Тепло было от этой встречи…
Друзья пишут о войне. Да и у меня о другом редко получается…
И всё же переключаться надо. Ну-ка, где там наш старый добрый маме-лошн?
Языковая среда - великая вещь. В ней оживают даже те языки, которые, казалось бы, безнадёжно лежали в твоей голове мёртвым грузом с самого детства. И вот так год назад во время поездки в Швейцарию из глубин моей памяти вполне активно всплыл немецкий. Мой самый первый проводник в идиш.
Но немецкий немецкому рознь. И в Цюрихе на бытовом уровне довелось услышать забойный местный диалект…
Не «вир», а «мир». Не «эрсте», а «эрште». Не уменьшительно-ласкательное хохдойчевское «…хен», а такое нежное, полумягкое «…ль». Ничего не напоминает, йидн?
Словно встретился с очень-очень далёким предком, перешедшим через Альпы с Апеннин более тысячелетия назад. Наверное, именно таким был прародитель идиша до начала своего многовекового движения на восток.
Тепло было от этой встречи… 🙂
И всё же переключаться надо. Ну-ка, где там наш старый добрый маме-лошн?
Языковая среда - великая вещь. В ней оживают даже те языки, которые, казалось бы, безнадёжно лежали в твоей голове мёртвым грузом с самого детства. И вот так год назад во время поездки в Швейцарию из глубин моей памяти вполне активно всплыл немецкий. Мой самый первый проводник в идиш.
Но немецкий немецкому рознь. И в Цюрихе на бытовом уровне довелось услышать забойный местный диалект…
Не «вир», а «мир». Не «эрсте», а «эрште». Не уменьшительно-ласкательное хохдойчевское «…хен», а такое нежное, полумягкое «…ль». Ничего не напоминает, йидн?
Словно встретился с очень-очень далёким предком, перешедшим через Альпы с Апеннин более тысячелетия назад. Наверное, именно таким был прародитель идиша до начала своего многовекового движения на восток.
Тепло было от этой встречи… 🙂