Собачье сердце. (из старого)
Оригинал взят у p_balaev в Собачье сердце. (из старого)
Сразу после Великой Октябрьской революции началась и в 20-е годы продолжалась широкая компания, проводимая Советской властью, по расселению рабочих из подвалов и бараков в квартиры, занимаемые буржуазией и представителями других привилегированных слоев общества царской России.
Поводом для проведения этой компании послужили просто скотские условия жизни пролетариата промышленных центров России до 1917 года. У меня нет желания приводить здесь описания этих условий. Желающие могут их без особого труда найти сами. Просто сами эти документы являются по сути, экстремистскими. После прочтения актов обследования жилищных условий рабочих, составленными комиссиями царской администрации, никакого чувства, кроме ненависти к этим промышленникам «России, которую мы потеряли» не возникает. Несколько дней приходится приходить в себя.
Естественно, компания по расселению с толкнулась с неизбежным сопротивлением лиц, чьи жилищные условия приходилось ухудша ть: деклассированных буржуев, чиновников, разных «творческих» деятелей, нэповских деляг, практикующих на дому врачей и адвокатов…
Сопротивляющиеся слои квартиросъемщиков шли на любые ухищрения, на то, что сегодня называется коррупцией, писали ходатайства о нецелесообразности их включения в программу расселения и проталкивали эти прошения в кабинетах власти, обосновывая тем, что ведут полезный для общества образ жизни, занимаются на дому научными изысканиями, творят шедевры и, вообще, являются светилами мировой науки и культуры, поэтому им нужна отдельная от гостинной столовая…
Представители домовых комитетов того времени, на которых и была возложена задача выполнения программы расселения, зачастую сталкивались в работе и с попытками их подкупа (некоторые соблазнялись) и с давлением власти, в которой находились покровители квартиросъемщиков «с мировым именем». Случаи оскорбления, угроз со стороны «светил» по отношению к работникам домовых комитетов были нередкостью. Шантаж, провокации… , попытки жилые дома перевести в категорию архитектурных памятников, что бы не «пропал Калабуховский дом»…
Ну, и, конечно, этими представителями класса недорезанных буржуев, была выработана целая философия, положения которой они страстно обсуждали с друг другом за столом отдельной от гостиной столовой. Философия была очень примитивной, несмотря на то, что рисовалась фразами даже с использованием французского языка и сложных научных терминов: быдло нельзя пускать в хорошие квартиры.
Главным героем сатирической повести М.А.Булгакова является, несомненно, практикующий на дому профессор медицины Преображенский. Так как повесть сатирическая, то и герой, разумеется, не совсем положительный, а точнее, крайне отвратный тип.
Михаил Афанасьевич, сам по образованию врач, врач неплохой и с опытом немалым, мастерски вывел образ , во-первых, шулера и проходимца от науки.
Преображенский, корча из себя мировую научную знаменитость, по сути, является идиотом от науки. Булгаковым достаточно подробно описан эксперимент, который лег в основу интриги повести. Этим придурочным профессором, с целью проверки какой-то его теории омолаживающего действия на организм гипофиза и возможности его приживания , произведена пересадка бродячей собаке неустановленного возраста гипофиза и, зачем-то, семенников зарезанного в драке подзаборного забулдыги, совсем не юных лет.
Понятно, что не идиот, проводя подобный опыт, думая головой, а не профессорской задницей, стал бы старому псу вшивать органы молодого щенка, что бы посмотреть, как будет проходить процесс омоложения. Ну, ладно, не щенка, тогда хотя бы человеческого ребенка…
Но зачем этот дурень, постоянно мурлыкающий себе под нос « От Севильи до Гренады…», зашил первому попавшемуся псу, возраста которого он не знал (может псу и года не было), яйца взрослого мужика, да еще и проспиртованного алкаша?
Теперь представьте, какую ненависть вызвала повесть Михаила Афанасьевича в тех кругах, которые называли себя научными, презирая всяких Лысенко, выводящих действительно новые, более урожайные, сорта хлебных злаков, и делая кумиров из Вавиловых, прожирающих деньги народа в заграничных экспедициях, но ни одного сорта ни пшеницы, ни морковки, так за всю свою жизнь и не давших хозяйству нашей страны.
