Леший
Октябрь, лагерная стоянка, рыбалка.
Холодно, ветрено, трава сухая и жесткая.
Мы бродим по лесу вокруг дороги и ищем грибы вдвоём с Лёшей Зайцевым.
Потом он просит пойти на луг и спуститься к воде.
Идём. Трава коротенькая, шуршит и топорщится.
Спускаемся почти до воды, наступая на мох - идти по нему особое удовольствие.
Потом пора идти к лагерю, по дроге находим чью то норку с несколькими выходами - недорытую или разрушенную.
Заходим в лес возле навесика для генератора и идём к стоянке.
Лёша вдруг спрашивает: "А Леший - он осенью и зимой тоже есть или спит? Или умирает?"
Задумываюсь.
"Не знаю, Лёш. Думаю, зимой и осенью он тоже есть, просто меньше проявляется. Не знаю точно. Не умирает. Я думаю, когда лес вырубают или очень сильно портят и замусоривают - он исчезает. Но умирает он или просто уходит - я не знаю".
Холодно, ветрено, трава сухая и жесткая.
Мы бродим по лесу вокруг дороги и ищем грибы вдвоём с Лёшей Зайцевым.
Потом он просит пойти на луг и спуститься к воде.
Идём. Трава коротенькая, шуршит и топорщится.
Спускаемся почти до воды, наступая на мох - идти по нему особое удовольствие.
Потом пора идти к лагерю, по дроге находим чью то норку с несколькими выходами - недорытую или разрушенную.
Заходим в лес возле навесика для генератора и идём к стоянке.
Лёша вдруг спрашивает: "А Леший - он осенью и зимой тоже есть или спит? Или умирает?"
Задумываюсь.
"Не знаю, Лёш. Думаю, зимой и осенью он тоже есть, просто меньше проявляется. Не знаю точно. Не умирает. Я думаю, когда лес вырубают или очень сильно портят и замусоривают - он исчезает. Но умирает он или просто уходит - я не знаю".