(no subject)

Apr 01, 2010 16:32

"Чудаки". Продолжение

XXVII
                                                                  НАГЛОСТЬ

- Куда же мы поѣдемъ? - спросилъ Грегоровъ Сюзанну, когда они очутились вдвоемъ въ его голубомъ автомобилѣ.
- Я вѣдь навязывалась къ тебѣ на обѣдъ, Мими, - какъ кошечка, ластилась Сюзанна. - Или это тебѣ не подходитъ?
- Я очень радъ видѣть тебя у себя, - сдержанно отвѣтилъ онъ, - но я не предвидѣлъ такой "шалости", и потому не сдѣлалъ надлежащихъ распоряжений. Впрочемъ, мой старикъ-поваръ всегда на своемъ посту... а провизія всегда въ запасѣ. Дома привыкли къ моимъ неожиданнымъ появленіямъ.
- Итакъ, ѣдемъ къ тебѣ, Мими?
- Ѣдемъ ко мнѣ.
Старый Захаръ, какъ всегда, немного поморщился при видѣ Сюзанны, но съ обычной холодной почтительностью снялъ съ нея шубу и галоши.
- Мы здѣсь обѣдаемъ, старина, - оживленно распоряжался графъ. - Скажи повару, чтобы онъ что-нибудь приготовилъ по своему усмотрѣнію. А ты пока накрой въ маленькой столовой. Да поживѣе, вы всѣ.
- Слушаю-съ, ваше сіятельство.
- Что, это пріятно, когда всѣ величаютъ "ваше сіятельство"? - насмѣшливо спросила Сюзанна.
- Право, я даже этого не замѣчаю. Вѣдь титулъ принадлежитъ мнѣ съ момента моего рожденія.
- Все-таки привилегія! - язвительно подчеркнула она.
- Я объ этомъ никогда не думалъ. Однако, мы завели въ передней "философскій" разговоръ. Позвольте вамъ предложить руку и пройдемте въ мой кабинетъ, въ ожиданіи обѣда.
Подъ руку они проходили по анфиладѣ роскошныхъ старинныхъ комнатъ. Въ длинномъ и узкомъ "портретномъ" залѣ Сюзанна вдруг остановилась.
- Тутъ все портреты вашихъ предковъ?
- Совершенно вѣрно.
- Назовите ихъ мнѣ...
- Вотъ этотъ рыцарь, словно окованный въ желѣзо, - нашъ родоначальникъ. Это былъ сильный и могущественный человѣкъ. Правда, онъ не былъ королемъ, но онъ самостоятельно сражался съ союзными войсками двухъ королей.
- И побѣдилъ?
- Нѣтъ, былъ побѣжденъ. Но самый фактъ, что онъ сражался съ двумя королями, говоритъ о его могуществѣ. Отъ него нашъ родъ идетъ яснымъ генеалогическимъ деревомъ, до него онъ гдѣ-то теряется въ области сказочныхъ преданій.
- И что же потом? Побѣжденный рыцарь былъ заключенъ въ тюрьму?
- Нѣтъ, онъ ловко приблизился къ одному изъ королей-побѣдителей и на турнирѣ получилъ руку младшей королевны - красавицы. Вотъ ея портретъ.
- Такъ что въ вашихъ жилахъ течетъ и королевская кровь?
- Какъ видите.
- Но были у васъ въ роду "мезальянсы"?
- Наше родовое дерево очень чисто. Десятки "коронъ" сплетаются... Двѣ герцогскихъ, нѣсколько княжескихъ, нѣсколько графскихъ, двѣ баронскихъ и, наконецъ, четыре просто дворянскихъ. Но дворянскія фамиліи, вплетающіеся въ нашъ родъ, такъ чисты и древни, что могутъ только служить украшеніемъ, и, въ свою очередь, въ своихъ генеалогиескихъ древахъ имѣли не мало княжескихъ коронъ.