Но вот в чем Преображенский был действительно профессором, так это в жратве. Булгаковым его главное пристрастие описано смачно. Выпукло. Так, что сразу понятно, в какой области человеческого знания лежат главные пристрастия и интересы «светилы мирового значения».
И понятны главные пристрастия режиссера Бортко, который с такой любовью снял эту сцену…
Ну, а во-вторых, Преображенский еще показан просто мошенником… нет, это слово его не характеризует в достаточной степени, слишком слабо. Даже - прощелыга, и то…
Короче, смотрите, чем этот прохиндей зарабатывал себе на осетринку.
Вдвоем со своим, так сказать учеником, доктором Борменталем, они со0рганизовались в преступное сообщество, именуемое в просторечии шайкой, как говорил Жеглов, с целью кидалова лохов ушастых, у которых водились в приличных количествах денежные знаки.
Пропиарившись в качестве ученых-хирургов, проводящих операции по омоложению организма, эти два урода моральных стали подбирать себе клиентуру из всяких нэпманов (тогдашние новые русские), которым вешали лапшу на уши, что могут старую мартышку, т.е. страдающую в тяжелой форме бешенством матки пожилую самку человека превратить в юную Джульетту, вшив ей яичник молодой шимпанзе.
А похотливому, но уже страдающему старческой импотенцией, усугубленной незалеченным в молодости триппером, павиану в человеческом обличии, обещали возвращение сексаульных переживаний юности после операции по вживлению яиц молодого орангутанга.
Вероятно, со временем оборзев, почувствовав полную безнаказанность ввиду того, что клиентура не стремилась предъявить претензии в суде, поскольку медицинские услуги проходимцев носили несколько специфический характер (но «пролетевшие» их все равно рекламировали по принципу - не только я лохом пусть буду), эти два проходимца уже стали оказывать «медицинскую помощь и номенклатурным работникам…
Причем, обещая всем органы обезьян, нести производственные расходы на содержание питомника Преображенский не собирался. Нет никаких упоминаний о том, что он тратится на покупку бананов и решает вопросы с персоналом питомника. Зато даже подобранную на улице дворнягу «светило» отволок не в питомник (что было бы естественно, если бы он существовал), а поселил у себя дома… Что они вшивали вместо обезьяньих яиц клиентам - загадка, в лучшем случае - ничего, но с этих врачей-вредителей вполне могло статься, что и органы крыс, пойманных на их кухне, где постоянно жарились рябчики.
Понятно, что ни в какой клинике такие «опыты» они производить не могли, сразу бы их повязали и отправили бы туда, откуда потом возвращались реабилитированные будущие диссиденты.
Поэтому, тактику общения со своими жертвами избрали такую: дома у профессора получить вторую молодость стоит 50 р., а в клинике - 5000 р.. Естественно - все желали чуда на дому…
Меня, уважаемый мною собеседник http://maxwaxevgen.livejournal.com/ поправил, что на дому операция была дороже:
…у Булгакова диалог звучит так:
- - Ах, я не хочу в клинику. Нельзя ли у вас, профессор?
- Видите ли, у себя я делаю операции лишь в крайних случаях. Это будет стоить ОЧЕНЬ ДОРОГО - 50 ЧЕРВОНЦЕВ.
Поправку с благодарностью и с удовольствием принимаю (пересказывал сюжет по памяти, ошибся, извиняюсь).
Но сущность Преображенского в свете этой поправки выглядит еще более выпукло, недаром, даже пёс, которого он подобрал для своих идиотских опытов, оценил «светилу» с ходу: «первоклассный деляга».
Этот прохиндей, естественно, знал, что он «медицинскую помощь» такого рода оказывает, что никто из его клиентов огласки страстно не желает. Но когда предлагает им операции в клинике, заранее зная ответ, он еще и «легализует» в глазах «омолаживающих» свою деятельность.
Еще раз спасибо внимательному читателю http://maxwaxevgen.livejournal.com/ , поправившему меня.
