Как Российская Поэтесса Передвигалась по Америке.
(основано на реальных событиях)
Однажды прекрасным летним вечером с норд-норд-оста, со стороны Российской Федерации, в американский уездный город К. прилетела известная поэтесса Вероника Рудковская. У нее был запланирован творческий вечер-встреча с читателями и Ренка давно готовилась к этому событию, ибо Вероника Рудковская была кумиром ее юности. Зачитанные-перечитанные книги Рудковской украшали Ренкину библиотеку, а трепетность и пронзительность созданных ею образов впитаны были Ренкой раз и навсегда еще в эпоху журнала "Юность"
В назначенный день разодетая во все скромно-сдержанное Ренка украсила своего мужа джинсами и свитером и потащила на творческий вечер.
Ах, эта встреча с детством! Ренка возвращалась обратно, прижавшись в машине к сурово рулившему мужу и пребывала в упоительном настроении "А помнишь?" К моменту когда они подъехали домой Ренка твердо решила, что попросится отвезти Веронику к месту ее следующего творческого вечера в американский уездный город Д. Разве можно было вот так запросто упустить кумира, не соприкоснувшись с ней накоротке, не поделившись с ней мыслями и внутренним миром!
Yes!!! - Ренка сумела договориться и на следующее утро ровно в 11 часов была на месте, чтобы забрать поэтессу.
Дорога обещала быть легкой и приятной, беседа - высокой и изящной, под стать ореолу Рудковской. Пока Ренка раздумывала в какой момент её начать с красиво заготовленного пассажа, Вероника, имея собственные понятия о доверительности, затарахтела об идиотизме читателей вообще, американских читателей в частности, а также израильских читателей, российских читателей и прочего читательского сегмента. "Но Bы то не такая", - как бы утверждала она. Ренка задним умом вроде бы понимала этот мессадж, но тепло на душе почему то не становилось. Кроме того, настал момент ужаснуться от осмысления того факта, что они едут не в ту сторону. Чтобы не нервировать пассажира Ренка съехала на первую попавшуюся заправку с извинениями, что мол выпила чересчур много кофе. Вернувшись из туалета, она сделала как можно более простодушное лицо и свернула в противоположном направлении. Вероника подозрительно замолчала. Однако, вскоре, завидев дорожный знак указывающий правильное направление к уездному городу Д., вновь обрела дар речи и увлеченно стала рассказывать как они с мужем сами делают хумус и майонез по рецептам их израильских друзей, маринуют оливки и т.п. Заодно рассказала какие чудесные занавески продают на какой-то там -штрассе в Цюрихе.
Часа через два Ренка увидела, что дорога, сворачивающая на уездный город Д., закрыта на ремонт. Пестрящие оранжевые таблички "Detour" игриво уводили куда-то за горизонт. Ренка бесстрашно бросилась за ними. Минут через 40 она с тоской подумала о муже, который всегда точно знает где север, а где юг. С ориентированием на местности у Ренки всегда была половая несовместимость.
Спустя какое-то время она, подгоняемая неопределенной тревогой, почему-то решила "Ну, вот наверно сюда" и уверенно сошла с хайвея. Еще через полчаса езды в никуда и ввиду отчетливо почерневшего контингента за обочинами шоссе она кожей почувствовала сгустившиеся в машине довольно свирепые флюиды, исходившие от высокого пассажира, что было неудивительно: до ее выступления оставалось менее 3-х часов. И тогда Ренка бросилась на амбразуру. Стремительно, не оставляя Рудковской времени задохнуться от ужаса, она свернула в гущу автомобильной очереди к ближайшему МакДональдсу, чтобы спросить дорогу. Надо ли говорить за ту публику, из которой состояла эта очередь? Ренка вылезла из машины и на ватных ногах пошла спрашивать.
