Прошлоновогоднее интервью Радио "Маяк" январь 2011-го

[akostra]

МИТРОФАНОВА: Здравствуйте, дорогие друзья, нам хорошо.
ЕФРЕМОВ : Здравствуйте, дорогие друзья, с Новым годом.
МИТРОФАНОВА: С Новым годом! Наконец-то наступил долгожданный 2011 год. Представляешь, страшно сказать, 2011-й.
ЕФРЕМОВ : Ничего не страшно, все нормально, 2011 год еще не наступил, он наступит чуть позже, год Кота-Кролика. И это мой год.
МИТРОФАНОВА: Михаил Ефремов  у нас в гостях, Миша , здравствуй, дорогой. 
ЕФРЕМОВ : Здравствуй, Рита. С Новым тебя годом Кота-Кролика.
МИТРОФАНОВА: Ты знаешь, я вот этих Котов-Кроликов не очень-то воспринимаю. Мне кажется, что это китайцы.
ЕФРЕМОВ: Ты понимаешь, дело в том, что на земле каждый четвертый человек - китаец, хочешь ты воспринимать, не хочешь ты воспринимать, все равно лет через 200 все мы будем...
МИТРОФАНОВА: Да. Ну, скажи, ты родился чуть раньше меня и в таком Советском Союзе закостенелом, разве тогда справляли...
ЕФРЕМОВ: Я родился еще при Хрущеве.
МИТРОФАНОВА: При Хрящеве. Скажи, были ли тогда какие-то года, которые вы разделяли на кроликов, зайцев?
ЕФРЕМОВ: Нет, я помню,  лет, наверное, мне 10-11 было, год деревянной Лошади какой-то был. Да, наверное, лет 9 мне было.
МИТРОФАНОВА: И все-таки ввели китайцы грамоту?
ЕФРЕМОВ: Нет, я так понимаю, что папа съездил в Японию…
МИТРОФАНОВА: И с гастролей привез…
ЕФРЕМОВ: Оттуда привез деревянную… Он не на гастролях тогда был, на гастроли он туда уже позже ездил. А тогда он ездил, по-моему, с кинокартиной.
МИТРОФАНОВА: Может, с «Бегом»? Нет, «Бег» был позже.
ЕФРЕМОВ: Нет, с «Войной и миром». И вот оттуда он привез деревянную лошадь и сказал, что следующий год деревянной Лошади, что-то такое я помню. И потом уже как-то и в газетах, и везде стала прослеживаться эта китайская…
МИТРОФАНОВА: Масленица.
ЕФРЕМОВ : Да, будем называть это так.
МИТРОФАНОВА: Да, но вообще это забавно и безвредно, насколько я знаю.
ЕФРЕМОВ : Ну, мне, как православному человеку, это, конечно, глупо. Я могу это воспринимать только в качестве прикола. Все эти гороскопы, вот это все.
МИТРОФАНОВА: Голограммы.
ЕФРЕМОВ : Шняга, в общем.
МИТРОФАНОВА: Очень хорошо, вот для начала интервью  самое оно. Знаешь, хотелось бы еще твоего прекрасного папу вспомнить. Насчет подарков. Вот лошадь деревянная, я поняла, а он вас как-то баловал с сестрой?
ЕФРЕМОВ : Да я не сказал бы, чтобы так уж нас баловали, но вдруг иногда были какие-то... Но вообще он ездил за границу, тогда было совершенно другое время. Кто ездил за границу, тот мог позволить себе гораздо больше тех, кто никогда не ездил. И это было видно просто невооруженным глазом.
МИТРОФАНОВА: Себе он, видимо, курево привозил и алкоголь фирменный.
ЕФРЕМОВ: Ну, я не думаю, что алкоголь он привозил. Курево он привозил. Хотя даже думаю, наверное, здесь доставал.
МИТРОФАНОВА: Были фарцовщики?
ЕФРЕМОВ: Были не фарцовщики, а УПДК - Управление по работе с дипломатическим корпусом.
МИТРОФАНОВА: Точно, были «Березки».
ЕФРЕМОВ: Оттуда потом покупали машины, были «Березки», в «Межпосылторг» одна «Березка», а вторая была за чеки «Д», дипломатические какие-то. Ну, это целая система была дефицита и замечательных товаров.
МИТРОФАНОВА: Ну, по сравнению со многими детьми артистов, у тебя было более жирное детство, мне кажется.