Вообще, главная сюжетная линия повести М.А.Булгакова строится именно вокруг конфликта окончательно охамевшего во время НЭПа деляги-профессора и скромного, нелепо выглядевшего, не получившего университетского образования, но честного и упертого (в хорошем смысле слова) мелкого советского чиновника, которому автор дал такую, на первый взгляд, характеризующую чиновника фамилию - Швондер. Как собачья кличка, согласитесь. И как она смачно звучит из уст Преображенского.
Характерно поведение профессора и отношение его к пациенту, пришедшему на прием перед появлением делегации домкома.
Похотливый павиан, из мотни брюк которого вываливаются порнографические карточки, удостаивается самого вежливого обращения - у него же приколот к пиджаку с карманами крупный дорогой камень.
Зато с делегацией товарищей Преображенский даже не считает нужным просто поздороваться, ведь они же (Булгаковым акцентирован этот момент) - все одеты очень скромно.
Читайте текст повести - там разговор сквозь зубы барина с быдлом.
Но что самое примечательное в этой сцене, настолько это своевременно - обращение Преображенского к "крыше".
А ведь о чем честный чиновник Швондер просил этого "деятеля мировой науки"? Он просил освободить несколько комнат квартиры, а что услышал в ответ7
Видите ли, профессору Преображенскому нужны отдельная смотровая, отдельная приемная, отдельная операционная...
Профессор, так вы же в клинике работаете, там у вас, несомненно, есть и приемная, и смотровая, и операционная... Так чего же ты, хам образованный, в клинике почти не появляешься, быдло рабоче-крестьянское там лечить не хочешь, а торчишь у себя дома и мартышкам 50-летним вшиваешь яичники молодых шимпанзе?
Вы думаете, после того, как это мурло наглое - профессор Преображенский, порешал со своей высокопоставленной крышей жилищный вопрос, Швондер сдался? Как бы не так! Этот человечек со смешной прической и почти собачьей фамилией, оказался гвоздем!
Вот запись из дневника Борменталя: "Смотровая превращена в приёмную. Швондер оказался прав. Домком злорадствует".
Не помогла крыша барыге от науки.
Но этого мало, Преображенский, сделав из собаки деклассированного люмпена в результате своего идиотского эксперимента, нарвался на "подлость" председателя домкома. Швондер прописал ему в квартиру этого люмпена. Получи, буржуй, гранату. Сама сцена оформления документов на Шарикова, это просто неприкрытое издевательство автора над "светилом".
"В кабинете перед столом стоял председатель домкома Швондер в кожаной тужурке. Доктор Борменталь сидел в кресле. При этом на румяных от мороза щеках доктора (он только что вернулся) было столь же растерянное выражение, как и у Филиппа Филипповича, сидящего рядом.
- Как же писать? - Нетерпеливо спросил он.
- Что же, - заговорил Швондер, - дело несложное. Пишите удостоверение, гражданин профессор. Что так, мол, и так, предъявитель сего действительно Шариков Полиграф Полиграфович, гм… Зародившийся в вашей, мол, квартире.
Борменталь недоуменно шевельнулся в кресле. Филипп Филиппович дёрнул усом.
- Гм… Вот чёрт! Глупее ничего себе и представить нельзя. Ничего он не зародился, а просто… Ну, одним словом…
- Это - ваше дело, - со спокойным злорадством вымолвил Швондер, - зародился или нет… В общем и целом ведь вы делали опыт, профессор! Вы и создали гражданина Шарикова".
Понимаете, о чем Швондер, издеваясь, говорит Преображенскому? Понимаете, что Швондер знает - кого и из кого создал Преображенский?
Вот теперь, ты гад ползучий, мастер "омоложения" сейчас и получишь своё счастье в виде результата твоего же опыта!
"- Вот что, э… - внезапно перебил его Филипп Филиппович, очевидно терзаемый какой-то думой, - нет ли у вас в доме свободной комнаты? Я согласен её купить.
Жёлтенькие искры появились в карих глазах Швондера.
- Нет, профессор, к величайшему сожалению. И не предвидится".
