А что теперь? После выборов?
Выборы прошли, но осталось огромное чувство неудовлетворенности. Дело тут не в итоговом результате. Самое большое разочарование в том, что и в оппозиционном меньшинстве большинство не хочет мыслить объективно и анализировать, что все это значит. Эта неудовлетворённость привела меня на Фейсбук, где я нашла наконец-то подход, который бьётся в унисон с моими мыслями и чувствами. Что меня больше всего порадовало в этой записи - это честность, объективность и беспристрастность, которые составляют самый большой дефицит нашего общества, которое бьётся в своих страхах, комплексах, инфантилизме и ненависти к любому, кто позволяет себе мыслить иначе, чем он сам. Читала запись моего молодого клиента и думала: "Вот он - золотой фонд нашей нации! Наша надежда на лучшее будущее!"
Автор статьи, расположенной ниже, очень верно заметил, что победа большинству людей гораздо важнее, чем честность, а от себя я добавлю, что, пока это наблюдение представляет из себя неоспоримый факт, у нас не будет демократического общества! Что такое демократия - это узаконенное стремление к социальной справедливости. Самое большое поле битвы - это наша голова, в которой должны победить объективность и беспристрастность оценки.
"А напишу-ка я мемуар к сегодняшнему знаменательному дню.
Так получилось, что шесть лет назад на президентских выборах я был наблюдателем. В Москве президентские выборы были совмещены с муниципальными, меня позвали наблюдать на муниципальных, а президентские понаблюдал так, заодно. Был наблюдателем не от партии, не от какой-то организации - от пригласившего меня кандидата. Кандидат шел самовыдвижением, но содействие по наблюдению ему оказывало, кажется, "Яблоко".
Конечно, я потратил эти сутки жизни (больше, если считать, сколько часов потом отсыпался) из-за Болотной. Для меня сумма свидетельств о безобразиях, устроенных московскими избирательными комиссиями в декабре 11 года, была убедительной. Мотивация была простой: есть сомнения в честности выборов? - Пойди сам и посмотри.
Пошел. Посмотрел. Косяки были. К моменту открытия участка у комиссии не было печати. Написал жалобу. Печать привезли минут через двадцать. К полудню председатель комиссии пыталась отправить меня на выездное голосование, ссылаясь на закон об основных гарантиях избирательных прав в ее собственной вольной трактовке. Я тогда неплохо помнил, что в законе написано, и без особого труда отговорился. Но вторую жалобу все-таки написал: на попытку удалить наблюдателя с участка. Что за наблюдение без жалоб? - Скука.
Поскольку тут повод был уже серьезный, приехал наблюдатель из территориальной комиссии, кажется, представитель Прохорова, адвокат. Вызвал полицию, напугал этим комиссию до полусмерти. А вслед за ним приехал "Голос" - помните, была такая организация по наблюдению за выборами, кажется, она и сейчас есть.
"Голос" умилил. Он представлял собой пару девиц с видеокамерой, попросивших меня на камеру изложить жалобу. По мере изложения лица их скучнели. Тут явно не было подходящего скандала, крупного нарушения и прочих прелестей, ради которых наблюдатели "Голоса" рыскали по этой московской окраине. Я же обнаружил собственную наивность: почему-то я посчитал, что наблюдатели этой солидной, авторитетной, неподкупной, честной и свободной организации могли бы подежурить на участке, пока я отойду хоть чаю глотнуть. Ага. Представительницы "Голоса" отпустили меня с участка минуты на две. Им надо было спешить на поиски фальсификаций, а не за выборами наблюдать. А я до закрытия участка так и простоял рядом с урной.
После закрытия тоже было весело. Нет нужды упоминать, что либерально-демократическая и коммунистическая тетенька покинули участок, как только стрелка часов достигла восьми. Моя комиссия явно не была готова к присутствию настоящего наблюдателя. Не буду говорить, что они собирались химичить. Но в любом случае я превратил выборы, их домашнее, почти семейное дело, небольшое развлечение и небольшой приработок, в политическое предприятие с политической ответственностью, которая им вовсе никаким боком не сдалась. Мягко говоря, мое присутствие их огорчало. И весь день мне это давали понять, как умеет это дать понять любой дружный педагогический коллектив. Спасибо им - безо всякой иронии - за этот ценный коммуникативный опыт.