- Короны, короны, короны! Какъ это внушительно звучитъ для такого маленькаго простенькаго человѣчка, какъ ваша покорная слуга.
- Впрочемъ, въ нашемъ роду былъ одинъ мезальянсъ. Младшій братъ моего прадѣда женился на цыганкѣ. Особаго вреда этотъ боакъ не принесъ нашему роду, такъ какъ цыганская кровь не смѣшалась съ нашею кровью. Черезъ полгода послѣ брака графиня-цыганка умерла, отравленная, какъ говорятъ, по порученію моего пра-прадѣда, лютаго и гордаго старика.
- Это фанатизмъ какой-то! - возмутилась Сюзанна.
- Можетъ быть, - задумчиво проговорилъ графъ, - но въ немъ своеобразная красота, и я эту красоту понимаю!
- Покажите же мнѣ портретъ жестокаго пра-прадѣда.
- Вотъ онъ. Тутъ - въ молодости, тутъ - въ старости.
Два большихъ портрета во весь ростъ висѣли рядомъ. Въ молодости - изящный и красивый воинъ, съ тонкими чертами лица, съ яркими изумрудными глазами. Въ старости - мрачный воинъ съ зловѣщимъ блескомъ глазъ, укрывшихся подъ сѣдыми, нависшими бровями, съ грозной складкой на лбу, съ жестокой полуулыбкой.
- Вы знаете, - прошептала Сюзанна, - въ васъ такъ много сходства съ этимъ портретомъ въ молодости... А глаза? Глаза совсѣмъ такіе, каъ ваши.
- Изумрудные глаза! Да, они повторяются въ нашемъ роду. Вотъ, посмотрите, и здѣсь, и здѣсь...
- Роковые глаза, - пробормотала Сюзанна.
Появленіе Захара прервало эту "генеалогическую" бесѣду.
- Пожалуйте кушать, ваше сіятельство.
За обѣдомъ Сюзанна смѣялась, нервничала и подливала шампанское въ бокалъ своего собеседника.
- За здоровье изумрудныхъ глазъ рода графовъ Грегоровыхъ, бывшихъ, настоящихъ и будущихъ.
Облачко грусти пробѣжало по лицу графа.
- Изумрудные глаза и родъ графовъ Грегоровыхъ исчезнутъ вмѣстѣ со мною. Въ своемъ завѣщаніи я прошу, чтобы титулъ мой присоединился къ титулу моего наслѣдника, двоюроднаго брата, князя Д. Но это ужъ, конечно, не то.
- Ты еще молодъ, Мими, - кокетливо наклонила головку Сюзанна, - у тебя еще могутъ быть дѣти.
- Не думаю... Во всякомъ случаѣ, "законныхъ" не будетъ...
Шелъ десятый часъ вечера, когда изъ столовой перешли въ кабинетъ. Графъ закурилъ сигару, Сюзанна - папиросочку.
Заложивъ ногу за ногу, Сюзанна думала, пуская красивыя колечки дыма.
"Онъ твердъ, какъ скала, этотъ графъ съ родовыми изумрудными глазами, но сегодня я сдѣлаю первый натискъ на "твердыню". Канитель начинаетъ мнѣ надоѣдать и надо пользоваться моментомъ. Теперь онъ влюбленъ и ревнуетъ, теперь моментъ начать атаку."
Графъ потушилъ сигару и присѣлъ на скамеечку у ногъ Сюзанны.
- Итакъ, ты мнѣ не скажешь, гдѣ ты обѣдала вчера?
- Нѣтъ. Я нахожу, что у тебя слишкомъ мало правъ, чтобы задавать мнѣ подобные вопросы. Гдѣ я была вчера, тамъ меня нѣтъ сегодня. И теперь я съ тобой. Вотъ мой отвѣтъ...
- А знаешь ли ты, что я провелъ безсонную ночь, полную мученій? Или тебѣ это безразлично?
Она нахмурилась.
