6. ЩЕДРОСТЬ - душевная / эмоциональная щедрость - одно из самых-самых важных для меня человеческих качеств, важнее ума; вполне синонимичное доброте, но означающее доброту активную, связанную с самоотдачей (причём требующую очень большой силы и чувства границы, чтобы и самой не растратиться впустую, не размыться, и не нарушить границ чужого мира - знать, где остановиться). Ценю в других безусловно - и самой хочется быть такой.
7. ЩЕКОТКА - один из образов смерти в детстве. Не то чтобы я боялась щекотки наяву - такого не помню, но во сне лет до семи (кажется, точно до семи - до школы) мне время от времени являлась во сне женщина-без-лица (лица её я никогда не видела; она имела страшное свойство воплощаться в знакомых мне людей, чтобы приблизиться незамеченной; а иногда являлась и самой собой - женщиной в длинной белой одежде, но такой высокой, что лица было опять-таки не разглядеть), чтобы защекотать меня - подобравшись сзади - насмерть. Я это во сне всегда чётко знала (знала, что если она станет меня щекотать - я задохнусь) и умела от неё уходить - часто ускользая уже в самый последний момент, когда её руки уже касались меня.
8. «ЩЕЛЬ между мирами», сумерки - самое ЩЕМЯЩЕЕ :-), самое волнующее время суток - и самое смиряющее. Только сумеркам дано сочетать взволнованность и смирение, обещание и успокоение. (Лет в 18 я сказала - да в тех пор внутри себя и повторяю - что «сумерки примиряют человека с миром», - только теперь я бы добавила, что примиряют они его ещё и с самим собой). Именно вечер, а вовсе не утро с его распахнутым неуютом, всегда казался мне обещанием чего-то важного и значительного. Время, когда стираются границы между явным и неявным, между тем, что видится и тем, что домысливается - ежедневное упражнение в понимании условности границ, в чувстве цельности. Время, когда день гаснет и можно переходить от внешней жизни с другими и чужими - к внутренней жизни с собой и своими - ежедневное упражнение в освобождении.
9. ЩУПАТЬ - пожалуй, ключевой глагол (один из самых ключевых - точно) в моём отношении к предметам (умопостигаемым тоже! Они УМОМ щупаются): я их воспринимаю и запоминаю лучше всего на ощупь.
10. ЩУРИТЬСЯ - привыкла с тех давних пор, когда (в детстве), несмотря на отчаянную близорукость, отказывалась носить очки из чисто эстетических уже соображений: оправы в 1970-х вечно были какие-то страшные, а собственная внешность и так слишком меня не радовала. Зато теперь не радует привычка щуриться и те душевные движения, которые ей, по моему чувству, сопутствуют: этот, вроде бы, жест всматривания соответствует недоверию, скепсису, отгораживанию, закрытости и колючести. А я не хочу себе такого душевного устройства. Хочется смотреть на жизнь прямо и открыто - даже близорукими глазами. Не сужать щелей, в которые видится мир.