ЕФРЕМОВ: Нет, детство у меня было хорошее, молодость еще лучше, и дальше все у меня шло, как говорится, все вверх.
МИТРОФАНОВА: Как у кота масленица, да?
ЕФРЕМОВ: Да, да.
МИТРОФАНОВА: С наступившим тебя Котом-Кроликом.
ЕФРЕМОВ: Тебя тоже с наступившим.
МИТРОФАНОВА: Ну, а скажи, у нас такая тема новогодняя, у меня подрастает ребенок, у тебя восемь детей подрастают, мы как-то должны интегрироваться в этот праздник, в это потребление, покупку, поздравление?
ЕФРЕМОВ: Ну, естественно, какие-то походы по магазинам, естественно, какие-то елки. Ну, я же был на елках, и ты была на елках, всех водят на елки.
МИТРОФАНОВА: Была.
ЕФРЕМОВ: Ну, мультфильмы хотя бы посмотрят.
МИТРОФАНОВА: Ну, им нравится, детям.
ЕФРЕМОВ: Им нравится, потому что они вместе, потому что они не со взрослыми, они видят, что все мелкие, значит, наверное, можно вести себя как угодно. Но я не помню, какие мысли в голове у меня существовали тогда. Например, в театре «Современник», я помню с детства, существует елка для детей, которую молодые артисты делают. Две елки. Когда мы были молодыми артистами «Современника», мы тоже делали эти елки. Мы в зале показывали мультфильмы, а в фойе делали аттракционы для детей.
МИТРОФАНОВА: Карточные фокусы? Летающая дама?
ЕФРЕМОВ: Ну, я не знаю, лабиринты какие-то, "ударь вратарю". Потом у нас был страшный аттракцион «Алладин с лампой». Алладин тер лампу, и появлялся джинн - страшный, жуткий человек в жутком гриме и в мегафон кричал: «Я раб лампы». Когда мы первый раз это сделали, дети все заплакали, пришлось срочно менять этот образ джинна. Но дело в том, что утренняя елка была как бы для детей работников театра, а вечерняя - для детей подшефного детского дома театра «Современник»... Все равно эта внутренняя необходимость, это воспитывается в молодых артистах театра «Современник». Мне кажется, это очень правильно.
МИТРОФАНОВА: А до сих пор это продолжается?
ЕФРЕМОВ: Да, там происходит, помимо этого, еще выставка рисунка.
МИТРОФАНОВА: Детского?
ЕФРЕМОВ: Детского, и в фойе актерском, не где зрители ходят, а там, где артисты готовятся, там где-то месяца 3-4 висят: Ваня Гармаш, 4 года, - или кто-то там еще. Там и мои картинки когда-то висели.
МИТРОФАНОВА: Слушай, Гармаш уже в таком возрасте, что если он начнет рисовать, от Вани это ничем не отличалось бы.
ЕФРЕМОВ : Я думаю, отличалось бы, я думаю, Ваня гораздо талантливее, как и все мои дети.
МИТРОФАНОВА: Чем Сережа?
ЕФРЕМОВ : Все мои дети - чем я. Я думаю, все-таки хоть Новый год, конечно, тяжелый праздник для нас, для взрослых, но в Новый год скептическое чувство должно как-то уходить. Я не люблю этого слова, но позитив какой-то должен быть. Что все равно мы пойдем к прогрессу, а не к третьей мировой или к пятой мировой войне. Все равно будет хорошо, а не плохо, все равно мы накормим арабов.
МИТРОФАНОВА: Пряниками. Ты знаешь, это у нас своеобразная лампа, я в какой-то момент, записывая интервью , поняла, что это Одесская киностудия. Похоже?
ЕФРЕМОВ : Да, да. Я никогда не снимался на Одесской киностудии.
МИТРОФАНОВА: А сейчас снимаешься. Тебе когда-нибудь приходилось в молодые годы, в детстве или уже в зрелом возрасте справлять Новые года вне дома, вне семьи?
ЕФРЕМОВ: Конечно.
МИТРОФАНОВА: И насколько это отличается?
ЕФРЕМОВ: Ну, какие-то Новые года были специально продуманы так, что объехать чем больше мест, тем лучше. Нет, ну, конечно, на третьем, на четвертом месте уже ничего не помнишь. Разные, Новые года очень разные. Но в последнее время, наверное, с возрастом…
МИТРОФАНОВА: А сколько нам новых лет, Михаил?