- Постой... Когда мы съ тобой сближались, я не хотѣла вводить тебя въ заблужденіе. Я открыла тебѣ свое прошлое. Правда, съ тѣхъ поръ, какъ я рѣшительно порвала съ прошлымъ и сознательно выбрала честную, трудовую жизнь, прошли годы, и въ собственныхъ глазахъ я заслужила лучшее отношеніе, чѣмъ то, которое ты мнѣ выказалъ.
- Мое отношеніе самое сердечное. Другія женщины для меня не существуютъ... и я готовъ исполнять твои желанія и даже капризы. Но я требую вѣрности, я умоляю, чтобы ты меня не мучила...
- Постой... Въ первый же день нашей связи ты самъ опредѣлилъ наши отношенія. Ты сказалъ, что не знаешь, долговѣчны ли они. Можетъ быть, годы, а, можетъ быть, и одинъ день... "Пока я буду волновать твою кровь"... Значитъ, каждую минуту я могу очутиться за дверью. Какъ же я могу серьезно смотрѣть на наши отношенія? Я охраняю свое сердце, я боюсь его отдать тебѣ всецѣло, потому что мнѣ пришлось бы заплатить жестокими страданіями... въ тотъ день, когда я "перестала бы волновать твою кровь".
- Сюзанна... ты сама говоришь, что глупыя слова эти были брошены мною въ первый день нашей связи... Тогда я не воображалъ, что мое чувство къ тебѣ будетъ такъ ярко, такъ серьезно... Я не думалъ, что ты сумѣешь меня заставить страдать... А теперь, Сюзанна, ради тебя я готовъ на многія жертвы!
- Слова, слова, слова! На какія жертвы ты готов? Ты осыплешь меня деньгами, надаришь мнѣ брилліантовъ? О, какъ это все мнѣ нужно! Или ты думаешь, графъ Марковъ не согласился бы на тѣ же жертвы, если бы я отдалась ему?
- Молчи!
- Онъ такъ увлеченъ мною, что готовъ забыть вашу многолѣтнюю дружбу и, если захочу, я буду яблокомъ раздора между вами. Вотъ посмотри, читай. Тебѣ знакомъ этотъ почеркъ?
"Я васъ люблю больше жизни... Меня, хладнокровнаго эгоиста, вы свели съ ума. Безумецъ я былъ, когда прежде бѣжалъ отъ встрѣчи съ вами. Весь вечеръ я буду дома и буду ждать вашего телефона. Куда вы прикажете, я пойду, что вы потребуете, - то я и сдѣлаю".
- Ты понялъ теперь? И ты говоришь о какихъ-то своихъ жертвахъ? Или я должна жалѣть, что люблю тебя, а не графа Маркова?... Ты укорялъ меня въ измѣнѣ, но ты видишь, что ты былъ не правъ. Любовникъ такъ не пишетъ, это посланіе жаждущаго.
Грегоровъ отбросилъ записку Маркова, и съ силой, какъ желѣзными тисками, сдавилъ руку Сюзанны.
- Ты останешься со мной всю ночь! - крикнулъ онъ въ ревнивомъ бѣшенствѣ. - А по телефону я съ нимъ поговорю!
- Ого! ты, кажется, уже начинаешь мнѣ приказывать? На какомъ основаніи? Кто далъ тебѣ право?
- Ты мнѣ принадлежишь!
- Свободная любовь, Мими, только свободная любовь!
И она звонко, кокетливо разсмѣялась.
- Сюзанна!
Онъ въ отчаяніи закрылъ лицо руками.
Граціознымъ кошачьимъ движеніемъ она къ нему приблизилась, обняла его и щекой прижалась къ его щекѣ.
- Не требуй, а проси. Любя, я многое уже сдѣлала и многое еще могу сдѣлать... Но не требуй, чтобы для тебя я пожертвовала счастьемъ всей жизни. Обѣщаю тебѣ, что я не буду любовницей твоего друга, но передъ соблазномъ сдѣлаться графиней Марковой я не устою.
