Пина. Ощущения после просмотра
***
"Молекулярная физика, энергия атома, обнаженная женщина, киллер с лопатой… "
Наблюдатель. Зритель. Свидетель. Участник. Актор. Герой. Сам.
Камера ползет - за ней. Взгляд снизу, прямо. Танцор крутится, падает, вспрыгивает, хватает ее. Она крутится, падает, обвивает его руками. Ты обнимаешь сильные мужские плечи, они - женские: темные, гладкие, матовые. Ты разворачиваешь ее, подхватываешь, бросаешь. Она падает. Ты встаешь, твоя ярко красная юбка от платья складками забилась на мгновение между ног. Бегу. Снова хватаю ее. Громко дышу. Она пролезает у меня между ног, между моими длинными босыми ногами в черных льняных брюках…
Я, ты, она, мы… и поплыло, и палки на плечах и предплечьях, и ушло, и потерялось.
***
Порой, проснувшись после безумного и причудливого ночного сна, ты обнаруживаешь себя прежним, с той только разницей, что опустошен и абсолютно обескуражен увиденным (чем точно, уже не помнишь). Все приходит в норму только к полудню, а иногда и до вечера ничего не меняется, ходишь, как больной: все мутно, все не так, все вранье. Почему так - не ясно. Логически поразмыслив, понимаешь, что все дело в этом сне. Ты до чего-то там дотронулся, ну или почти… ты до чего-то добрался, что-то открыл, что-то узнал. И забыл. Или просто проснулся. А это «что-то» очень бесформенное, нелогичное, вообще ни с чем не связанное, но особенное, важное и необходимое. И это наверняка, единственное без «но».
Пина. Я смотрю на старые съемки ее танца и чувствую в ней то самое «что-то», к чему я то ли пока, то ли вообще не готова. Что-то и за гранью, и простое, и невероятное, и внутреннее, и так редко отдающееся снаружи. В момент просмотра у меня горят руки и ступни. Я ни о чем не думаю и ловлю каждый взмах и каждый поворот: придет мысль, отвлечет, а я пропущу момент на миллион - узнать не во сне, а в реальности тайну. Я не сплю, поэтому не забуду.
Надо мной снова зло шутят. Фильм оказывается таким же сном: я ухожу опять с пустыми руками. Я снова не поймала за хвост Жар-птицу, за ее змеиный, мокрый, ускользающий хвост. Зато теперь я еще раз убедилась в том, что она есть.
***
Жар-птицу принято называть Гениальностью. В этом фильме она везде. Видимо, Пина была настолько собой и настолько личностью, что и после смерти вдохновила своих почитателей, свою труппу и, я уверена, совсем незнакомых с ней лично людей на творчество: чистое и оттого сильное. Гениальность я чувствую так: даже если польстить себе и принять свой угол зрения и, следовательно, широту принятия мира за 180 градусов, то она, Гениальность, будет уже точно больше 240. Это не просто боковое зрение. Гениальность всегда видит еще и другую сторону, ту самую «обратную сторону луны», из которой и черпает так удивляющее и манящее нас.
"Молекулярная физика, энергия атома, обнаженная женщина, киллер с лопатой… "
Наблюдатель. Зритель. Свидетель. Участник. Актор. Герой. Сам.
Камера ползет - за ней. Взгляд снизу, прямо. Танцор крутится, падает, вспрыгивает, хватает ее. Она крутится, падает, обвивает его руками. Ты обнимаешь сильные мужские плечи, они - женские: темные, гладкие, матовые. Ты разворачиваешь ее, подхватываешь, бросаешь. Она падает. Ты встаешь, твоя ярко красная юбка от платья складками забилась на мгновение между ног. Бегу. Снова хватаю ее. Громко дышу. Она пролезает у меня между ног, между моими длинными босыми ногами в черных льняных брюках…
Я, ты, она, мы… и поплыло, и палки на плечах и предплечьях, и ушло, и потерялось.
***
Порой, проснувшись после безумного и причудливого ночного сна, ты обнаруживаешь себя прежним, с той только разницей, что опустошен и абсолютно обескуражен увиденным (чем точно, уже не помнишь). Все приходит в норму только к полудню, а иногда и до вечера ничего не меняется, ходишь, как больной: все мутно, все не так, все вранье. Почему так - не ясно. Логически поразмыслив, понимаешь, что все дело в этом сне. Ты до чего-то там дотронулся, ну или почти… ты до чего-то добрался, что-то открыл, что-то узнал. И забыл. Или просто проснулся. А это «что-то» очень бесформенное, нелогичное, вообще ни с чем не связанное, но особенное, важное и необходимое. И это наверняка, единственное без «но».
Пина. Я смотрю на старые съемки ее танца и чувствую в ней то самое «что-то», к чему я то ли пока, то ли вообще не готова. Что-то и за гранью, и простое, и невероятное, и внутреннее, и так редко отдающееся снаружи. В момент просмотра у меня горят руки и ступни. Я ни о чем не думаю и ловлю каждый взмах и каждый поворот: придет мысль, отвлечет, а я пропущу момент на миллион - узнать не во сне, а в реальности тайну. Я не сплю, поэтому не забуду.
Надо мной снова зло шутят. Фильм оказывается таким же сном: я ухожу опять с пустыми руками. Я снова не поймала за хвост Жар-птицу, за ее змеиный, мокрый, ускользающий хвост. Зато теперь я еще раз убедилась в том, что она есть.
***
Жар-птицу принято называть Гениальностью. В этом фильме она везде. Видимо, Пина была настолько собой и настолько личностью, что и после смерти вдохновила своих почитателей, свою труппу и, я уверена, совсем незнакомых с ней лично людей на творчество: чистое и оттого сильное. Гениальность я чувствую так: даже если польстить себе и принять свой угол зрения и, следовательно, широту принятия мира за 180 градусов, то она, Гениальность, будет уже точно больше 240. Это не просто боковое зрение. Гениальность всегда видит еще и другую сторону, ту самую «обратную сторону луны», из которой и черпает так удивляющее и манящее нас.