У них это невозможно
Попалось на глаза старое интервью героического майора Прилепина. Ну, того самого, который в перерывах между турами в Париж и раздачей интервью умело руководил батальоном трактористов и шахтеров на Донбассе.
"Я выступаю, езжу, бываю в Германии, говорю, что мне нравится Эрнст Юнгер - писатель, философ и человек, внесший определенный вклад в военную мысль. Некоторое время он симпатизировал фашизму и даже находился в вооруженных силах Германии. И вот я в Германии сказал, что мне нравится этот человек, так мой помощник и переводчик, сказал: «Ты лучше про это не говори. У нас это не принято». А у нас любой немецкий писатель приедет, будет что-то рассказывать, скажет, что ему кто-то симпатичен, назовет самую дичайшую фамилию, так нам даже в голову не придет сказать: «Знаешь, у нас это и вообще все такое не принято». Я не знаю, кого надо назвать, чтобы у нас сказали, что вот этого у нас не принято любить. Пусть хоть черта в ступе любит. Приедет итальянский писатель и скажет, что любит Муссолини. Мы скажем: «Ну молодец, любишь Муссолини, люби себе на здоровье»".
Евгений считает, что описанное им - свидетельство большой свободы слова в России и несвободы оного на Западе. Приезжает российский писатель в Германию, признается в симпатиях к нацистскому пропагандисту и офицеру вермахта - и ему рекомендуют помалкивать об этом. Приезжает гипотетический итальянец в Россию и рассказывает о своих симпатиях к Муссолини - и все относятся к этому с пониманием. Свобода и несвобода как она есть.
Но, может быть, есть и другое объяснение этому удивительному феномену?