Следуя логике повествования морально подбитая Ренка должна была пробормотать, запинаясь и заикаясь, что-то среднее между "Ich bin..." и "поелику", однако - нет: бодро, недвусмысленно и энергично, как ей показалось, она изложила проблему прямо в разинутое автомобильное окно первой попавшейся негритянской девице, рассудив, что на всякий случай иметь дело со своим полом, нежели с противоположным, будет разумнее. Та ответила несколькими фразами на гортанном диалекте обитателя воспетых рэпом трущоб. На Ренкином лице непонимание сказанного очевидно проступило довольно явственно, потому что девица, предварительно гаркнув "Shudda fuck up!" на своих запротестовавших было детей, неожиданно вырулила из очереди, брезгливо подкатила к Ренкиному "Ягуару", высунулась из окна и крикнула ей на чистом английском: "Follow me!". Еще не веря столь щедрому подарку небес, Ренка вприпрыжку кинулась к своей машине и двинулась вслед за афро-американской леди, как она почтительно стала про себя ее называть.
Долго ли, коротко ли - доехали.
По фронт-ярду с распростертыми исключительно к Рудковской объятиями бежала хозяйка.
- Господи! Ну почему так долго! Я вся извелась! Давайте быстрей в дом, выступление же буквально через 2 часа! - верещала хозяйка сквозь поцелуи и объятия
- Да, заплутали немножко - Вероника была предельно тактична тоном и мимикой.
- От топографического кретинизма таблеток, увы, пока не придумали - встрял вышедший в просторное лобби хозяин и вызывающе посмотрел на Ренку. Мол, что ты тут скажешь?
По счастью в этот самый момент неприятного напряжения распахнулась дверь в гостиную и оттуда выпорхнуло, кружась в танце под "Вальс цветов", прелестное создание лет пяти от роду.
- Ну что с ней будешь делать? - деланно возмутилась хозяйка тоном Елены Ханаевой. Я ей Малера ставлю, Шнитке, а она привязалась к этому Чайковскому! Четыре года уже ребенку! Какой примитив!
"Ни хрена себе", - подумала Ренка в несвойственных для себя выражениях.
- А что же, милочка, Вы замужем? - завел светский разговор хозяин, очевидно таким образом пытаясь загладить свою грубость.
- Да, - пискнула подраздавленная всем происходящим Ренка.
- И что же, дети есть? - продолжал он допрос тоном "мы здесь таки графья"
Ренка почувствовала, что сейчас ее писк уже превратится в невнятный скрип, и поэтому просто кивнула головой.
- Надо же, и кто у Вас?
- Мальчик и девочка, - почему-то сказала Ренка и похолодела, потому что у нее было два сына. Она уже было открыла рот чтобы поправиться, но теперь, как только она представила себя поправляющейся "ой, то есть тьфу, у меня два мальчика", ее бросило в жар. “Тогда они просто вызовут психиатра" - с ужасом подумала Ренка и захлопнула рот, оставив вальяжного хозяина в неведении относительно разыгравшейся в Ренкином мозгу краткой, но массивной драмы.
- Прелестно. Ну, что ж, пожалуйте к столу испить с нами чаю.
- Нет, я поеду, - твердо сказала Ренка. От провала, сопоставимого с провалом Штирлица она приобрела непоколебимость с оттенком обреченности.
- Можно Вас на минутку? - спросила она Веронику. У меня тут, этта... ну в-общем Вам на память, это шарфик такой симпатичный.
- Ой, какая прелесть, - сказала Рудковская. Мне все почему-то шарфики дарят, - добавила она срывая одним махом свой ореол.----------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Все в порядке? - спросил муж, внимательно оглядывая Ренку и делая вид, что не замечает свисающих с нее лохмотьев стресса. -Что так долго?
- Да заблудились чуток, а потом еще ремонт дороги был. Ой, ребятки, как я вас люблю! - Ренка кинулась к сидящим на кухне сыновьям, чтобы обнять их разом.
- Вау!!! - хором вскричали домашние, приветствуя какой-то баскетбольный бросок в телевизоре и не обращая внимания на маму.
Ренка махнула рукой и поднялась в спальню. Заснула мгновенно, а ночью ей приснилась Вероника Рудковская, сидящая в каком-то салоне в очереди на покраску ореола. Хозяином салона был Остап Бендер. "Радикальный белый, мадам?" - полуутвердительно спросил Остап у Вероники. Та ответила, но у Ренки во сне ее слова расплылись во что-то невнятное.
В тот день Ренка, мать двоих детей, женщина с 19-ти летним супружеским стажем, стала взрослой.