Попался, голубчик...
Сразу после Великой Октябрьской революции началась и в 20-е годы продолжалась широкая компания, проводимая Советской властью, по расселению рабочих из подвалов и бараков в квартиры, занимаемые буржуазией и представителями других привилегированных слоев общества царской России.
Поводом для проведения этой компании послужили просто скотские условия жизни пролетариата промышленных центров России до 1917 года. У меня нет желания приводить здесь описания этих условий. Желающие могут их без особого труда найти сами. Просто сами эти документы являются по сути, экстремистскими. После прочтения актов обследования жилищных условий рабочих, составленными комиссиями царской администрации, никакого чувства, кроме ненависти к этим промышленникам «России, которую мы потеряли» не возникает. Несколько дней приходится приходить в себя.
Естественно, компания по расселению с толкнулась с неизбежным сопротивлением лиц, чьи жилищные условия приходилось ухудша ть: деклассированных буржуев, чиновников, разных «творческих» деятелей, нэповских деляг, практикующих на дому врачей и адвокатов…
Сопротивляющиеся слои квартиросъемщиков шли на любые ухищрения, на то, что сегодня называется коррупцией, писали ходатайства о нецелесообразности их включения в программу расселения и проталкивали эти прошения в кабинетах власти, обосновывая тем, что ведут полезный для общества образ жизни, занимаются на дому научными изысканиями, творят шедевры и, вообще, являются светилами мировой науки и культуры, поэтому им нужна отдельная от гостинной столовая…
Представители домовых комитетов того времени, на которых и была возложена задача выполнения программы расселения, зачастую сталкивались в работе и с попытками их подкупа (некоторые соблазнялись) и с давлением власти, в которой находились покровители квартиросъемщиков «с мировым именем». Случаи оскорбления, угроз со стороны «светил» по отношению к работникам домовых комитетов были нередкостью. Шантаж, провокации… , попытки жилые дома перевести в категорию архитектурных памятников, что бы не «пропал Калабуховский дом»…
Ну, и, конечно, этими представителями класса недорезанных буржуев, была выработана целая философия, положения которой они страстно обсуждали с друг другом за столом отдельной от гостиной столовой. Философия была очень примитивной, несмотря на то, что рисовалась фразами даже с использованием французского языка и сложных научных терминов: быдло нельзя пускать в хорошие квартиры.
Главным героем сатирической повести М.А.Булгакова является, несомненно, практикующий на дому профессор медицины Преображенский. Так как повесть сатирическая, то и герой, разумеется, не совсем положительный, а точнее, крайне отвратный тип.
Михаил Афанасьевич, сам по образованию врач, врач неплохой и с опытом немалым, мастерски вывел образ , во-первых, шулера и проходимца от науки.
Преображенский, корча из себя мировую научную знаменитость, по сути, является идиотом от науки. Булгаковым достаточно подробно описан эксперимент, который лег в основу интриги повести. Этим придурочным профессором, с целью проверки какой-то его теории омолаживающего действия на организм гипофиза и возможности его приживания , произведена пересадка бродячей собаке неустановленного возраста гипофиза и, зачем-то, семенников зарезанного в драке подзаборного забулдыги, совсем не юных лет.
Понятно, что не идиот, проводя подобный опыт, думая головой, а не профессорской задницей, стал бы старому псу вшивать органы молодого щенка, что бы посмотреть, как будет проходить процесс омоложения. Ну, ладно, не щенка, тогда хотя бы человеческого ребенка…
Но зачем этот дурень, постоянно мурлыкающий себе под нос « От Севильи до Гренады…», зашил первому попавшемуся псу, возраста которого он не знал (может псу и года не было), яйца взрослого мужика, да еще и проспиртованного алкаша?
Теперь представьте, какую ненависть вызвала повесть Михаила Афанасьевича в тех кругах, которые называли себя научными, презирая всяких Лысенко, выводящих действительно новые, более урожайные, сорта хлебных злаков, и делая кумиров из Вавиловых, прожирающих деньги народа в заграничных экспедициях, но ни одного сорта ни пшеницы, ни морковки, так за всю свою жизнь и не давших хозяйству нашей страны.