ЕФРЕМОВ: Нам новых лет уже 48-й пошел. Наверное, с возрастом хочется встречать их поспокойнее, в семье. Очень еще мне дико нравятся вот сейчас дни, как мне нравится Москва посленовогодняя, это ведь вообще нет пробок, это как будто ты просыпаешься в начале 1970-х годов, понимаешь? Это же майские праздники и новогодние, это же счастье для тех, кто в Москве ездит на машине.
МИТРОФАНОВА: Согласна.
ЕФРЕМОВ: После этого 14 января очень трудно перестраиваться. Ну, не сразу, она числа 16-17 встает обычно, Москва. Трудно, потому что ты же знаешь, что тебе пять минут было доехать до Орехово-Борисово, а сейчас уже полтора часа.
МИТРОФАНОВА: Абсолютно с тобой согласна. И ты знаешь, мне кажется, уже нужно диски классики продавать с пометкой - лучшее средство для борьбы с пробкой. Ну, вот, например, к Вагнеру сейчас остыл интерес.
ЕФРЕМОВ: Ну, к сожалению, у нас в стране лучшее средство пока для борьбы с пробкой -  травматический пистолет, как я знаю из новостей.
МИТРОФАНОВА: А ты насчет этого артиста молодого?
ЕФРЕМОВ: Да не только Володи Удовиченкова, еще там убили уже какого-то, убирал дороги.
МИТРОФАНОВА: Работника дорожного, да, да.
ЕФРЕМОВ: С этим что-то надо делать. Либо это надо запретить, либо разрешить уж тогда всем, чтобы переубивали половину.
МИТРОФАНОВА: Прости, господи.
ЕФРЕМОВ: С Новым годом, дорогие друзья.
МИТРОФАНОВА: Одесская киностудия продолжает вещать. Наш эфир посвящен как раз этому самому празднику, к которому мы с каждым годом относимся все лучше и лучше.
ЕФРЕМОВ: Ну, я не знаю... Это тоже очень зависит от того, как год прошел и что год грядущий готовит. Вот у меня год вроде неплохо прошел и готовит вроде ничего. Поэтому я какой-то такой вроде бодрый. А бывали такие годы, что и год не очень прошел, да еще и ты перебрал на новогоднюю ночь сильно, да еще и первого утром спектакль играть. Самое интересное событие в молодой актерской жизни это, конечно, спектакли 1 января утром.
МИТРОФАНОВА: А это дедовщина в театрах? Молодые актеры играют?
ЕФРЕМОВ: Нет, это не дедовщина. Вообще это целый кладезь историй, анекдотов, всего того, что происходило 1 января утром на детском спектакле в том или ином театре с тем или иным артистом.
МИТРОФАНОВА: А можно хоть что-нибудь рассказать?
ЕФРЕМОВ: Лучше не надо, потому что все это…
МИТРОФАНОВА: Ну, что же, обойдем эту щекотливую тему.
ЕФРЕМОВ: Единственное, что я могу вспомнить, это как в спектакле «Золотой ключик» мальчик, который продавал Буратине азбуку…
МИТРОФАНОВА: Продал ему пиво?
ЕФРЕМОВ: Артист, который продавал Буратине азбуку, просто не успел одеть лосины, ну, беленькие лосины, и мальчик с первого ряда сказал ему: «Дядь, ноги побрей». А потом там была крыса Шушера, которая вывалилась из нарисованного камина, и там был Буратино, и оба они были нетверды, и крыса сказала ему: «Забудь, что видел, понял?» А он говорит: «Я видел потайную дверцу, понял?» - «Тебя ждут опасности и приключения, понял?» - «А я очень люблю опасности и приключения, понял?» - «А ты меня на «понял» не бери, понял?» И вот так вот детям утром, я думаю, это в самый раз.
МИТРОФАНОВА: Это как та история, помнишь, когда два медведя сидят в берлоге, и маленький медвежонок папу дергает за шерсть и говорит: «Пап, пап, ну покажи театр, пап, покажи театр». - «Отстань, ну тебя». - «Ну покажи театр». И папа берет два черепа на палках, и один череп другому говорит: «Да нет тут никаких медведей». Из этой серии «покажи театр». Ты своим-то театр показываешь?
ЕФРЕМОВ: Ну, они сами, они знают, что такое театр, они сами увлекаются. Потом у меня маленьких-то четверо, все-таки двое уже взрослых, им еще футбол я показываю. Мы на футбол ходим со старшими. Они творческие личности.
МИТРОФАНОВА: Даже самые маленькие?
