вода всё горячее.
Бесконечно много лет назад я, 18-летняя девочка, написала текст размером в лист А4 по поводу вступления Путина на должность президента РФ.
Я тогда очередной раз перечла "Трудно быть богом", а, может, не перечла, а просто вспомнила.
Размышляла я о том, что вот оно, начало серости, начало пропасти.
И снова открываю я последние страницы той книги, и читаю пророческие слова Стругацких, удивительно тонко умевших описать человеческие слабости и пороки:
"- Сущность человека, - неторопливо жуя, говорил Будах, - в удивительной способности привыкать ко всему. Нет в природе ничего такого, к чему бы человек не притерпелся. Ни лошадь, ни собака, ни мышь не обладают таким свойством. Вероятно, бог, создавая человека, догадывался, на какие муки его обрекает, и дал ему огромный запас сил и терпения. Затруднительно сказать, хорошо это или плохо. Не будь у человека такого терпения и выносливости, все добрые люди давно бы уже погибли, и на свете остались бы злые и бездушные. С другой стороны привычка терпеть и приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, кои ничем, кроме анатомии, от животных не отличаются и даже превосходят их в беззащитности. И каждый новый день порождает новый ужас зла и насилия..."
Конечно, я не каждый день думаю об этом, но когда что-то случается, я снова и снова вспоминаю, что все мы жабы в кастрюле, которую медленно нагревают. И теперь, кажется, вода стала почти нестерпимой. И кто не выскочит теперь, тот уж непременно сварится. Я дала слабину месяц назад, придя в себя, ужаснулась. Как? Как можно из страха предать себя? От чего еще можно отступиться, чтобы надеяться, что тебя оставят в твоей частной жизни? Раньше общественный договор был основан на том, что правительство делало, что хочет, в обмен на то, что не суется в частную жизнь граждан. Теперь оно суется в частную жизнь граждан. Теперь стукачество уже почти на уровне середины 30-х ХХ века. Я читаю Рыбакова и ужасаюсь. Я получаю письма с угрозами, и ужасаюсь вдвойне. Когда люди успели так опуститься? Распуститься? Самораспасться? Неужели сейчас в стране такой ад, что произошло массовое расчеловечивание? Разве мы плохо живем?
Читаем дальше:
"всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя"
Эту цитату теперь тискают по 14 раз в неделю, уже оскомину набила. Прописная истина, которую снова и снова вынимают из кармана, как сакральное знание.
"Мы здесь ломаем головы, тщетно пытаясь втиснуть сложную, противоречивую, загадочную фигуру орла нашего дона Рэбы в один ряд с Ришелье, Неккером, Токугавой Иэясу, Монком, а он оказался мелким хулиганом и дураком! Он предал и продал все, что мог, запутался в собственных затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться к Святому Ордену. Через полгода его зарежут, а Орден останется." - Ну про это только ленивый не писал в последние 2 года.
"Последствия этого для Запроливья, а затем и для всей Империи я просто боюсь себе представить. Во всяком случае, вся двадцатилетняя работа в пределах Империи пошла насмарку. Под Святым Орденом не развернешься. Вероятно, Будах - это последний человек, которого я спасаю." - бежать, бежать, бежать, кто не успел, тот опоздал!
Да, душно было и 20 лет назад, и трудно понять, была ли это еще та, старая, неразвеявшаяся духота голодных людей СССР, или что-то укоренившееся в Ельцинские времена лихих 90-х. В 2000-м я писала о том, что мы на пороге страшных времен. И вот эта фраза, которую я последнее время слышу всё чаще от самых разных людей "бежать, бежать, бежать в любую другую нормальную страну! Скорее!!" очень показательна.
"Но мне объяснили, что это ложь... Мне объяснили, что правда - это то, что сейчас во благо королю... Все остальное ложь и преступление." Это мы видим последние 2 года буйным цветом. И от этого начинает кружиться голова. Потому что так нельзя, нельзя видеть одно, а говорить другое. От постоянной внутренней лжи, от мимикрии ты расчеловечиваешься. Кому ты такой нужен, протоплазма?
Вот эта фраза была для меня центральной 16 лет назад: "Там, где торжествует серость к власти всегда приходят черные." Черные пришли... Сейчас, кажется, уже совсем пришли... Почти в полновластье.
И вот в последнее время я, как дон Румата, думаю об одном и том же:
"Люди это или не люди? Что в них человеческого? Одних режут прямо на улицах, другие сидят по домам и покорно ждут своей очереди. И каждый думает: кого угодно, только не меня. Хладнокровное зверство тех, кто режет, и хладнокровная покорность тех, кого режут. Хладнокровие, вот что самое страшное. Десять человек стоят, замерев от ужаса, и покорно ждут, а один подходит, выбирает жертву и хладнокровно режет ее. Души этих людей полны нечистот, и каждый час покорного ожидания загрязняет их все больше и больше. Вот сейчас в этих затаившихся домах невидимо рождаются подлецы, доносчики, убийцы, тысячи людей, пораженных страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху своих детей и детей своих детей. Я не могу больше, твердил про себя Румата. Еще немного, и я сойду с ума и стану таким же, еще немного, и я окончательно перестану понимать, зачем я здесь..."
