память о Пасхе из детства
О Пасхе Христовой я могу много чего говорить и рассказывать. Но главное - это, конечно, воспоминания о тех ощущениях, которые приходили ко мне во время этого семейного, в первую очередь, праздника. Мы всей семьёй всегда отмечали этот день, несмотря на то, что никто в моей семье не ходил в церковь, выросли в советский период истории. Но у моих родителей - сейчас уже почти 80-летних старичков - оставалась всегда память об их родителях, дедушках и бабушках, об их отношении к этому дню. И никакие советские или иные праздники не могли затмить собой Светлый день Пасхи Христовой. Так что, я вполне понимаю и не осуждаю тех, кто просто культурно соблюдает сей день, не придавая ему сакральные коннотации, хотя верующие и очень верующие люди будут недоумевать или даже раздражаться таким вот смешением светскости и религиозности.
Бабушка пекла вкуснейшие «пасхи», которые многие называют «куличи»… Это было тесто из очень хорошо взбитых яичных желтков с мукой и ванилином, с дрожжами, с содой и сахаром по вкусу. Я не знаю всех тонкостей, но это было бесподобно, когда всё это готовилось по древним традициям, переходящим от прабабушек к бабушкам и потом - к мамам. Потом мама уже пекла в домашней печи у соседки - бабушки Даши, молдованки. Мы ели куличи всю пасхальную неделю, мы говорили при встрече «Христос воскресе!» весь месяц после Пасхального воскресенья. Так было всегда в Молдавии. Меня удивляет, что эти простые традиции стёрлись из памяти, ушли из современного поколения. Когда стали восстанавливать храмы в 90-е годы, я стал посещать православный храм в 12 лет в Кишиневе. Пасха для меня стала ещё и церковным торжеством, которое венчает весь церковный год, весь круг церковных праздников и памятований. Это удивительное ощущение, когда в полнейшей темноте в храме стоит бок о бок огромное количество верующих, ожидающих начала Крестного хода, с которого начнётся празднование Пасхи Христовой. Когда перед закрытыми дверьми храма священник читает молитвы и первый раз провозглашает «Христос воскресе!», и все вокруг вместе отвечают «Воистину воскресе!»… Это приводит действительно в трепет. Я уже редко посещаю храм, а на пасхальном богослужении был очень давно, но эти воспоминания из детства и юности меня приводят в состояние благости, погружают в воспоминания о наивной детской незамутненной ничем вере. Сейчас я уже другой и не могу быть тем, которым был когда-то. Это жизнь, этапы, который проходит каждый. Тут нет плохого или хорошего опыта, тут есть просто опыт, который необходим. Но то почти ангельское состояние у меня навсегда запечатлелось внутри, где-то очень и очень глубоко и сильно. Наверное, это и генетическая память о том, что делали и во что верили наши предки, как они искали ответы на свои вопросы о строении мироздании и о себе в этом безмерном мире вещей и высших порядках бытия.
Бабушка пекла вкуснейшие «пасхи», которые многие называют «куличи»… Это было тесто из очень хорошо взбитых яичных желтков с мукой и ванилином, с дрожжами, с содой и сахаром по вкусу. Я не знаю всех тонкостей, но это было бесподобно, когда всё это готовилось по древним традициям, переходящим от прабабушек к бабушкам и потом - к мамам. Потом мама уже пекла в домашней печи у соседки - бабушки Даши, молдованки. Мы ели куличи всю пасхальную неделю, мы говорили при встрече «Христос воскресе!» весь месяц после Пасхального воскресенья. Так было всегда в Молдавии. Меня удивляет, что эти простые традиции стёрлись из памяти, ушли из современного поколения. Когда стали восстанавливать храмы в 90-е годы, я стал посещать православный храм в 12 лет в Кишиневе. Пасха для меня стала ещё и церковным торжеством, которое венчает весь церковный год, весь круг церковных праздников и памятований. Это удивительное ощущение, когда в полнейшей темноте в храме стоит бок о бок огромное количество верующих, ожидающих начала Крестного хода, с которого начнётся празднование Пасхи Христовой. Когда перед закрытыми дверьми храма священник читает молитвы и первый раз провозглашает «Христос воскресе!», и все вокруг вместе отвечают «Воистину воскресе!»… Это приводит действительно в трепет. Я уже редко посещаю храм, а на пасхальном богослужении был очень давно, но эти воспоминания из детства и юности меня приводят в состояние благости, погружают в воспоминания о наивной детской незамутненной ничем вере. Сейчас я уже другой и не могу быть тем, которым был когда-то. Это жизнь, этапы, который проходит каждый. Тут нет плохого или хорошего опыта, тут есть просто опыт, который необходим. Но то почти ангельское состояние у меня навсегда запечатлелось внутри, где-то очень и очень глубоко и сильно. Наверное, это и генетическая память о том, что делали и во что верили наши предки, как они искали ответы на свои вопросы о строении мироздании и о себе в этом безмерном мире вещей и высших порядках бытия.