ЕФРЕМОВ: Самый маленький пока еще не говорит, но скоро заговорит, и выясним, что его интересует.
МИТРОФАНОВА: Слушай, а что это за история, которую мне рассказал один дядя, который является поваром в одном московском ресторане, у них с вами рядом участок или дача. И он сказал, что Сонька, твоя жена, ему рассказывала историю, что она чем-то с детьми своими старшими занималась, а ваша средняя, подожди, это Лизка или кто?
ЕФРЕМОВ: Не, Надя, Вера и Анна-Мария, Боря.
МИТРОФАНОВА: Нет, Сонины две девочки.
ЕФРЕМОВ: Сонины две девочки Вера и Надя, Вера старшая, Надя младшая.
МИТРОФАНОВА: Вера и Надя. В общем, одна из них уже упала, они были в гостях, что ли, она упала в бассейн, выбралась оттуда и мокрая пришла к маме, значит. Все нормально, мол.
ЕФРЕМОВ: Вполне вероятно, а что? Наверное, им жарко было. Жарко же было.
МИТРОФАНОВА: Ужас какой-то.
ЕФРЕМОВ: Ну, что же ужас, жарко же было. Это же лето, что это тебя на лето потянуло?
МИТРОФАНОВА: Терпеть не могу зиму. Признаюсь честно, у меня день рождения зимой, но я не радуюсь даже подаркам.
ЕФРЕМОВ: Почему?
МИТРОФАНОВА: Ну, потому что я люблю тепло, я не говорю о каких-то мифических горизонтах типа Бали или каких-то Гоа.
ЕФРЕМОВ: Нет, Гоа очень хорошо, но туда надо лететь хотя бы на месяц, потому что там неделя или две тебя только расслабляют, и потом ты расслабленный приезжаешь в Россию, и на тебя этот климат рушится. А если там еще две недели проведешь, хотя бы поймешь, что это за мир такой. Да даже не Гоа скорее, а, наверное, Индия. Гоа - это все-таки витрина.
МИТРОФАНОВА: Я предполагаю. У тебя были возможности хотя бы на месяц куда-то свалить?
ЕФРЕМОВ: Нет.
МИТРОФАНОВА: Никогда. Вот я тоже только мечтать могу.
ЕФРЕМОВ : Нет, я был в Гоа, но я был как раз недели две. С нашим общим приятелем Андреем Витальевичем Васильевым и с нашими женами мы ездили недавно в Венецию. Вот у нас была прекрасная романтичная поездка.
МИТРОФАНОВА: Слушай, а тебе ведь говорят, что ты с годами - копия папа.
ЕФРЕМОВ : Это не новость. Мне не говорят, что с годами я копия, мне и до этого говорили.
МИТРОФАНОВА: Нет, ну, когда ты был молодой, ты был Мишей Ефремовым , а сейчас ты Михаил Олегович. Какой-то югославский артист.
ЕФРЕМОВ: Ой-ой-ой.
МИТРОФАНОВА: Ты стал папой, скажи, а ты повторяешь характер?
ЕФРЕМОВ: Я не знаю.
МИТРОФАНОВА: Потому что передачи, которые по ящику показывают, все говорят и мама твоя, что он был такой неоднозначный дядя.
ЕФРЕМОВ: Ну, конечно, неоднозначный, но он был фанатик театрального искусства.
МИТРОФАНОВА: Ты другой.
ЕФРЕМОВ: Я не могу назвать себя фанатиком чего-либо.
МИТРОФАНОВА: Ну, и хорошо.
ЕФРЕМОВ: А черт-те его знает, а, может, и плохо? Может, в этом смысл жизни - на что-то фанатеть и стать Джакомо Теслой.
МИТРОФАНОВА: Или братом его.
ЕФРЕМОВ: Братом-2.
МИТРОФАНОВА: У тебя кто брат? Да у меня Джакомо Тесла. Одесская киностудия. Я когда это выдумала, думала запатентовать.
ЕФРЕМОВ: А уже все, наверное, запатентовали в Украине.
МИТРОФАНОВА: Да они все там патентуют с утра до ночи, особенно праздники юмора.
ЕФРЕМОВ: С наступившим.
МИТРОФАНОВА: С Годом Котокролика.
ЕФРЕМОВ: А еще этот год можно назвать "барабанные палочки".
МИТРОФАНОВА: Почему?
ЕФРЕМОВ: Ну, потому что 11 - это "барабанные палочки".
МИТРОФАНОВА: Это когда лото.