Онъ быстро поднялъ голову и посмотрѣлъ на нее, какъ смотрятъ на сумасшедшую.
- Что ты сказала?
- Ты, кажется, хорошо слышалъ! И вотъ причина, почему я не могу сегодня отказаться отъ свиданія съ графомъ Марковымъ, но, клянусь тебѣ, что это свиданіе будетъ вполнѣ прилично.
- Ты не пойдешь! Ты всю ночь останешься здѣсь.
- Это возможно только при одномъ условіи...
- Говори... Я согласенъ на всѣ твои условія...
- Это возможно, если ты... если ты женишься на мнѣ...
Онъ поднялся, блѣдный, изумленный, и опять смотрѣлъ на нее, какъ смотрятъ на сумасшедшую.
- Ты шутишь! - сказалъ онъ хладнокровно.
Въ первое мгновеніе она растерялась, но потомъ выпримилась и заговорила съ необычайнымъ нахальствомъ:
- Обладать женщиной, предъявлять къ ней какіе-то безсмысленныя права, - это не шутка... Но когда вопросъ ставится на серьезную почву, когда надо доказать свою любовь не только на словахъ, но и на дѣлѣ, - тогда это шутка! Я возмущена до глубины души. Если-бы ты согласился на женитьбу, я, можетъ быть, какъ раба, упала бы къ твоимъ ногамъ, цѣловала бы твои руки, благодарила бы тебя, но отказалась бы отъ законнаго брака. Зато повѣрила бы твоей любви! Но это шутка... Чѣмъ же ты лучше другихъ? Почему тебѣ я должна жертвовать сердцемъ и жизнью?
Скрестивъ руки на груди, блѣдный, съ нахмуреннымъ челомъ, онъ медленно заговорилъ:
- Когда женщина, родившаяся въ семьѣ плебеевъ, служившая дѣвчонкой для посылокъ въ шляпочной мастерской, съ четырнадцати лѣтъ принадлежавшая по очереди десяткамъ негодяевъ, продававшая свое тѣло сотнямъ другихъ негодяевъ, полуобнаженная, кривлявшаяся на фарсовыхъ подмосткахъ, говоритъ аристократу крови и честному человѣку: женись на мнѣ! - она или шутитъ, или помѣшалась! Такая женщина можетъ требовать ласкъ, страсти, вѣрности, денегъ, брилліантовъ... Но думать, что послѣдній графъ Грегоровъ запятнаетъ позоромъ свой родъ, женится на женщинѣ, съ четырнадцати лѣтъ годами продававшей свое тѣло, - это была бы слишкомъ злая шутка! Да, ты завладѣла моимъ сердцемъ, моей страстью, я безумно тебя ревную, я страдаю, но... скорѣе я пущу себѣ пулю въ лобъ, чѣмъ назову своей женой Сюзанну Мельвиль. Я слишкомъ честенъ и слишкомъ возмущенъ вашимъ требованіемъ, чтобы не сказать вамъ правды.
Выпрямившись и откинувъ голову, она выслушала всѣ эти жестокія, но правдивыя слова. Безпощадно бичевали они ея больное самолюбіе... и озлобленіе ея росло.
"Погоди, попляшешь ты у меня, - пронеслось въ ея головѣ. - За каждое слово ты мнѣ заплатишь кровью твоего сердца."
- Вы кончили? - наконецъ холодно спросила она.
Онъ рванулся къ ней.
- И все-таки я люблю тебя, и я...
- Довольно! - она рѣзко его отстранила. - Теперь я поняла, какъ вы меня любите, такъ же, какъ тѣ, какъ всѣ остальные.
- Нѣтъ, Сюзанна...
-Довольно, довольно. Прикажите лакею подать мое манто.
- Ты не уйдешь, Сюзанна.
