同期の桜 (Одна и та же сакура)
За долгие годы работы в Японии мне посчастливилось встретить немало замечательных людей с удивительными судьбами.В большинстве своём, японцы люди закрытые и о себе рассказывают очень скупо. Но если они почувствуют в тебе родственную душу...
Ямая Косиро, глава небольшой строительной компании в городе Муроран на Хоккайдо. Родился на Карафуто (Южный Сахалин в период японского владычества), почти ровесник моего отца. Как и все его сверстники, в годы войны был мобилизован, служил во флоте матросом на торпедных катерах. Дважды при бомбёжках его корабли тонули, но Ямая-сан чудом удавалось уцелеть: оба раза взрывная волна выбрасывала его с горящего катера в воду. После второго чудесного спасения был направлен в школу водолазов-смертников "фукурю".
На мой вопрос, действительно ли все они были добровольцами, саркастично усмехнулся. "Какой там... Этот вид смертников появился уже в 1944 году, когда высадка американских войск на острова ясно осознавалась командованием и была вопросом времени. Нас просто назначили "живыми минами" в приказном порядке. Мы должны были под водой подбираться под днища американских кораблей и подрывать их специальными минами на длинных шестах. Вместе с собой, разумеется... Но мне опять повезло: после прохождения курса обучения меня оставили в этой школе инструктором. В общем, сам не погиб, но учил погибать других..."
Вскоре война закончилась, наступил американский плен. К счастью, он был недолгим: девятнадцатилетний мальчишка не был военным преступником и не представлял интереса для спецслужб, таких быстро отпускали по домам. Однако, возвращаться ему было некуда: Южный Сахалин стал советским, и два года Ямая-сан ничего не знал о своей семье. В 1947 году, после депортации семья воссоединилась и осела на Хоккайдо. Время и природное трудолюбие сделали своё дело: жизнь постепенно наладилась, появились дети, внуки...
В последний раз я встретился с Ямая-сан в Вакканае в начале двухтысячных. Было очень тепло и душевно. Я не знаю, жив ли он сейчас, хотя для японцев 92 года вполне реальный возраст. Очень желаю ему по-еврейски ад меа ве-эсрим...
Почему мне вспомнился этот добрый старик? Потому что вчера была очередная дата окончания Второй мировой войны. Потому что Ямая-сан был первым, кто дал мне возможность взглянуть на неё с противоположной стороны не с идеологической, а с человеческой точки зрения. Потому что именно тогда мне стало ясно, что такие даты не могут быть праздничными по определению. Это дни памяти и скорби. Для всех.
У японцев были свои песни военных лет. Например, "Одна и та же сакура": она именно о таких мальчишках, каким был в то время Ямая-сан. И они тоже жертвы той войны.
Ямая Косиро, глава небольшой строительной компании в городе Муроран на Хоккайдо. Родился на Карафуто (Южный Сахалин в период японского владычества), почти ровесник моего отца. Как и все его сверстники, в годы войны был мобилизован, служил во флоте матросом на торпедных катерах. Дважды при бомбёжках его корабли тонули, но Ямая-сан чудом удавалось уцелеть: оба раза взрывная волна выбрасывала его с горящего катера в воду. После второго чудесного спасения был направлен в школу водолазов-смертников "фукурю".
На мой вопрос, действительно ли все они были добровольцами, саркастично усмехнулся. "Какой там... Этот вид смертников появился уже в 1944 году, когда высадка американских войск на острова ясно осознавалась командованием и была вопросом времени. Нас просто назначили "живыми минами" в приказном порядке. Мы должны были под водой подбираться под днища американских кораблей и подрывать их специальными минами на длинных шестах. Вместе с собой, разумеется... Но мне опять повезло: после прохождения курса обучения меня оставили в этой школе инструктором. В общем, сам не погиб, но учил погибать других..."
Вскоре война закончилась, наступил американский плен. К счастью, он был недолгим: девятнадцатилетний мальчишка не был военным преступником и не представлял интереса для спецслужб, таких быстро отпускали по домам. Однако, возвращаться ему было некуда: Южный Сахалин стал советским, и два года Ямая-сан ничего не знал о своей семье. В 1947 году, после депортации семья воссоединилась и осела на Хоккайдо. Время и природное трудолюбие сделали своё дело: жизнь постепенно наладилась, появились дети, внуки...
В последний раз я встретился с Ямая-сан в Вакканае в начале двухтысячных. Было очень тепло и душевно. Я не знаю, жив ли он сейчас, хотя для японцев 92 года вполне реальный возраст. Очень желаю ему по-еврейски ад меа ве-эсрим...
Почему мне вспомнился этот добрый старик? Потому что вчера была очередная дата окончания Второй мировой войны. Потому что Ямая-сан был первым, кто дал мне возможность взглянуть на неё с противоположной стороны не с идеологической, а с человеческой точки зрения. Потому что именно тогда мне стало ясно, что такие даты не могут быть праздничными по определению. Это дни памяти и скорби. Для всех.
У японцев были свои песни военных лет. Например, "Одна и та же сакура": она именно о таких мальчишках, каким был в то время Ямая-сан. И они тоже жертвы той войны.
Click to view