ЕФРЕМОВ: В лото, да, когда играют.
МИТРОФАНОВА: А я с бабулей своей играла, кстати, в лото ночью, когда спать не хотелось.
ЕФРЕМОВ: А вообще, ты знаешь, я смотрю иногда вот эти открытки, знаешь, рождественские дореволюционные. Та культура вот этих праздников, она была еще не продажная, потребительская, коммерческая, когда уже штамповка китайская какая-то идет, а она была, конечно, какая-то иная. И вот сказки какие-то, истории рождественские о том, как у кого-то там ангелочек из сахара... Или та же сказка «Синяя птица», где Тильтиль и Митиль смотрят, как богатые дети танцуют.
МИТРОФАНОВА: Или «Снежная королева», в конце концов.
ЕФРЕМОВ: Мне мама рассказывала, что, например, Святослав Теофилович Рихтер вместе с женой устраивали для детей просто новогодние елки. У них была большая квартира, и они сами там резали всякие маски, всякие придумывали шарады, какие-то игры. Совершенно не те игры, которые сейчас…
МИТРОФАНОВА: В iPad.
ЕФРЕМОВ: Да. Я так понимаю, что дядя мой и мама моя там бывали, и вот, наверное, они от этого такие одухотворенные.
МИТРОФАНОВА: Да, в отличие от некоторых, ну, это мы про себя, конечно.
ЕФРЕМОВ: Ну, у нас-то не было таких елок.
МИТРОФАНОВА: Ну, мы же сами можем.
ЕФРЕМОВ: У нас Кремлевский дворец съездов.
МИТРОФАНОВА: О, это было жестко.
ЕФРЕМОВ: Почему жестко?
МИТРОФАНОВА: Холод, очередь.
ЕФРЕМОВ: Я помню, когда я учился, там мой друг Никита Высоцкий играл Данилу.
МИТРОФАНОВА: Мастера?
ЕФРЕМОВ: Ну, он не мастер был, там был Данила, еще кто-то и Иван. Три брата. И они там за Новым годом ходили в этой сказке, большой сказке.
МИТРОФАНОВА: Из-за того, что он Высоцкий, он играл блатную роль?
ЕФРЕМОВ: Нет, потому что ставил Николай Лаврентьевич Козак, их педагог, и все студенты там играли, а там играть не надо было, там уже записана фонограмма. «Ох ты, боже мой» - только руками разводи.
МИТРОФАНОВА: А, там очень далеко, действительно.
ЕФРЕМОВ: Там же не видно ничего. Они только руками так разводили. «Как ты пришел?» Два шага назад и рука к груди. То есть такая биомеханика была на сцене.
МИТРОФАНОВА: Очень хорошо я представляю. Гусли обязательно, дурацкие лапти.
ЕФРЕМОВ : Потом большие куклы, конечно, выбегали. Ну, вот вся вот эта новогодняя канитель. Хорошее слово - канитель. Вообще, конечно, вот эти дедморозные и снегурочные все вещи, это же моя первая роль в жизни, в классе 6-м была Снегурочка.
МИТРОФАНОВА: Угу, в конце интервью  ты в чем-нибудь таком признаешься, что я боюсь уже.
ЕФРЕМОВ: Из новогодних всех дел я действительно… У мамы моей был тогда серебряный парик, я стырил у нее серебряный парик, одел, отличная Снегурочка получилась. Ну, все очень смеялись. А потом уже я был Дедом Морозом, ну, раза два или три я снимался Дедом Морозом. То есть, есть опыт у меня. Но опыта хождения, кстати, по поздравлениям… У меня есть один опыт. Женька Митта, Евгений Александрович…
МИТРОФАНОВА: Ну, да, он теперь солидный, ресторатор.
ЕФРЕМОВ: Ну, он художник замечательный, прежде всего. И у него есть Ева и Сашка,  дети. И года два назад Женя говорит мне: «Слушай, давай я сделаю из ваты бороду, я приду к тебе типа Дедом Морозом и подарю твоим детям, а ты ко мне». Я говорю: «Давай». А я почему-то такого сурового Деда Мороза дал, они меня потом целый год вспоминали. То есть, я такой крикливый был Дед Мороз, почему-то в сапогах кирзовых, жесткий Дед Мороз.
МИТРОФАНОВА: Из военкомата такой.
ЕФРЕМОВ: Да, да, Ева и Сашка так изумились. Потом они у меня спрашивали: это же вы тогда приходили, это же вы?