- Если вы женитесь на мнѣ, графъ.
Онъ позвонилъ, взбѣшенный ея настойчивостью.
- Подайте барынѣ менто! - приказалъ онъ вошедшему Захару.
Старикъ сразу, по выраженію лицъ, догадался, что произошла крупная ссора. Онъ наклонилъ голову, чтобы не замѣтили его улыбку, и широко распахнулъ двери передъ Сюзанной.
- Пожалуйте, - почтительно пригласилъ онъ ее.
Она гордо вышла изъ графскаго кабинета, по дорогѣ прикалывая булавкой шляпу.
Грегоровъ смотрѣлъ ей вслѣдъ. Вотъ она скрылась за дверью коридора.
- Сюзанна! - прошепталъ онъ, сжимая руки.
Ему хотѣлось броситься за нею, остановить ее... но онъ выдержалъ характеръ.
Когда до слуха его долетѣлъ сткуъ захлопнувшийся двери, онъ закрылъ лицо руками и безсильно опустился  въ кресло.
Уступить ее графу Маркову?! О, какъ это мучительно тяжело. Жениться на ней? Нѣтъ, скорѣе пуля в лобъ.
Онъ порывисто подошелъ къ телефону. Онъ даж[е по]требовалъ номеръ графа Маркова, но потомъ съ о[тчая]ніемъ бросилъ трубку. Чѣмъ приковала его душу эта [жен]щина? Мгновеніями боль въ сердцѣ становилась т[акой] острой, и борьба съ самимъ собою не подъ силу.
Что, если въ одно изъ такихъ мгновеній слабости онъ ей уступитъ... и женится?
Холодный потъ покрылъ лобъ графа. Позорное прошлое Сюзанны кинематографической лентой завертѣлось передъ его глазами. Нѣтъ, нѣтъ! До этого онъ не [опу]стится.
А вдругъ? И снова холодный потъ, потъ ужаса ... лобъ Грегорова.
- Можно войти, ваше сіятельство? - послы[шался] за дверью осторожный голосъ Захара.
- Что тебѣ? - вздрогнулъ графъ всѣмъ тѣ[ломъ.]
Захаръ тихонько пріотворилъ дверь и съ ... состраданіемъ посмотрѣлъ на осунувшееся блѣдн[ое лицо] своего барина.
- Что тебѣ? - нетерпѣливо повторилъ графъ.
- Тутъ какая-то бѣдная дѣвушка просила передать вамъ эту записочку и проситъ отвѣта. Въ рукахъ корзинка, словно только-что съ дороги. Промерзла вся, дрожитъ, губы посинѣли...
- Дай сюда записку.
Графъ прочелъ нѣсколько строкъ, написанныъ карандашомъ, очевидно, дрожавшей, неповиновавшейся рукою и наспѣхъ:
"Марія Николаевна фонъ-Саксъ проситъ принять ее на минуту."
- Проси... и будь вѣжливъ.. Это баронесса фонъ-Саксъ... Проси ее сюда, прямо въ мой кабинетъ.
Свѣтлый образъ молодой дѣвушки засіялъ въ воображеніи графа.
"Что-нибудь, вѣрно, случилось особенное, если въ двѣ[ннадца]томъ часу ночи она вдругъ обратилась къ его  по[мощи]".
Онъ встрѣтилъ молодую дѣвушку на порогѣ, ласково ... ея обѣими руками и усадилъ въ "дѣдовское" кресло.
Съ удивленіемъ оглядывалъ онъ ея бѣдный, старомодный нарядъ, ея измученное, страдальческое личико, согрѣвая горячими руками ея обледенѣвшія ручки.
- Что-то случилось? Что-то ужасное? - тихо и ... спросилъ онъ.
[Ее] нервы не выдержали, слезы брызнули, и, громко всхлипывая, она закрыла лицо руками.
© О.Бебутова, 1930 г.

"Чудаки"

Previous post Next post
Up
[]