Я настоял на том, чтобы бюллетени считали по правилам, демонстрируя мне каждый. Комиссия пофыркала, но смирилась. Кстати, это неправда, что в таких случаях подсчет может занять несколько дней. Мы справились где-то к двум или полтретьего ночи и с президентскими бюллетенями, и с муниципальными. Мой кандидат на участке победил.
Любопытно, какие отметки люди делают в бюллетенях. Обычно крестик или галочку. Но некоторые проявляют фантазию. У нас в нескольких бюллетенях нарисовали что-то особое, помню, один избиратель изобразил цветочек. И это творчество встречалось только на бюллетенях, поданных за Прохорова. Из чего следует, что тот все же смог привлечь креативный класс.
А самая забавная история случилась уже под конец наших подсчетов. Считают так: сначала собирают все президентские бюллетени, считают, составляют и подписывают протокол, запечатывают бюллетени. Потом переходят к муниципальным. И вот случилось ужасное. В стопке муниципальных бюллетеней обнаружился один бюллетень президентских выборов. Для моей комиссии это граничило с катастрофой. Нужно было распечатывать конверты с президентскими бюллетенями, уничтожать протоколы, пересчитывать все заново. А ведь контрольные цифры (есть способ проверки результатов, который позволяет отслеживать такого рода ошибки) у них сошлись. Понятно, что они могли просто уничтожить это бюллетень. Но они были не одни. У них на участке был наблюдатель. Бедная, бедная председатель комиссии. Она позвала меня и спросила, что делать. Я ответил, что не знаю. И добавил, что если бы это был бюллетень за моего муниципального кандидата, то я бы, конечно, потребовал пересчета. А тот кандидат в президенты, голос за которого был подан потерянным бюллетенем, меня на эти выборы не отправлял и представлять его интересы на этом участке не уполномочивал. Председатель повторила вопрос. Но не дурак же я вслух рекомендовать ей то, что она и так собиралась сделать с этим бюллетенем. Я только повторил, что представляю другого кандидата.
А моралью для меня был разговор с наблюдателем из территориальной комиссии - не тем, который от Прохорова, другим - который вез меня с копией протокола в эту самую территориальную комиссию. Он был расстроен, что выборы выигрывает один из кандидатов. Он не был доволен тем, что наблюдатели не допустили фальсификаций или, по крайней мере, отсекли самые грубые из них. Он не был доволен тем, что участковые комиссии подтянули свою дисциплину благодаря нам. Он не радовался честным выборам. Он переживал из-за победы Путина.
В этот момент я стал догадываться, что история про «демократию как процедуру» не вполне верна. Процедура предстала полем политической борьбы, где была важна не честность, а победа. Я сам был просто доволен сделанной работой, но солидарности в этом не встретил. Для моего собеседника были важны не честные выборы, а «Россия без Путина». Честные выборы он лишь - по какому-то недоразумению - считал способом добиться своей цели.
И еще, конечно, интересна практика как нечто вечно переливающееся за края формальных описаний. Можно ли признать выборы на нашем участке нечестными из-за того бюллетеня? С какого числа потерянных бюллетеней и написанных жалоб процедура считается нарушенной? Как отделить эту процедуру, по букве обезличенную, от той почти семейной учительской компании, которая много лет проводит выборы в этой конкретной школе? На мой вкус, это куда интереснее, чем результат политической борьбы, но я не политик и не активист.
Я однажды написал статью против «десталинизации» - и меня отпустили эмоции по поводу Сталина. Хотя я не перестал следить (хоть, стыжусь, и поверхностно) за обсуждением его политики и его эпохи. Опыт наблюдения за выборами освободил меня от эмоций по поводу судьбы российской демократии; она стала предметом рационального интереса, но не источником вздохов, скорби или радости. Я вижу, что власти сделали из Болотной разумные выводы по части выборов и приличий, и мне как участнику одного из тех митингов и как обывателю этого довольно. Так что просто пойду и проголосую.