Я перестаю понимать, где верх, где низ, где пределы человеческой низости. И что с этим делать.
Бежать? Сдаться? Но как сдаться? Я же не смогу не думать? А вот теперь уже и думать запрещают потихоньку. Уже вызывают в органы за разговоры на кухне... Вода уже 60° и мы вот-вот сваримся...
Зачем, кому был нужен этот ад расчеловечивания сотен миллионов людей? Этот яд, расползающийся от алчной кучки зловонной старой крепости с трупом на лобном месте? Ради обогащения? Иглы власти? Мы все платим за чье удовольствие? Душами своими расплачиваемся за чей контракт с дьяволом?
Нет ничего страшнее боевиков-фанатиков... Столько текстов пишут люди, чаще всего уже давно, либо помногу живущие за пределами России, пишут, что так не сможет продолжаться долго, что холодильник победит телевизор, что армия взбунтуется, потому что никто не будет воевать, зная, что страна тебя продаст и отречется. Пишут идеалисты, меряя по себе. Мы все меряем других по себе. Я не жду подлости и предательства, не жду лжи и злого умысла, потому что сама не умею мыслить такими категориями. А тут всё иначе. Протоплазма, как любили называть такое положение вещей Стругацкие, протоплазма не мыслит категориями добра и разума. Формирующийся в последние годы массовый фанатизм - вот они черные. Массовое внедрение черного в умы крепостных. Перенапряжение, доведение до суровой серьезности всего бытия, отречение от шутки! Когда человек разучается шутить, с легкостью относиться к жизни, кажется, он перестает быть человеком в полном смысле этого слова. Шутка стала непопулярна. Порицаема. Струны душ натянуты до звона. Коснись - и польется стройный марш идущих убивать по первому даже не зову, а косому взгляду, вскользь оброненному полуслову. Передовые отряды убийц. И если слово было понято превратно, ничего, если пару отрядов пропадут. У нас больше нет народа, у нас теперь армия фанатиков, безжалостных и беспощадных. Орден.
Ох, страсти... Страшно жить в болоте лжи, когда даже чистые сердцами люди отравлены чужой ложью, горя праведным гневом, впадают в искушение порицания и ненависти. Оправдания преступлений.
Все говорят о ценности человеческой жизни. Я говорю о ценности человеческой души. Ни одно государство не стоит загубленной человеческой души, продавшейся во имя целостности этого государства. Тем более, миллионов загубленных, извращенных, вывернутых наизнанку душ, погибающих в ненависти и умственной лени.
Помоги нам, Боже...
Я тогда очередной раз перечла "Трудно быть богом", а, может, не перечла, а просто вспомнила.
Размышляла я о том, что вот оно, начало серости, начало пропасти.
И снова открываю я последние страницы той книги, и читаю пророческие слова Стругацких, удивительно тонко умевших описать человеческие слабости и пороки:
"- Сущность человека, - неторопливо жуя, говорил Будах, - в удивительной способности привыкать ко всему. Нет в природе ничего такого, к чему бы человек не притерпелся. Ни лошадь, ни собака, ни мышь не обладают таким свойством. Вероятно, бог, создавая человека, догадывался, на какие муки его обрекает, и дал ему огромный запас сил и терпения. Затруднительно сказать, хорошо это или плохо. Не будь у человека такого терпения и выносливости, все добрые люди давно бы уже погибли, и на свете остались бы злые и бездушные. С другой стороны привычка терпеть и приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, кои ничем, кроме анатомии, от животных не отличаются и даже превосходят их в беззащитности. И каждый новый день порождает новый ужас зла и насилия..."
Конечно, я не каждый день думаю об этом, но когда что-то случается, я снова и снова вспоминаю, что все мы жабы в кастрюле, которую медленно нагревают. И теперь, кажется, вода стала почти нестерпимой. И кто не выскочит теперь, тот уж непременно сварится. Я дала слабину месяц назад, придя в себя, ужаснулась. Как? Как можно из страха предать себя? От чего еще можно отступиться, чтобы надеяться, что тебя оставят в твоей частной жизни? Раньше общественный договор был основан на том, что правительство делало, что хочет, в обмен на то, что не суется в частную жизнь граждан. Теперь оно суется в частную жизнь граждан. Теперь стукачество уже почти на уровне середины 30-х ХХ века. Я читаю Рыбакова и ужасаюсь. Я получаю письма с угрозами, и ужасаюсь вдвойне. Когда люди успели так опуститься? Распуститься? Самораспасться? Неужели сейчас в стране такой ад, что произошло массовое расчеловечивание? Разве мы плохо живем?
Читаем дальше:
"всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя"
Эту цитату теперь тискают по 14 раз в неделю, уже оскомину набила. Прописная истина, которую снова и снова вынимают из кармана, как сакральное знание.