Однажды прекрасным летним вечером с норд-норд-оста, со стороны Российской Федерации, в американский уездный город К. прилетела известная поэтесса Вероника Рудковская. У нее был запланирован творческий вечер-встреча с читателями и Ренка давно готовилась к этому событию, ибо Вероника Рудковская была кумиром ее юности. Зачитанные-перечитанные книги Рудковской украшали Ренкину библиотеку, а трепетность и пронзительность созданных ею образов впитаны были Ренкой раз и навсегда еще в эпоху журнала "Юность"
В назначенный день разодетая во все скромно-сдержанное Ренка украсила своего мужа джинсами и свитером и потащила на творческий вечер.
Ах, эта встреча с детством! Ренка возвращалась обратно, прижавшись в машине к сурово рулившему мужу и пребывала в упоительном настроении "А помнишь?" К моменту когда они подъехали домой Ренка твердо решила, что попросится отвезти Веронику к месту ее следующего творческого вечера в американский уездный город Д. Разве можно было вот так запросто упустить кумира, не соприкоснувшись с ней накоротке, не поделившись с ней мыслями и внутренним миром!
Yes!!! - Ренка сумела договориться и на следующее утро ровно в 11 часов была на месте, чтобы забрать поэтессу.
Дорога обещала быть легкой и приятной, беседа - высокой и изящной, под стать ореолу Рудковской. Пока Ренка раздумывала в какой момент её начать с красиво заготовленного пассажа, Вероника, имея собственные понятия о доверительности, затарахтела об идиотизме читателей вообще, американских читателей в частности, а также израильских читателей, российских читателей и прочего читательского сегмента. "Но Bы то не такая", - как бы утверждала она. Ренка задним умом вроде бы понимала этот мессадж, но тепло на душе почему то не становилось. Кроме того, настал момент ужаснуться от осмысления того факта, что они едут не в ту сторону. Чтобы не нервировать пассажира Ренка съехала на первую попавшуюся заправку с извинениями, что мол выпила чересчур много кофе. Вернувшись из туалета, она сделала как можно более простодушное лицо и свернула в противоположном направлении. Вероника подозрительно замолчала. Однако, вскоре, завидев дорожный знак указывающий правильное направление к уездному городу Д., вновь обрела дар речи и увлеченно стала рассказывать как они с мужем сами делают хумус и майонез по рецептам их израильских друзей, маринуют оливки и т.п. Заодно рассказала какие чудесные занавески продают на какой-то там -штрассе в Цюрихе.
Часа через два Ренка увидела, что дорога, сворачивающая на уездный город Д., закрыта на ремонт. Пестрящие оранжевые таблички "Detour" игриво уводили куда-то за горизонт. Ренка бесстрашно бросилась за ними. Минут через 40 она с тоской подумала о муже, который всегда точно знает где север, а где юг. С ориентированием на местности у Ренки всегда была половая несовместимость.
Спустя какое-то время она, подгоняемая неопределенной тревогой, почему-то решила "Ну, вот наверно сюда" и уверенно сошла с хайвея. Еще через полчаса езды в никуда и ввиду отчетливо почерневшего контингента за обочинами шоссе она кожей почувствовала сгустившиеся в машине довольно свирепые флюиды, исходившие от высокого пассажира, что было неудивительно: до ее выступления оставалось менее 3-х часов. И тогда Ренка бросилась на амбразуру. Стремительно, не оставляя Рудковской времени задохнуться от ужаса, она свернула в гущу автомобильной очереди к ближайшему МакДональдсу, чтобы спросить дорогу. Надо ли говорить за ту публику, из которой состояла эта очередь? Ренка вылезла из машины и на ватных ногах пошла спрашивать.