Да, это тоже, наверное, интересно: за кого был голос на том потерянном бюллетене.
За Путина.
Источник; https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=10213689969916282&id=1615947573
Автор статьи, расположенной ниже, очень верно заметил, что победа большинству людей гораздо важнее, чем честность, а от себя я добавлю, что, пока это наблюдение представляет из себя неоспоримый факт, у нас не будет демократического общества! Что такое демократия - это узаконенное стремление к социальной справедливости. Самое большое поле битвы - это наша голова, в которой должны победить объективность и беспристрастность оценки.
"А напишу-ка я мемуар к сегодняшнему знаменательному дню.
Так получилось, что шесть лет назад на президентских выборах я был наблюдателем. В Москве президентские выборы были совмещены с муниципальными, меня позвали наблюдать на муниципальных, а президентские понаблюдал так, заодно. Был наблюдателем не от партии, не от какой-то организации - от пригласившего меня кандидата. Кандидат шел самовыдвижением, но содействие по наблюдению ему оказывало, кажется, "Яблоко".
Конечно, я потратил эти сутки жизни (больше, если считать, сколько часов потом отсыпался) из-за Болотной. Для меня сумма свидетельств о безобразиях, устроенных московскими избирательными комиссиями в декабре 11 года, была убедительной. Мотивация была простой: есть сомнения в честности выборов? - Пойди сам и посмотри.
Пошел. Посмотрел. Косяки были. К моменту открытия участка у комиссии не было печати. Написал жалобу. Печать привезли минут через двадцать. К полудню председатель комиссии пыталась отправить меня на выездное голосование, ссылаясь на закон об основных гарантиях избирательных прав в ее собственной вольной трактовке. Я тогда неплохо помнил, что в законе написано, и без особого труда отговорился. Но вторую жалобу все-таки написал: на попытку удалить наблюдателя с участка. Что за наблюдение без жалоб? - Скука.
Поскольку тут повод был уже серьезный, приехал наблюдатель из территориальной комиссии, кажется, представитель Прохорова, адвокат. Вызвал полицию, напугал этим комиссию до полусмерти. А вслед за ним приехал "Голос" - помните, была такая организация по наблюдению за выборами, кажется, она и сейчас есть.
"Голос" умилил. Он представлял собой пару девиц с видеокамерой, попросивших меня на камеру изложить жалобу. По мере изложения лица их скучнели. Тут явно не было подходящего скандала, крупного нарушения и прочих прелестей, ради которых наблюдатели "Голоса" рыскали по этой московской окраине. Я же обнаружил собственную наивность: почему-то я посчитал, что наблюдатели этой солидной, авторитетной, неподкупной, честной и свободной организации могли бы подежурить на участке, пока я отойду хоть чаю глотнуть. Ага. Представительницы "Голоса" отпустили меня с участка минуты на две. Им надо было спешить на поиски фальсификаций, а не за выборами наблюдать. А я до закрытия участка так и простоял рядом с урной.
После закрытия тоже было весело. Нет нужды упоминать, что либерально-демократическая и коммунистическая тетенька покинули участок, как только стрелка часов достигла восьми. Моя комиссия явно не была готова к присутствию настоящего наблюдателя. Не буду говорить, что они собирались химичить. Но в любом случае я превратил выборы, их домашнее, почти семейное дело, небольшое развлечение и небольшой приработок, в политическое предприятие с политической ответственностью, которая им вовсе никаким боком не сдалась. Мягко говоря, мое присутствие их огорчало. И весь день мне это давали понять, как умеет это дать понять любой дружный педагогический коллектив. Спасибо им - безо всякой иронии - за этот ценный коммуникативный опыт.
