(no subject)
"Чудаки". Продолжение
XXI
УЗЕЛЪ ЗАТЯГИВАЕТСЯ*
Баронесса фонъ-Саксъ сидѣла у своего бѣлаго письменнаго столика, отдѣланнаго перламутромъ и бронзой. Кончикъ золотой ручки она грызла зубами, а лѣвой рукой теребила изящный свѣтло-сиреневый листокъ почтовой бумаги. На полу уже валялись клочки нѣсколькихъ другихъ разорванныхъ листовъ. Очевидно, Долли Евграфовна не могла справиться со своими мыслями, не могла написать то, что слѣдовало.
Но вотъ она нервно схватила брошенную было ручку, и перо заскрипѣло по бумагѣ.
"Приходи, Максъ, мнѣ нужно тебя видѣть. Долли."
- Да, самое лучшее такъ, - прошептала баронесса. - На это короткое и ясное посланіе онъ скорѣй отзовется. Непокорный упрямецъ... Если онъ не смирится, наказаніе будетъ болѣе чувствительно. Теперь онъ пользуется моею добротою. Но я ему покажу когти... если онъ не смирится.
И, снова схватив перо, она добавила на запискѣ:
"P.S. Приходи немедленно. Я жду." ...................................
[4 страницы отсутствуют]
...............................
- Все вернется, клянусь вамъ, что все вернется, - прошептал онъ, выбегая изъ гостиной.
Муся осталась одна, недоумѣвающая, подавленная. Загадка осталась загадкой. Узелъ, который она пыталась развязать, затянулся еще туже. Туманъ, заволакивавшій ея молодую жизнь, сгустился. Впечатлѣнія были слишкомъ сильны для ея нетронутаго, чистаго сердца.
Куда онъ пошелъ и что онъ сдѣлаетъ, чтобы вернуть дому ея матери "прежнее"?!
- Лучше бы я мыкалась по свѣту въ поискахъ работы и куска хлѣба, чѣмъ то, что я теперь переживаю. Не уйти ли? Собрать свои старыя вещи, увезенныя изъ отцовскаго дома, сложить ихъ въ старенькую корзиночку и двинуться въ путь... потихоньку... чтобы никто не зналъ.
Молодая дѣвушка рванулась, отбрасывая работу.
- Но куда я пойду? Вѣдь надо же гдѣ-нибудь переночевать? Неужели у меня и на ночлегъ не хватитъ денегъ?
Муся вынула портмонэ и раскрыла его, пересчитывая деньги. Самой себѣ стыдно сознаться... три рубля восемьдесятъ пять копеекъ. Съ этимъ далеко не уйдешь.
Сказать мамѣ, чтобы ее куда-нибудь отправили... нашли ей мѣсто? Да, надо объ этомъ хорошенько подумать.
Муся аккуратно сложила брошенную работу и прошла въ свои комнаты. Тамъ все-таки, въ одиночествѣ и тиши, среди красиваго комфорта, она лучше себя чувствуетъ.
Въ своей комнатѣ Муся застала Марфу Ивановну, старательно перетиравшую фарфоровыя бездѣлушки. Къ этой старухѣ еще сохранилось довѣріе въ сердцѣ молодой дѣвушки. Каріе глаза Марфы Ивановны попрежнему смотрѣли на нее ласково и любовно.
- Что вы такая блѣдненькая, дорогая Марія Николаевна?
- Нездоровится мнѣ, Марфа Ивановна... Какъ-то не по себѣ... И вообще у васъ въ домѣ какъ-то стало скучно, что-то перемѣнилось. Можетъ быть, вы мнѣ скажете, Марфа Ивановна, почему мама стала "такая"?
© О.Бебутова, 1930 г.
* Часть текста отсутствует.
XXI
УЗЕЛЪ ЗАТЯГИВАЕТСЯ*
Баронесса фонъ-Саксъ сидѣла у своего бѣлаго письменнаго столика, отдѣланнаго перламутромъ и бронзой. Кончикъ золотой ручки она грызла зубами, а лѣвой рукой теребила изящный свѣтло-сиреневый листокъ почтовой бумаги. На полу уже валялись клочки нѣсколькихъ другихъ разорванныхъ листовъ. Очевидно, Долли Евграфовна не могла справиться со своими мыслями, не могла написать то, что слѣдовало.
Но вотъ она нервно схватила брошенную было ручку, и перо заскрипѣло по бумагѣ.
"Приходи, Максъ, мнѣ нужно тебя видѣть. Долли."
- Да, самое лучшее такъ, - прошептала баронесса. - На это короткое и ясное посланіе онъ скорѣй отзовется. Непокорный упрямецъ... Если онъ не смирится, наказаніе будетъ болѣе чувствительно. Теперь онъ пользуется моею добротою. Но я ему покажу когти... если онъ не смирится.
И, снова схватив перо, она добавила на запискѣ:
"P.S. Приходи немедленно. Я жду." ...................................
[4 страницы отсутствуют]
...............................
- Все вернется, клянусь вамъ, что все вернется, - прошептал онъ, выбегая изъ гостиной.
Муся осталась одна, недоумѣвающая, подавленная. Загадка осталась загадкой. Узелъ, который она пыталась развязать, затянулся еще туже. Туманъ, заволакивавшій ея молодую жизнь, сгустился. Впечатлѣнія были слишкомъ сильны для ея нетронутаго, чистаго сердца.
Куда онъ пошелъ и что онъ сдѣлаетъ, чтобы вернуть дому ея матери "прежнее"?!
- Лучше бы я мыкалась по свѣту въ поискахъ работы и куска хлѣба, чѣмъ то, что я теперь переживаю. Не уйти ли? Собрать свои старыя вещи, увезенныя изъ отцовскаго дома, сложить ихъ въ старенькую корзиночку и двинуться въ путь... потихоньку... чтобы никто не зналъ.
Молодая дѣвушка рванулась, отбрасывая работу.
- Но куда я пойду? Вѣдь надо же гдѣ-нибудь переночевать? Неужели у меня и на ночлегъ не хватитъ денегъ?
Муся вынула портмонэ и раскрыла его, пересчитывая деньги. Самой себѣ стыдно сознаться... три рубля восемьдесятъ пять копеекъ. Съ этимъ далеко не уйдешь.
Сказать мамѣ, чтобы ее куда-нибудь отправили... нашли ей мѣсто? Да, надо объ этомъ хорошенько подумать.
Муся аккуратно сложила брошенную работу и прошла въ свои комнаты. Тамъ все-таки, въ одиночествѣ и тиши, среди красиваго комфорта, она лучше себя чувствуетъ.
Въ своей комнатѣ Муся застала Марфу Ивановну, старательно перетиравшую фарфоровыя бездѣлушки. Къ этой старухѣ еще сохранилось довѣріе въ сердцѣ молодой дѣвушки. Каріе глаза Марфы Ивановны попрежнему смотрѣли на нее ласково и любовно.
- Что вы такая блѣдненькая, дорогая Марія Николаевна?
- Нездоровится мнѣ, Марфа Ивановна... Какъ-то не по себѣ... И вообще у васъ въ домѣ какъ-то стало скучно, что-то перемѣнилось. Можетъ быть, вы мнѣ скажете, Марфа Ивановна, почему мама стала "такая"?
© О.Бебутова, 1930 г.
* Часть текста отсутствует.