МИТРОФАНОВА: А ты признался?
ЕФРЕМОВ: Нет, ну что ты.
МИТРОФАНОВА: Ну да, такие вещи нельзя...
ЕФРЕМОВ: Такие вещи нельзя закладывать.
МИТРОФАНОВА: А ты своим детям говоришь, что Дед Мороз есть?
ЕФРЕМОВ: Ты знаешь, не было еще вопросов у меня. Дело в том, что старшая дочка вся в Гарри Поттере, ей больше ни до чего дела нет. Она прочла все книжки, по-моему, уже по два раза, все 11 книг.
МИТРОФАНОВА: Ну, она может кандидатскую защищать.
ЕФРЕМОВ: Я честно скажу, она все про Гарри Поттера…
МИТРОФАНОВА: Это Анна-Мария?
ЕФРЕМОВ: Да, Анна-Мария. Сейчас я вспомню, и бакуганы, по-моему, бакуганы.
МИТРОФАНОВА: Я такое не знаю.
ЕФРЕМОВ: Это вообще непонятно что. Это такие шарики японские, они раз - и раскрываются. В чем смысл этой игры, я не знаю. Но Анна-Мария подсела, подсела и Верка на эти штуки. Но я так понимаю, Вера не особо подсела, но Вера еще не ходит в школу, а я так понимаю, что это в школе они хвастаются друг перед другом Ну, мы мальчики, когда были детьми, машинками хвастались, я был в прорыве, я был в топе, когда папа привез мне тогда как раз из Японии чемодан "48 машинок матч-бокс". Мне завидовал весь класс, ну, я был король.
МИТРОФАНОВА: А своим, значит, ты пока лапшу не вешаешь с дедморозовскими делами этими? То есть, они пока особо тебя этим не грузили. Моей дочке 3,5 года, и я спросила, говорю: а Дед Мороз, как вообще? Она не отреагировала.
ЕФРЕМОВ: Я думаю, что рановато еще, это лет в 5-7. В три года еще человек как бы…
МИТРОФАНОВА: Подарки, клюет на это.
ЕФРЕМОВ: Человек прямого действия, подарок - хорошо, мне хорошо, значит, хорошо. А сказки какие-то… Я говорю, как я приходил к Жениным детям, могут напугаться.
МИТРОФАНОВА: Но, с другой стороны, дети-то разные.
ЕФРЕМОВ: Ну, знаешь, Деды Морозы тоже разные бывают, придет к тебе какой-нибудь из «Зари» на 15-й вызов.
МИТРОФАНОВА: Я боюсь даже предположить, что это такое будет. Вообще жалко, мне кажется, выглядят эти люди на 15-й.
ЕФРЕМОВ: А по-моему, нет. Во-первых, люди разные все, это самое главное. Наверняка есть какие-нибудь великие Деды Морозы всех Новых годов, которые, может быть, нравятся.
МИТРОФАНОВА: А мне кажется, сейчас студенты-актеры?
ЕФРЕМОВ: Студенты-актеры занимаются этим достаточно часто.
МИТРОФАНОВА: И правильно делают, между прочим.
ЕФРЕМОВ: Ну, за неделю заработаешь себе месяца на два вперед.
МИТРОФАНОВА: Жалко, я не знала Пашку Деревянко раньше, я бы его позвала Дед Морозом. Мне кажется, он такой энергетический.
ЕФРЕМОВ: Пашка хороший, конечно. Мы недавно с Пашкой снимались в фильме «Ржевский против Наполеона».
МИТРОФАНОВА: Это комедия?
ЕФРЕМОВ: Да. Пашка играл Ржевского. Марюс Вайсберг - режиссер. Очень у нас были хорошие съемки, и очень мы посмеялись, хотя трудные были. Я играл Льва Толстого, и у меня там обклеено все лицо волосами.
МИТРОФАНОВА: И борщ нельзя было есть нормально, по-человечески.
ЕФРЕМОВ: Да я борщ по-человечески не ем, там есть отличный ресторан «Боржоми» в Ялте, там прекрасные цыплята, на тандыре пожаренные. Ну, и чача.
МИТРОФАНОВА: Так, а чем кончилось кино? Лев Толстой жив?
ЕФРЕМОВ: Ржевский победил Наполеона, как мы все знаем.
МИТРОФАНОВА: Сейчас мы уже все знаем.
ЕФРЕМОВ: Ну вот, а это же реконструкция.
МИТРОФАНОВА: Издеваетесь вы над классиком.