Я настоял на том, чтобы бюллетени считали по правилам, демонстрируя мне каждый. Комиссия пофыркала, но смирилась. Кстати, это неправда, что в таких случаях подсчет может занять несколько дней. Мы справились где-то к двум или полтретьего ночи и с президентскими бюллетенями, и с муниципальными. Мой кандидат на участке победил.
Любопытно, какие отметки люди делают в бюллетенях. Обычно крестик или галочку. Но некоторые проявляют фантазию. У нас в нескольких бюллетенях нарисовали что-то особое, помню, один избиратель изобразил цветочек. И это творчество встречалось только на бюллетенях, поданных за Прохорова. Из чего следует, что тот все же смог привлечь креативный класс.
А самая забавная история случилась уже под конец наших подсчетов. Считают так: сначала собирают все президентские бюллетени, считают, составляют и подписывают протокол, запечатывают бюллетени. Потом переходят к муниципальным. И вот случилось ужасное. В стопке муниципальных бюллетеней обнаружился один бюллетень президентских выборов. Для моей комиссии это граничило с катастрофой. Нужно было распечатывать конверты с президентскими бюллетенями, уничтожать протоколы, пересчитывать все заново. А ведь контрольные цифры (есть способ проверки результатов, который позволяет отслеживать такого рода ошибки) у них сошлись. Понятно, что они могли просто уничтожить это бюллетень. Но они были не одни. У них на участке был наблюдатель. Бедная, бедная председатель комиссии. Она позвала меня и спросила, что делать. Я ответил, что не знаю. И добавил, что если бы это был бюллетень за моего муниципального кандидата, то я бы, конечно, потребовал пересчета. А тот кандидат в президенты, голос за которого был подан потерянным бюллетенем, меня на эти выборы не отправлял и представлять его интересы на этом участке не уполномочивал. Председатель повторила вопрос. Но не дурак же я вслух рекомендовать ей то, что она и так собиралась сделать с этим бюллетенем. Я только повторил, что представляю другого кандидата.
А моралью для меня был разговор с наблюдателем из территориальной комиссии - не тем, который от Прохорова, другим - который вез меня с копией протокола в эту самую территориальную комиссию. Он был расстроен, что выборы выигрывает один из кандидатов. Он не был доволен тем, что наблюдатели не допустили фальсификаций или, по крайней мере, отсекли самые грубые из них. Он не был доволен тем, что участковые комиссии подтянули свою дисциплину благодаря нам. Он не радовался честным выборам. Он переживал из-за победы Путина.
В этот момент я стал догадываться, что история про «демократию как процедуру» не вполне верна. Процедура предстала полем политической борьбы, где была важна не честность, а победа. Я сам был просто доволен сделанной работой, но солидарности в этом не встретил. Для моего собеседника были важны не честные выборы, а «Россия без Путина». Честные выборы он лишь - по какому-то недоразумению - считал способом добиться своей цели.
И еще, конечно, интересна практика как нечто вечно переливающееся за края формальных описаний. Можно ли признать выборы на нашем участке нечестными из-за того бюллетеня? С какого числа потерянных бюллетеней и написанных жалоб процедура считается нарушенной? Как отделить эту процедуру, по букве обезличенную, от той почти семейной учительской компании, которая много лет проводит выборы в этой конкретной школе? На мой вкус, это куда интереснее, чем результат политической борьбы, но я не политик и не активист.
Я однажды написал статью против «десталинизации» - и меня отпустили эмоции по поводу Сталина. Хотя я не перестал следить (хоть, стыжусь, и поверхностно) за обсуждением его политики и его эпохи. Опыт наблюдения за выборами освободил меня от эмоций по поводу судьбы российской демократии; она стала предметом рационального интереса, но не источником вздохов, скорби или радости. Я вижу, что власти сделали из Болотной разумные выводы по части выборов и приличий, и мне как участнику одного из тех митингов и как обывателю этого довольно. Так что просто пойду и проголосую.
Да, это тоже, наверное, интересно: за кого был голос на том потерянном бюллетене.
За Путина.
Источник; https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=10213689969916282&id=1615947573