Новый Вадим Жук
Эка гномика толпа вознесла
Экономика, видать, возросла
Долгорукий тяжелую шуйцу на мощную холку
Возложил. Не шелохнется конь, не заржет.
Там, где Феликс стоял, утвердили огромную ёлку.
Дед Мороз её вкупе с кремлевской на пару зажжет.
Кто зажжет во мне веру, что может быть, что-нибудь будет
Хоть немного не так, как в течение долгих веков,
В нашей ветхой, ветрами пробитой стране-халабуде
Карамзинско-щедринских дорог-дураков?
По некрасовски волей-неволей завоешь,
Среди пудренных улиц, среди неживого огня,
Где с дубинкой и рацией нищих преследует воин,
Да промчится топтыгин с мигалкой на черных санях.
Чем две тыщи седьмой отпечатался в памяти бедной?
Ей бы крохи веселого дружества в пору сберечь...
Сохранила другое - звучание речи победной
С ощущеньем, что вроде я слышал подобную речь.
Лужниковским словам прозвучать по-немецки пристало,
Говоривший прекрасно владеет чужим языком,
Он весь в празднично-чёрном, он сходит к толпе с пьедестала,
Он интимно-доходчив и с каждым как-будто знаком.
Он пленительно ладен и он говорит без запинки,
Он сломает пятак, он любую подкову согнет,
И бликуют его боевые ботинки,
Если камерой их оператор лизнёт.
Правда, факелов не было.
Белые мухи
Скоро вылетят жрать високосный годок.
А столица у нас называется Мюнхен,
А истории мы прогуляли урок.
Экономика, видать, возросла
Долгорукий тяжелую шуйцу на мощную холку
Возложил. Не шелохнется конь, не заржет.
Там, где Феликс стоял, утвердили огромную ёлку.
Дед Мороз её вкупе с кремлевской на пару зажжет.
Кто зажжет во мне веру, что может быть, что-нибудь будет
Хоть немного не так, как в течение долгих веков,
В нашей ветхой, ветрами пробитой стране-халабуде
Карамзинско-щедринских дорог-дураков?
По некрасовски волей-неволей завоешь,
Среди пудренных улиц, среди неживого огня,
Где с дубинкой и рацией нищих преследует воин,
Да промчится топтыгин с мигалкой на черных санях.
Чем две тыщи седьмой отпечатался в памяти бедной?
Ей бы крохи веселого дружества в пору сберечь...
Сохранила другое - звучание речи победной
С ощущеньем, что вроде я слышал подобную речь.
Лужниковским словам прозвучать по-немецки пристало,
Говоривший прекрасно владеет чужим языком,
Он весь в празднично-чёрном, он сходит к толпе с пьедестала,
Он интимно-доходчив и с каждым как-будто знаком.
Он пленительно ладен и он говорит без запинки,
Он сломает пятак, он любую подкову согнет,
И бликуют его боевые ботинки,
Если камерой их оператор лизнёт.
Правда, факелов не было.
Белые мухи
Скоро вылетят жрать високосный годок.
А столица у нас называется Мюнхен,
А истории мы прогуляли урок.