Но вот в чем Преображенский был действительно профессором, так это в жратве. Булгаковым его главное пристрастие описано смачно. Выпукло. Так, что сразу понятно, в какой области человеческого знания лежат главные пристрастия и интересы «светилы мирового значения».
И понятны главные пристрастия режиссера Бортко, который с такой любовью снял эту сцену…
Ну, а во-вторых, Преображенский еще показан просто мошенником… нет, это слово его не характеризует в достаточной степени, слишком слабо. Даже - прощелыга, и то…
Короче, смотрите, чем этот прохиндей зарабатывал себе на осетринку.
Вдвоем со своим, так сказать учеником, доктором Борменталем, они со0рганизовались в преступное сообщество, именуемое в просторечии шайкой, как говорил Жеглов, с целью кидалова лохов ушастых, у которых водились в приличных количествах денежные знаки.
Пропиарившись в качестве ученых-хирургов, проводящих операции по омоложению организма, эти два урода моральных стали подбирать себе клиентуру из всяких нэпманов (тогдашние новые русские), которым вешали лапшу на уши, что могут старую мартышку, т.е. страдающую в тяжелой форме бешенством матки пожилую самку человека превратить в юную Джульетту, вшив ей яичник молодой шимпанзе.
А похотливому, но уже страдающему старческой импотенцией, усугубленной незалеченным в молодости триппером, павиану в человеческом обличии, обещали возвращение сексаульных переживаний юности после операции по вживлению яиц молодого орангутанга.
Вероятно, со временем оборзев, почувствовав полную безнаказанность ввиду того, что клиентура не стремилась предъявить претензии в суде, поскольку медицинские услуги проходимцев носили несколько специфический характер (но «пролетевшие» их все равно рекламировали по принципу - не только я лохом пусть буду), эти два проходимца уже стали оказывать «медицинскую помощь и номенклатурным работникам…
Причем, обещая всем органы обезьян, нести производственные расходы на содержание питомника Преображенский не собирался. Нет никаких упоминаний о том, что он тратится на покупку бананов и решает вопросы с персоналом питомника. Зато даже подобранную на улице дворнягу «светило» отволок не в питомник (что было бы естественно, если бы он существовал), а поселил у себя дома… Что они вшивали вместо обезьяньих яиц клиентам - загадка, в лучшем случае - ничего, но с этих врачей-вредителей вполне могло статься, что и органы крыс, пойманных на их кухне, где постоянно жарились рябчики.
Понятно, что ни в какой клинике такие «опыты» они производить не могли, сразу бы их повязали и отправили бы туда, откуда потом возвращались реабилитированные будущие диссиденты.
Поэтому, тактику общения со своими жертвами избрали такую: дома у профессора получить вторую молодость стоит 50 р., а в клинике - 5000 р.. Естественно - все желали чуда на дому…
Меня, уважаемый мною собеседник http://maxwaxevgen.livejournal.com/ поправил, что на дому операция была дороже:
…у Булгакова диалог звучит так:
- - Ах, я не хочу в клинику. Нельзя ли у вас, профессор?
- Видите ли, у себя я делаю операции лишь в крайних случаях. Это будет стоить ОЧЕНЬ ДОРОГО - 50 ЧЕРВОНЦЕВ.
Поправку с благодарностью и с удовольствием принимаю (пересказывал сюжет по памяти, ошибся, извиняюсь).
Но сущность Преображенского в свете этой поправки выглядит еще более выпукло, недаром, даже пёс, которого он подобрал для своих идиотских опытов, оценил «светилу» с ходу: «первоклассный деляга».
Этот прохиндей, естественно, знал, что он «медицинскую помощь» такого рода оказывает, что никто из его клиентов огласки страстно не желает. Но когда предлагает им операции в клинике, заранее зная ответ, он еще и «легализует» в глазах «омолаживающих» свою деятельность.
Еще раз спасибо внимательному читателю http://maxwaxevgen.livejournal.com/ , поправившему меня.
