Михаил Шемякин: «Российский паспорт я готов принять только вместе с демократией»
"I will accept a Russian passport only together with democracy", says Mihail Chemiakin, Russian emigre painter and sculptor, in an interview to Novye Izvestia. In 1971 he was expelled from the USSR, lived in France, then in the USA (where he got the citizenship) and since 2007 again in France.
- Михаил Михайлович, вы частый гость в России, но приезжали сюда по визе. Паспорт, наконец, появился?
- Я давно отказался от российского паспорта, хотя мне не раз предлагали его восстановить. У меня американское гражданство, а история паспортов очень длинная и специфическая. Когда меня выгнали из России, у меня долгие годы был нансеновский паспорт (особая форма паспортов для беженцев. - «НИ»). То есть паспорт человека без родины. Жалкая, белая картонка. Путешествовать с таким паспортом по миру было очень сложно, а мне приходилось, потому что я участвовал во многих международных выставках. И на меня смотрели с недоумением: мол, что это за бумажка? У меня масса комплексов образовалась по этому поводу.
- И как вы решали проблему?
- Она решалась сама собой. Например, были люди, которые предлагали мне помощь. Так, в частности, первым коллекционером моих работ был министр внутренних дел Франции граф Понятовски, знаменитый Поня. Его предка казнили россияне за измену России. Поня был такой двухметровый поляк и как человек очень симпатичный. Однажды он привел меня к себе домой, и я увидел, что у него вся стена завешана моими картинами. Это было спустя два года после того, как меня выгнали из СССР. Мы ужинали, и он предложил мне сделать французский паспорт. Но я отказался. Он спросил: «Почему?» Я ответил, что не хочу быть второсортным натурализированным французом. Есть замечательный фильм Романа Полански «Съемщик». Там как раз главный герой поляк живет в Париже, и когда он начинает качать свои права и показывать французский паспорт, в кадре крупным планом появляются кислые гримасы полицейских. Они смотрят в паспорт и говорят: «Но вы же натурализированный француз…» То есть француз второго сорта. С таким паспортом по французским законам вы не имеете права открывать свой бизнес, если у вас нет жирана, то есть компаньона-француза, акции которого должны на один процент превышать ваши акции. Во Франции очень сложные и жестокие законы, потому что до сих пор не изменен так называемый кодекс Наполеона. Это ведь не Россия, где законы меняются чуть ли не каждый день. Поня спросил тогда у меня, какой бы паспорт я хотел. Я сказал, что если в России будет когда-нибудь демократия, то я бы взял российский паспорт, а сейчас хочу американский. Вся Америка состоит из эмигрантов. Там живут черные, желтые, зеленые, белые, голубые… И все они американцы. Сейчас у меня американский паспорт, и я знаю, что, не дай Бог, случись со мной какая передряга, за мной стоит Америка. А русский я не принимаю потому, что эта страна так и не стала демократичной.
Все интервью:
http://www.newizv.ru/news/2009-11-19/117578/
- Михаил Михайлович, вы частый гость в России, но приезжали сюда по визе. Паспорт, наконец, появился?
- Я давно отказался от российского паспорта, хотя мне не раз предлагали его восстановить. У меня американское гражданство, а история паспортов очень длинная и специфическая. Когда меня выгнали из России, у меня долгие годы был нансеновский паспорт (особая форма паспортов для беженцев. - «НИ»). То есть паспорт человека без родины. Жалкая, белая картонка. Путешествовать с таким паспортом по миру было очень сложно, а мне приходилось, потому что я участвовал во многих международных выставках. И на меня смотрели с недоумением: мол, что это за бумажка? У меня масса комплексов образовалась по этому поводу.
- И как вы решали проблему?
- Она решалась сама собой. Например, были люди, которые предлагали мне помощь. Так, в частности, первым коллекционером моих работ был министр внутренних дел Франции граф Понятовски, знаменитый Поня. Его предка казнили россияне за измену России. Поня был такой двухметровый поляк и как человек очень симпатичный. Однажды он привел меня к себе домой, и я увидел, что у него вся стена завешана моими картинами. Это было спустя два года после того, как меня выгнали из СССР. Мы ужинали, и он предложил мне сделать французский паспорт. Но я отказался. Он спросил: «Почему?» Я ответил, что не хочу быть второсортным натурализированным французом. Есть замечательный фильм Романа Полански «Съемщик». Там как раз главный герой поляк живет в Париже, и когда он начинает качать свои права и показывать французский паспорт, в кадре крупным планом появляются кислые гримасы полицейских. Они смотрят в паспорт и говорят: «Но вы же натурализированный француз…» То есть француз второго сорта. С таким паспортом по французским законам вы не имеете права открывать свой бизнес, если у вас нет жирана, то есть компаньона-француза, акции которого должны на один процент превышать ваши акции. Во Франции очень сложные и жестокие законы, потому что до сих пор не изменен так называемый кодекс Наполеона. Это ведь не Россия, где законы меняются чуть ли не каждый день. Поня спросил тогда у меня, какой бы паспорт я хотел. Я сказал, что если в России будет когда-нибудь демократия, то я бы взял российский паспорт, а сейчас хочу американский. Вся Америка состоит из эмигрантов. Там живут черные, желтые, зеленые, белые, голубые… И все они американцы. Сейчас у меня американский паспорт, и я знаю, что, не дай Бог, случись со мной какая передряга, за мной стоит Америка. А русский я не принимаю потому, что эта страна так и не стала демократичной.
Все интервью:
http://www.newizv.ru/news/2009-11-19/117578/