ЕФРЕМОВ: Нет, не издеваемся, мы мило смеемся.
МИТРОФАНОВА: Значит, у актерской братии есть над чем работать. Ну, я говорю о планах на будущее, год только начался, ведь сейчас же лето.
ЕФРЕМОВ: Ну, что, насмешить всех, рассказать, что я хочу делать, потом ничего не сделать? Понимаешь, в чем дело, я пару раз в жизни действительно говорил, чего я хочу делать, и потом…
МИТРОФАНОВА: Вот меня вчера спросили: машина твоя ломается? Я говорю: нет, вы что. И у меня сразу же не отодвигается сиденье.
ЕФРЕМОВ: Это грибной день у тебя, значит.
МИТРОФАНОВА: Как это?
ЕФРЕМОВ: Грибной день, такие бывают.
МИТРОФАНОВА: Когда огребаешь?
ЕФРЕМОВ: Ну, когда забываешь телефон, когда кончается бензин, когда опоздал, ну, бывает так.
МИТРОФАНОВА: А почему грибной?
ЕФРЕМОВ: Ну, такое название.
МИТРОФАНОВА: Я впервые слышу.
ЕФРЕМОВ: Ну, у нас был такой день. Мне Сонька сказала. Когда мы как раз в Венецию ехали, она забыла телефон. Потом поняли, что забыли билеты, потом, слава богу, они были электронные, в общем, что-то тоже такое, потом какая-то пробка на Ленинградке почему-то, хотя была суббота.
МИТРОФАНОВА: Хотя Лужкова уже сняли.
ЕФРЕМОВ: Тогда еще не сняли. А, по-моему, ничего не меняется.
МИТРОФАНОВА: Да, жесть. Ну, а что мы пожелаем нашим слушателям?
ЕФРЕМОВ: Прежде всего, российским слушателям - терпения, ну, а чего же еще желать. Если терпение будет, все остальное приложится. Терпение все перетрет. Ну, конечно, и труд, но в нашей стране предлагаемые обстоятельства таковы, что надо, к сожалению, терпеть. У меня такое ощущение.
МИТРОФАНОВА: Ну, как-то все очень сложно. Мы как-то превознемогаемся.
ЕФРЕМОВ: Превознемогаем, ну, что поделаешь, значит, мы нагрешили со страшной силой до этого.
МИТРОФАНОВА: Можно так подумать.
ЕФРЕМОВ: Надо ответить.
МИТРОФАНОВА: Итак, самый заковыристый вопрос. Делаю загадочное лицо. Главное событие вашей жизни? Главное событие вашей жизни у вас впереди. Есть такой тезис, что как Новый год проведешь, как его встретишь, так и пройдет. Согласен?
ЕФРЕМОВ: Я да, скорее, согласен.
МИТРОФАНОВА: Но что такое?
ЕФРЕМОВ: Но ты же себя программируешь этим.
МИТРОФАНОВА: А если ты всю жизнь в пятиэтажке в хрущевке справляешь, всю жизнь ты там жить будешь?
ЕФРЕМОВ: А ты справь там и спрограммируй на 24-м этаже каком-нибудь. Конечно, это все такие сказочные вещи, но это поверье, и поскольку это поверье, то если ты в это веришь, то и хорошо, а не веришь, и фиг с тобой. У меня действительно так происходит, ну, не все время. Вот когда я в Новый год не выпиваю, я потом и год не выпиваю, ну, много не выпиваю. А если я в Новый год это самое, у меня год вразнос идет ужасно, это бывало. Я вот это заметил, и как-то так последние несколько лет так… Но все равно под конец новогодней ночи...
МИТРОФАНОВА: Ай, не верю…
ЕФРЕМОВ: Нет, уже гложет к окружающим. Я думаю, что в этом поверье есть смысл, потому что оно романтично, оно идет в будущее. Как встретишь, так и будет у тебя там.
МИТРОФАНОВА: А если плохо, это ужас, тогда лучше не верить.
ЕФРЕМОВ: Ну, как плохо?
МИТРОФАНОВА: Ну, если молодая девушка, которая не очень симпатичная, может быть, даже в прыщах.
ЕФРЕМОВ: Встретила Новый год с Брэдом Питтом?
МИТРОФАНОВА: Нет, она не настолько глупа, чтобы об этом думать, но просто сидит дома, как сыч.
ЕФРЕМОВ: Ну, и сиди дома, как сыч.
МИТРОФАНОВА: То есть дома сидеть не надо.
