Мысли о России
Делюсь затронувшими меня мыслями из книги Галины Щербаковой ("Метка Лилит". Новые повести. - Москва. "Вагриус". 2000)
Чужой! Черный! Нахватили земель без разума с разнообразным людом и всех стали ненавидеть. Мы, мол, народ великий, а вы все обсоски, падаль. Вот от "величия нашего российского" маятня у нас и идет всю жизнь. То один чужак лицом не выйдет, то другой. А лицо чужака определяет русская пропитая морда. (с. 50)
(...) что пропустила Россия в своем развитии, какой виток? Почему восторжествовали глупость, пошлость и жестокость, куда делись те, кто спасал детей в войну, кто делился последним куском, кто ночами стоил в очереди, чтобы купить Булгакова? Куда, наконец, делись люди девяносто первого года? (с. 67)
Мы пропустили спираль ли, круг, или просто сделали все по-быстрому, прыгнули, да не туда, и плюх в лужу. Но кто теперь будет искать ту пропущенную правильную дорогу, если уже посидели задницами на банкетках и покатались на "Мерседесах"? (...) Мы - ничему не научившийся народ, а необучаемость - форма душевного спида. (с. 66)
(...) нынешние русские с мясом сдирают прошлое, потому что оно для них не существует, оно им неинтересно. Боясь упустить завтрашний день, они даже не до корней - глубже - вытаптывают сегодняшний. (с. 71)
Тюрьма русскому человеку кровница (...). Вот в космос взлетели, в Интернет шагнули, в Евросоюз стучим ногой, а она так и стоит с разинутой пастью, кровница, ждет для заглота живых людей. И на тебе, на, возьми очередную порцию, родная ты наша, без тебя мы уже и не Россией будем, а чем-то другим. А нам быть другими нельзя. Мы есть великий русский народ. Бойся нас, Земля, бойся. (с. 95)
Родина - место рождения. И сколько тысяч людей меняют его считай каждый день. А если родина - камера, то сбежать из нее - святое дело. (...) И слушать не хочет, что есть какие-то родины, медом намазанные, на которые надо молиться. Нет заколдованных царств и родин. Человек имеет право выбора севера и юга, океана и горы. (с. 120)
Чужой! Черный! Нахватили земель без разума с разнообразным людом и всех стали ненавидеть. Мы, мол, народ великий, а вы все обсоски, падаль. Вот от "величия нашего российского" маятня у нас и идет всю жизнь. То один чужак лицом не выйдет, то другой. А лицо чужака определяет русская пропитая морда. (с. 50)
(...) что пропустила Россия в своем развитии, какой виток? Почему восторжествовали глупость, пошлость и жестокость, куда делись те, кто спасал детей в войну, кто делился последним куском, кто ночами стоил в очереди, чтобы купить Булгакова? Куда, наконец, делись люди девяносто первого года? (с. 67)
Мы пропустили спираль ли, круг, или просто сделали все по-быстрому, прыгнули, да не туда, и плюх в лужу. Но кто теперь будет искать ту пропущенную правильную дорогу, если уже посидели задницами на банкетках и покатались на "Мерседесах"? (...) Мы - ничему не научившийся народ, а необучаемость - форма душевного спида. (с. 66)
(...) нынешние русские с мясом сдирают прошлое, потому что оно для них не существует, оно им неинтересно. Боясь упустить завтрашний день, они даже не до корней - глубже - вытаптывают сегодняшний. (с. 71)
Тюрьма русскому человеку кровница (...). Вот в космос взлетели, в Интернет шагнули, в Евросоюз стучим ногой, а она так и стоит с разинутой пастью, кровница, ждет для заглота живых людей. И на тебе, на, возьми очередную порцию, родная ты наша, без тебя мы уже и не Россией будем, а чем-то другим. А нам быть другими нельзя. Мы есть великий русский народ. Бойся нас, Земля, бойся. (с. 95)
Родина - место рождения. И сколько тысяч людей меняют его считай каждый день. А если родина - камера, то сбежать из нее - святое дело. (...) И слушать не хочет, что есть какие-то родины, медом намазанные, на которые надо молиться. Нет заколдованных царств и родин. Человек имеет право выбора севера и юга, океана и горы. (с. 120)