Следуя логике повествования морально подбитая Ренка должна была пробормотать, запинаясь и заикаясь, что-то среднее между "Ich bin..." и "поелику", однако - нет: бодро, недвусмысленно и энергично, как ей показалось, она изложила проблему прямо в разинутое автомобильное окно первой попавшейся негритянской девице, рассудив, что на всякий случай иметь дело со своим полом, нежели с противоположным, будет разумнее. Та ответила несколькими фразами на гортанном диалекте обитателя воспетых рэпом трущоб. На Ренкином лице непонимание сказанного очевидно проступило довольно явственно, потому что девица, предварительно гаркнув "Shudda fuck up!" на своих запротестовавших было детей, неожиданно вырулила из очереди, брезгливо подкатила к Ренкиному "Ягуару", высунулась из окна и крикнула ей на чистом английском: "Follow me!". Еще не веря столь щедрому подарку небес, Ренка вприпрыжку кинулась к своей машине и двинулась вслед за афро-американской леди, как она почтительно стала про себя ее называть.
Долго ли, коротко ли - доехали.
По фронт-ярду с распростертыми исключительно к Рудковской объятиями бежала хозяйка.
- Господи! Ну почему так долго! Я вся извелась! Давайте быстрей в дом, выступление же буквально через 2 часа! - верещала хозяйка сквозь поцелуи и объятия
- Да, заплутали немножко - Вероника была предельно тактична тоном и мимикой.
- От топографического кретинизма таблеток, увы, пока не придумали - встрял вышедший в просторное лобби хозяин и вызывающе посмотрел на Ренку. Мол, что ты тут скажешь?
По счастью в этот самый момент неприятного напряжения распахнулась дверь в гостиную и оттуда выпорхнуло, кружась в танце под "Вальс цветов", прелестное создание лет пяти от роду.
- Ну что с ней будешь делать? - деланно возмутилась хозяйка тоном Елены Ханаевой. Я ей Малера ставлю, Шнитке, а она привязалась к этому Чайковскому! Четыре года уже ребенку! Какой примитив!
"Ни хрена себе", - подумала Ренка в несвойственных для себя выражениях.
- А что же, милочка, Вы замужем? - завел светский разговор хозяин, очевидно таким образом пытаясь загладить свою грубость.
- Да, - пискнула подраздавленная всем происходящим Ренка.
- И что же, дети есть? - продолжал он допрос тоном "мы здесь таки графья"
Ренка почувствовала, что сейчас ее писк уже превратится в невнятный скрип, и поэтому просто кивнула головой.
- Надо же, и кто у Вас?
- Мальчик и девочка, - почему-то сказала Ренка и похолодела, потому что у нее было два сына. Она уже было открыла рот чтобы поправиться, но теперь, как только она представила себя поправляющейся "ой, то есть тьфу, у меня два мальчика", ее бросило в жар. “Тогда они просто вызовут психиатра" - с ужасом подумала Ренка и захлопнула рот, оставив вальяжного хозяина в неведении относительно разыгравшейся в Ренкином мозгу краткой, но массивной драмы.
- Прелестно. Ну, что ж, пожалуйте к столу испить с нами чаю.
- Нет, я поеду, - твердо сказала Ренка. От провала, сопоставимого с провалом Штирлица она приобрела непоколебимость с оттенком обреченности.
- Можно Вас на минутку? - спросила она Веронику. У меня тут, этта... ну в-общем Вам на память, это шарфик такой симпатичный.
- Ой, какая прелесть, - сказала Рудковская. Мне все почему-то шарфики дарят, - добавила она срывая одним махом свой ореол.----------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Все в порядке? - спросил муж, внимательно оглядывая Ренку и делая вид, что не замечает свисающих с нее лохмотьев стресса. -Что так долго?
- Да заблудились чуток, а потом еще ремонт дороги был. Ой, ребятки, как я вас люблю! - Ренка кинулась к сидящим на кухне сыновьям, чтобы обнять их разом.
- Вау!!! - хором вскричали домашние, приветствуя какой-то баскетбольный бросок в телевизоре и не обращая внимания на маму.
Ренка махнула рукой и поднялась в спальню. Заснула мгновенно, а ночью ей приснилась Вероника Рудковская, сидящая в каком-то салоне в очереди на покраску ореола. Хозяином салона был Остап Бендер. "Радикальный белый, мадам?" - полуутвердительно спросил Остап у Вероники. Та ответила, но у Ренки во сне ее слова расплылись во что-то невнятное.
В тот день Ренка, мать двоих детей, женщина с 19-ти летним супружеским стажем, стала взрослой.