Вообще, главная сюжетная линия повести М.А.Булгакова строится именно вокруг конфликта окончательно охамевшего во время НЭПа деляги-профессора и скромного, нелепо выглядевшего, не получившего университетского образования, но честного и упертого (в хорошем смысле слова) мелкого советского чиновника, которому автор дал такую, на первый взгляд, характеризующую чиновника фамилию - Швондер. Как собачья кличка, согласитесь. И как она смачно звучит из уст Преображенского.
Характерно поведение профессора и отношение его к пациенту, пришедшему на прием перед появлением делегации домкома.
Похотливый павиан, из мотни брюк которого вываливаются порнографические карточки, удостаивается самого вежливого обращения - у него же приколот к пиджаку с карманами крупный дорогой камень.
Зато с делегацией товарищей Преображенский даже не считает нужным просто поздороваться, ведь они же (Булгаковым акцентирован этот момент) - все одеты очень скромно.
Читайте текст повести - там разговор сквозь зубы барина с быдлом.
Но что самое примечательное в этой сцене, настолько это своевременно - обращение Преображенского к "крыше".
А ведь о чем честный чиновник Швондер просил этого "деятеля мировой науки"? Он просил освободить несколько комнат квартиры, а что услышал в ответ7
Видите ли, профессору Преображенскому нужны отдельная смотровая, отдельная приемная, отдельная операционная...
Профессор, так вы же в клинике работаете, там у вас, несомненно, есть и приемная, и смотровая, и операционная... Так чего же ты, хам образованный, в клинике почти не появляешься, быдло рабоче-крестьянское там лечить не хочешь, а торчишь у себя дома и мартышкам 50-летним вшиваешь яичники молодых шимпанзе?
Вы думаете, после того, как это мурло наглое - профессор Преображенский, порешал со своей высокопоставленной крышей жилищный вопрос, Швондер сдался? Как бы не так! Этот человечек со смешной прической и почти собачьей фамилией, оказался гвоздем!
Вот запись из дневника Борменталя: "Смотровая превращена в приёмную. Швондер оказался прав. Домком злорадствует".
Не помогла крыша барыге от науки.
Но этого мало, Преображенский, сделав из собаки деклассированного люмпена в результате своего идиотского эксперимента, нарвался на "подлость" председателя домкома. Швондер прописал ему в квартиру этого люмпена. Получи, буржуй, гранату. Сама сцена оформления документов на Шарикова, это просто неприкрытое издевательство автора над "светилом".
"В кабинете перед столом стоял председатель домкома Швондер в кожаной тужурке. Доктор Борменталь сидел в кресле. При этом на румяных от мороза щеках доктора (он только что вернулся) было столь же растерянное выражение, как и у Филиппа Филипповича, сидящего рядом.
- Как же писать? - Нетерпеливо спросил он.
- Что же, - заговорил Швондер, - дело несложное. Пишите удостоверение, гражданин профессор. Что так, мол, и так, предъявитель сего действительно Шариков Полиграф Полиграфович, гм… Зародившийся в вашей, мол, квартире.
Борменталь недоуменно шевельнулся в кресле. Филипп Филиппович дёрнул усом.
- Гм… Вот чёрт! Глупее ничего себе и представить нельзя. Ничего он не зародился, а просто… Ну, одним словом…
- Это - ваше дело, - со спокойным злорадством вымолвил Швондер, - зародился или нет… В общем и целом ведь вы делали опыт, профессор! Вы и создали гражданина Шарикова".
Понимаете, о чем Швондер, издеваясь, говорит Преображенскому? Понимаете, что Швондер знает - кого и из кого создал Преображенский?
Вот теперь, ты гад ползучий, мастер "омоложения" сейчас и получишь своё счастье в виде результата твоего же опыта!
"- Вот что, э… - внезапно перебил его Филипп Филиппович, очевидно терзаемый какой-то думой, - нет ли у вас в доме свободной комнаты? Я согласен её купить.
Жёлтенькие искры появились в карих глазах Швондера.
- Нет, профессор, к величайшему сожалению. И не предвидится".
Попался, голубчик...