"Мы здесь ломаем головы, тщетно пытаясь втиснуть сложную, противоречивую, загадочную фигуру орла нашего дона Рэбы в один ряд с Ришелье, Неккером, Токугавой Иэясу, Монком, а он оказался мелким хулиганом и дураком! Он предал и продал все, что мог, запутался в собственных затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться к Святому Ордену. Через полгода его зарежут, а Орден останется." - Ну про это только ленивый не писал в последние 2 года.
"Последствия этого для Запроливья, а затем и для всей Империи я просто боюсь себе представить. Во всяком случае, вся двадцатилетняя работа в пределах Империи пошла насмарку. Под Святым Орденом не развернешься. Вероятно, Будах - это последний человек, которого я спасаю." - бежать, бежать, бежать, кто не успел, тот опоздал!
Да, душно было и 20 лет назад, и трудно понять, была ли это еще та, старая, неразвеявшаяся духота голодных людей СССР, или что-то укоренившееся в Ельцинские времена лихих 90-х. В 2000-м я писала о том, что мы на пороге страшных времен. И вот эта фраза, которую я последнее время слышу всё чаще от самых разных людей "бежать, бежать, бежать в любую другую нормальную страну! Скорее!!" очень показательна.
"Но мне объяснили, что это ложь... Мне объяснили, что правда - это то, что сейчас во благо королю... Все остальное ложь и преступление." Это мы видим последние 2 года буйным цветом. И от этого начинает кружиться голова. Потому что так нельзя, нельзя видеть одно, а говорить другое. От постоянной внутренней лжи, от мимикрии ты расчеловечиваешься. Кому ты такой нужен, протоплазма?
Вот эта фраза была для меня центральной 16 лет назад: "Там, где торжествует серость к власти всегда приходят черные." Черные пришли... Сейчас, кажется, уже совсем пришли... Почти в полновластье.
И вот в последнее время я, как дон Румата, думаю об одном и том же:
"Люди это или не люди? Что в них человеческого? Одних режут прямо на улицах, другие сидят по домам и покорно ждут своей очереди. И каждый думает: кого угодно, только не меня. Хладнокровное зверство тех, кто режет, и хладнокровная покорность тех, кого режут. Хладнокровие, вот что самое страшное. Десять человек стоят, замерев от ужаса, и покорно ждут, а один подходит, выбирает жертву и хладнокровно режет ее. Души этих людей полны нечистот, и каждый час покорного ожидания загрязняет их все больше и больше. Вот сейчас в этих затаившихся домах невидимо рождаются подлецы, доносчики, убийцы, тысячи людей, пораженных страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху своих детей и детей своих детей. Я не могу больше, твердил про себя Румата. Еще немного, и я сойду с ума и стану таким же, еще немного, и я окончательно перестану понимать, зачем я здесь..."
Я перестаю понимать, где верх, где низ, где пределы человеческой низости. И что с этим делать.
Бежать? Сдаться? Но как сдаться? Я же не смогу не думать? А вот теперь уже и думать запрещают потихоньку. Уже вызывают в органы за разговоры на кухне... Вода уже 60° и мы вот-вот сваримся...
Зачем, кому был нужен этот ад расчеловечивания сотен миллионов людей? Этот яд, расползающийся от алчной кучки зловонной старой крепости с трупом на лобном месте? Ради обогащения? Иглы власти? Мы все платим за чье удовольствие? Душами своими расплачиваемся за чей контракт с дьяволом?
Нет ничего страшнее боевиков-фанатиков... Столько текстов пишут люди, чаще всего уже давно, либо помногу живущие за пределами России, пишут, что так не сможет продолжаться долго, что холодильник победит телевизор, что армия взбунтуется, потому что никто не будет воевать, зная, что страна тебя продаст и отречется. Пишут идеалисты, меряя по себе. Мы все меряем других по себе. Я не жду подлости и предательства, не жду лжи и злого умысла, потому что сама не умею мыслить такими категориями. А тут всё иначе. Протоплазма, как любили называть такое положение вещей Стругацкие, протоплазма не мыслит категориями добра и разума. Формирующийся в последние годы массовый фанатизм - вот они черные. Массовое внедрение черного в умы крепостных. Перенапряжение, доведение до суровой серьезности всего бытия, отречение от шутки! Когда человек разучается шутить, с легкостью относиться к жизни, кажется, он перестает быть человеком в полном смысле этого слова. Шутка стала непопулярна. Порицаема. Струны душ натянуты до звона. Коснись - и польется стройный марш идущих убивать по первому даже не зову, а косому взгляду, вскользь оброненному полуслову. Передовые отряды убийц. И если слово было понято превратно, ничего, если пару отрядов пропадут. У нас больше нет народа, у нас теперь армия фанатиков, безжалостных и беспощадных. Орден.
Ох, страсти... Страшно жить в болоте лжи, когда даже чистые сердцами люди отравлены чужой ложью, горя праведным гневом, впадают в искушение порицания и ненависти. Оправдания преступлений.
Все говорят о ценности человеческой жизни. Я говорю о ценности человеческой души. Ни одно государство не стоит загубленной человеческой души, продавшейся во имя целостности этого государства. Тем более, миллионов загубленных, извращенных, вывернутых наизнанку душ, погибающих в ненависти и умственной лени.
Помоги нам, Боже...