ЕФРЕМОВ: Ну, значит, и будешь сидеть весь год дома, как сыч. Если ты встретишь Новый год так. Я вот хочу спокойных годов, поэтому я спокойно Новый год встречаю. (Кричит.) Вот у тебя и будет такой год дальше. Это как бы программируешь себя. Но это, конечно, прикол, это, конечно, я несерьезно говорю. Каждый же хочет начать новую жизнь периодически, с понедельника. Ну, кто хочет начать новую жизнь с пятницы? Хоть одного мне человека покажи! Это люди придумали время, мы сами заложники своего разума с придумки времени.
МИТРОФАНОВА: Да, и самое приятное во всем этом, несмотря на наше осуждение корзины потребительской, все-таки подарки. Ты больше ждешь от родичей и друзей или ты сам больше даришь?
ЕФРЕМОВ: Я не знаю.
МИТРОФАНОВА: Ну, вот твой лучший друг Вася, вы с ним обмениваетесь какими-то хотя бы даже символическими призами?
ЕФРЕМОВ: Ну, если мы встречаем вместе Новый год, конечно. У Васи елочка, под елочкой подарочки, Ирка там раскладывает.
МИТРОФАНОВА: А Сонька чего?
ЕФРЕМОВ: Сонька тоже так делает. Вася при кажущемся алкоголизме на самом деле человек очень пунктуальный и схематичный. Не схематичный, неправильное слово, ответственный.
МИТРОФАНОВА: Схематичный мы удалим. Монтаж решает все. Как говорит актерская пословица, монтаж решает все.
ЕФРЕМОВ: Это не актерская пословица.
МИТРОФАНОВА: А какая?
ЕФРЕМОВ: Продюсерская.
МИТРОФАНОВА: Да ты что?
ЕФРЕМОВ: Актеров нет, продюсеры остались.
МИТРОФАНОВА: Да ты что, даже актеры перебазировались?
ЕФРЕМОВ: Нет, теперь главный человек - продюсер.
МИТРОФАНОВА: Ну, вообще-то я об этом слышала уже не от первого тебя.
ЕФРЕМОВ: Ну, конечно, не от первого от меня..
МИТРОФАНОВА: Так это плохо или хорошо?
ЕФРЕМОВ: Это хорошо в перспективе, но плохо, потому что мы всех этих продюсеров знаем и знаем, какие они не продюсеры.
МИТРОФАНОВА: То есть, еще балабановских фильмов будет штук 18.
ЕФРЕМОВ: Нет, ну, еще переходный период, потом уже с новыми образованиями новые люди с новыми темами... Это понятно, это произойдет когда-нибудь. Когда я работал в Художественном театре, это государственный театр, и директор государственного предприятия в "кровавые 1990-е" выпускал спектакль и написал, что он еще и продюсер спектакля! То есть, он, понимаешь, и директор государственного предприятия, а еще и продюсер.
МИТРОФАНОВА: Заодно.
ЕФРЕМОВ: И вот этой штучкой, конечно, воспользовалось огромное количество народу, которое, собственно, и олицетворяет всю нашу российскую культуру ныне.
МИТРОФАНОВА: Ну, что же, на такой оптимистичной ноте мы, наверное, завершим наше общение.
ЕФРЕМОВ: С Новым вас годом, Коты-Кролики.
МИТРОФАНОВА: Советов практичных мы не даем.
ЕФРЕМОВ: Почему? Практичный совет - потеплее одевайтесь, выходя на улицу.
МИТРОФАНОВА: Да, несмотря на то, что девушки уже отмели эту идею поддевать колготки под джинсы.
ЕФРЕМОВ: Ну, я же не девушка, я поддеваю.
МИТРОФАНОВА: Вот так Михаил Ефремов мне ответил, как настоящий мужчина, ковбой и Ржевский с Толстым.
ЕФРЕМОВ: Нет, я Толстой, Ржевский - Паша Деревянко. Паша, с Новым годом тебя.
МИТРОФАНОВА: Вот, это самое нужное слово, с Новым годом, и есть люди, которых ты просто с этой высочайшей трибуны…

ЕФРЕМОВ: Я хочу поздравить маму, жену, детей, сестру, всех, кто меня знает.

МИТРОФАНОВА: Дай тебе бог здоровья.

ЕФРЕМОВ: Тебе тоже.

МИТРОФАНОВА: Спасибо.

ЕФРЕМОВ: Пока, пока.